Джордж отличался спокойным нравом и в целом был удобным мужем, но она знала, что не следует заходить слишком далеко, когда дело касалось фамильной чести. В этом случае лорд Уимонд становился тверд, как скала.
Вот и сейчас весь сыр-бор горел из-за его племянницы.
Вряд ли что-либо могло привести Люси в большее бешенство.
Именно сейчас она была захвачена одним из самых увлекательных и волнующих приключений со времен ее юности.
Она всегда терпеть не могла этих девчонок. И не только потому, что они обладали тем, что нельзя было купить, — молодостью. Но, помимо этого, они были лишними на приеме, предназначенном для того, чтобы блистала она с ее изощренным умом.
Леди Уимонд знала, чем кончаются приемы в Чейле, и поскольку этот устраивался специально ради нее, она тщательно выбирала других гостей маркиза.
— Я хочу видеть вас в Чейле, — сказал он ей накануне вечером, когда они покидали бал у французского посла.
Им редко удавалось поговорить свободно. Даже если маркиз приезжал с визитом в то время, когда Джордж бывал в своем клубе, нечасто удавалось избавиться от остальных гостей.
— Вы же знаете, как много мне хотелось бы вам сказать.
Наедине, — добавил он.
Люси позволила себе слегка улыбнуться. Уголки ее изящно очерченных губ чуть-чуть дрогнули.
Она прекрасно знала, что значит «наедине». Он хотел целовать ее, и, бог мой, ей хотелось того же и даже большего.
Люси взглянула на него из-под ресниц и подумала, что за все те годы, что она украшала собой лондонское общество, ей не приходилось встречать мужчину столь привлекательного, как маркиз Чейл.
Обычно Люси принимала обожание и комплименты мужчин как должное, не обращая внимания на то, что ее холодность и безразличие лишь разжигают их страсть.
— Вы сводите меня с ума! Вы холодны и жестоки, — неистово твердили ее поклонники. — Что мне сделать, чтобы заслужить вашу любовь?
Как часто Люси слышала это и как часто отвечала им:
— Вы же знаете, я обожаю вас, но…
Всегда находилось какое-нибудь «но».
— Я молода, я молода! — твердила себе Люси каждое утро.
Если бы она могла вернуть телу то изящество и грацию, которой обладала в свои семнадцать лет! Тогда, едва покинув классную комнату, Люси, к своему величайшему удивлению, обнаружила, как она красива.
Слава, конечно, не пришла к ней внезапно. Пришлось подождать год, пока она не вышла замуж за Джорджа.
И тогда, уже в качестве леди Уимонд, она завоевала высшее общество.
Она научилась одеваться, забавно болтать своим музыкальным голосом, которым овладела в совершенстве.
Но помимо всего прочего, она поняла: ее красота и холодность заставляют толпиться подле нее мужчин, каждый из которых стремился удовлетворить свое тщеславие и растопить «ледяную деву». Никому это не удавалось, и Люси начала верить, будто она, и правда, не похожа на большинство женщин, которые в тиши своих будуаров признавались, что только о любви они тосковали и только ее желали.
— Я ненавижу мужчин, которые стремятся к одной только физической близости. Это так скучно, — признавалась Люси трем самым близким подругам.
— Ты это серьезно? Не может быть! — воскликнула одна из них.
— Но это так, — уверяла Люси. — Когда я знаю, что мужчина влюблен в меня, мне доставляет удовольствие читать в его глазах восторг и обожание, но, честно говоря, мне не хочется даже, чтобы он поцеловал меня.
— Люси, это не правда!
— Уверяю вас!
— Тогда это просто патология, — резко заметила одна из подруг, которая была немного старше остальных.
Люси обычно говорила:
— Я должна быть осторожна. Джордж так ревнив.
Но с маркизом все было по-другому. Она первая выделила его. Один взгляд на него, когда он входил в бальный зал, пробудил в ней чувство, которого она никогда прежде не испытывала. Маркиз был очень высоким и красивым и казался высокомерным и уставшим от жизни.