— Мама, — тихо пробормотала я, нервно стискивая пальцы, чтобы взять себя в руки и не заплакать.
Она тут же подняла на меня яркие зеленые глаза и нахмурилась, пристально осматривая.
— Иди сюда. — Гаррини положила вышивку на низкий столик и, спустив кольца хвоста на пол, похлопала по диванчику рядом с собой. — Что случилось, малышка?
— Закон, — всхлипнула я. — Закон о чистоте крови.
— И что? — недоуменно взглянула на меня она. — Ты знала, чем грозит пробуждение силы. Я немного не понимаю твоей бурной реакции, — потом она притянула меня к себе, ласково поцеловала в висок и сказала: — Все будет хорошо. Обязательно. Мы что-нибудь придумаем.
— Что же? — Я скривила губы и беспомощно развела руками. — Я думала... что полукровок это не касается! Ведь не зря же Закон о чистотекрови. Я же изначально грязнокровка, если можно так выразиться.
— А ты не выражайся, — поморщилась Гани, с легким осуждением глядя на меня. — Во-первых, это звучит по-плейбейски, а во-вторых, этим ты оскорбляешь память своих настоящих родителей. Потому, милая, будь сдержаннее, ты все же аристократка.
Не знаю, какой реакции я хотела. Вернее, знаю: я хотела хоть какой-то реакции! А не этого... равнодушия.
— Ты не понимаешь. — Я скинула мягкие домашние туфельки и с ногами забралась на подушки, обняв колени руками. — Ты не проходила этой... жути.
— Проходила, — неожиданно улыбнулась Гани.
— Как?! — опешила я. — Мам, ты же не волшебница.
— Закон о чистоте крови обязателен для магов, а остальные наги сами вправе решать, нужно ли им его выполнять, — ровно проговорила светловолосая нага, и на миг кольца ее хвоста судорожно сжались, а в глазах мелькнули нехорошие искры. — Как ты знаешь, ритуал дефлорации закрепляет доминантный ген отца, и даже если потом нага выберет существо иной расы, первым ребенком у нее будет наг. Чистокровный, с физическими и магическими признаками того... первого. Поэтому для этой процедуры и выбирают достойного. Платят ему. — Она выпрямилась и внимательно посмотрела на меня. — Мои родители, как ты знаешь, принадлежат к древнему и сильному клану.
— Знаю, — скривилась я в ответ, потому как общение с родней мамочки не приносило приятных минут никому из нашей семьи. — Клан Белого Разума. И этим все сказано. Логичные, продуманные, рассматривающие любое знакомство, случай или контакт с точки зрения выгоды.
— Именно так, — вздохнула леди Гаррини, снова потянулась к пяльцам, провела рукой по нежным нитям, сложившимся в прекрасную орхидею, и продолжила: — Рождение меня... такой бесперспективной… сильно подкосило их самолюбие, потому что как на дочь, так и на возможного сына у них были большие планы. Сына так и не получилось, я оказалась первой и последней. И такой... никуда не применимой. Потому родители надеялись на внуков, и Закон казался им просто идеальным выходом. Найти сильного мага-воина, договориться, заключить контракт... и иметь потом, с большой вероятностью, сильное потомство. Как понимаешь, род претендента рассматривался в последнюю очередь, на первом месте были совсем иные признаки.
— А я-то все думала, как же папа, принадлежащий к среднему слою аристократии, умудрился получить твою руку и хвостик, — улыбнулась я. — Он и был тем, кого выбрали для ритуала?
— Верно. — Светлая рука с красивыми коготками, покрашенными золотистым лаком, поправила прическу, и Гани неожиданно хихикнула. — Когда родители поняли, что я не маг, то выслали меня в провинцию, к бабушке отца, которая, собственно, меня и воспитала. Обратно привезли только к совершеннолетию и сразу обрадовали вестью, что нашли, куда меня все же с пользой применить и что я должна сим гордиться. Ты бы видела мою реакцию! Я, как и ты, искренне считала, что сие зверство меня не коснется.
— Тогда я сейчас не понимаю твоей реакции, — мрачно буркнула я в ответ. — Ты хотя бы нага! Это естественно, хоть и не совсем добровольно! А я?! Ты как вообще это представляешь?! И почему, почему это нельзя сделать в... медицинском порядке?! Хотя бы мне, полукровке.
— Потому что, по непонятным причинам, в медицинских условиях от процедуры нет никакого толка, — ровно проговорила мать. — Не знаю, почему. Может, нужны определенные условия, может, состав семенной жидкости немного меняется, ведь в процессе полового акта происходит очень много... реакций в организме. Самцы остро реагируют на аромат самки, стало быть, в кровь, и, возможно, не только в нее, выделяются разные вещества. Короче, Лали, феномен не изучен. Но факт есть факт: результат, нужный великой и могучей раса змеелюдов, получается только при непосредственном физическом контакте.
— Это не снимает главного вопроса! — разозленная такой бесчувственностью и тучей всяческих подробностей, рявкнула я. — Как это получится в моем случае?! Я по сравнению с Инеем — мелочь пузатая! Он же... повредит!
— Инейран? — вскинула светлую бровь нага. — Значит, выбрали этого рыжего снеговика... Не волнуйся! Да что он там повредит... он же мелкий!
— В смысле? — опешила я и, покраснев, шепотом спросила. — Ты что... тоже с ним?!
— Ты с ума сошла? — аж подавилась смехом от такого предположения Гаррини. — Просто он по размеру небольшой. А, стало быть, в определенных местах не особо отличается от человеческого самца. То есть, вы совместимы.
— Это он по сравнению с папой не очень крупный, — снова загрустила я. — А по сравнению со мной...
— Ты бы радовалась, — посоветовала мать. — По слухам, он раньше служил в отряде Тишины, то есть, самоконтроль на уровне.
— Что-то я этого не заметила! Псих психом, еще и шантажист последний!
— А что странного? — вскинула бровь мама. — Если хочешь знать, то он со своей кандидатурой на Закон пришел к отцу сразу после того, как ты на него в саду свалилась. Он даже не понял, что ты не нага. Видел же ипостась девушки и змеи, подумал, что и срединная есть. Ну и решил, что, скорее, всего тебе не избежать ритуала. А тут он весь такой удобный. Но был ему облом, ведь твоя сила тогда еще не проснулась... потому и пришлось ему охмурять тебя самостоятельно.
— Так вы все знали?! — ахнула я, с обидой глядя на маму, которая непонимающе смотрела на меня, явно не осознавая, чем же я так недовольна. — Я, между прочим, думала, что он мой друг!
— А он давал такой повод? — неподдельно изумилась Гаррини и, рассмеявшись, снисходительно потрепала меня по плечу. — Милая, он, вообще-то, ухаживал! Подарки, прогулки, комплименты, предупредительность... я как-то считала, что до тебя и так дошло.
— Не дошло, — потерла я лоб, мысленно аплодируя собственному идиотизму. — А на все попытки как-то поменять ситуацию я сама ставила стенку. Даже обнимать не разрешала, мне очень неуютно сразу становилось.
— Потому что несозревшая, — пожала плечами Гани. — Инейран это тоже понимал, так же, как и то, что стоит тебе уехать учиться — и все. Шансов у него уже никаких, там есть другие такие же шустрые.
— Он жениться хотел, что ли?!
— Сомнительно, — немного подумав, отозвалась Гаррини. — Не похоже. Скорее, перемкнуло, вот и старался.
Стало обидно. Очень-очень.
— Значит, вы с папой были в курсе, что он собирался поиграть и бросить, и ничего мне не сказали?!
— Лалидари, — с укоризной посмотрела на меня приемная мама. — Вот представь... уехала ты учиться. Начал за тобой ухаживать парень. Ты вся такая довольная и сияющая про это рассказываешь, а моя реакция — это вопли о том, что у него несерьезные намерения, он думает только о постели, а значит, бросай эту скотину. Так?
— Ну-у-у… — протянула я.
— Ну, — передразнила Гаррини. — Зайка, если мужчина хочет от женщины только платонических отношений, то с ним точно что-то не в порядке! Любой, повторяю, любой представитель мужского пола в твоем окружении, если он оказывает тебе знаки внимания, хочет большего. Инейран же не худший в своем роде, потому я и не возражала. К тому же, мне очень нравилось то, как он ухаживал и насколько был терпелив.
— Да ты бы слышала, что он в кабинете говорил! Угрожал!
— Кому? — тут же подобралась мама.
— Всем, — буркнула я в ответ. — Кире и Нарри в том числе. Что в нужный момент наши договоры с Тихими могут сорваться и что свободны будут только Яростные. Ну и так еще, по мелочи. Деньги, деловые моменты и прочие «приятности».
— А мальчик, однако, совсем очешуел, — ровно и спокойно проговорила матушка. — До такой степени, что я сейчас вспомню о родовых особенностях и рыжей ледышке устрою как минимум одну неприятность и ощутимый укол по самолюбию вселенского размера!
— И? — мне даже интересно стало.
— Лишу столь желанного и долгожданного приза, — пропела она. — Я все равно тебе помочь собиралась, но теперь мы это сделаем... очень красиво и болезненно для некоторых!
— А может, лучше сделаем просто и действенно? — робко предложила я, смутно понимая, что ничего хорошего от замысла наги ждать не стоит.