— Я пойду, пожалуй, — пробормотал мистер Крауч, — ждите полицейского.
Он поспешно ретировался, я даже не посмотрела ему вслед. И коню ясно, какое заключение он сделал по моему поводу:
«Конец подкрался незаметно,
И тело хладное твое
Из дома вынесут с оркестром
Ой е!»
Такое исправить даже магу — целителю не под силу, хотя мне высший целитель не светит, они ходят только к знати. Кому я перешла дорогу? Мало того, что это удовольствие опасно, так еще и сотворить его мог только очень сильный маг. А учитывая, что все маги — аристократы, этот человек должен либо здорово нуждаться в деньгах, либо ненавидеть меня лично. Настолько сильно, чтобы рискнуть титулом, состоянием и жизнью. Чтобы поставить на место зарвавшуюся актриску? Смешно! Да и не было у меня врагов — таких, чтобы на всю жизнь, чтобы на одном поле не сесть гадить.
Кроме де Мортена. И этот как раз на такое способен.
Я с силой ударила кулаками по покрывалу, тугая пружина ненависти, сжатая долгие годы, сейчас медленно распрямлялась. Не имею ни малейшего представления, зачем было ждать столько лет, хотя… пожалуй, понятно. Но если он рассчитывал на положение советника Ее Величества, то здорово просчитался. Я его уничтожу. По стенке размажу! И в первых рядах заявлюсь на показательную казнь. Если, конечно, не сдохну раньше.
На этой мысли меня снова скрючило — так, что я уткнулась носом в подушку и глубоко дышала, пока не отпустило. Рин сел рядом и сжал мои пальцы, в отличие от аптекаря нисколько не опасаясь, что зараза перекинется на него. А зря — некоторые заклятия на крови обладали такими свойствами.
— Не надо, — я слабо дернулась, но он подхватил меня на руки и прижал к себе, укачивая, как ребенка.
— Рин, ты не понимаешь, это опасно.
— Совсем дурная? Понимаю я много чего, в частности, что слишком долго ждал, чтобы вот так просто тебя потерять.
Это еще что за новости?! Я приоткрыла слезящиеся глаза и чуть не задохнулась от встречной нежности и тревоги. Откуда они там взялись, в этих льдинках? Всегда считала себя проницательной, но как‑то умудрилась просмотреть такое. Или это потому, что раньше мне было все равно?
И тут я приняла решение. Неожиданное, нелогичное и такое, о котором после могу пожалеть. Да почти наверняка пожалею.
— Нужно, чтобы ты съездил в Высший Университет Магии.
Рин улыбнулся: должно быть, решил, что я пошутила, чтобы разрядить обстановку.
— Найди Себастьяна Чепмена и попроси приехать, — во рту пересохло: впервые за долгие годы молчания я говорила о своей тайне. — Спросишь его на факультете Целительства. Он мой брат.
3
Проливной дождь барабанил по крыше кэба, заливал окна так, что в подступивших осенних сумерках почти ничего было не разглядеть. А жаль — район, в который мы ехали, один из самых престижных в столице, с красотами здешних парков и домов мало что сравнится. Впрочем, мне было не до видов: перед глазами все плыло, грудь жгло, сердце сдавило, словно в тисках. Демонова змея выросла раза в четыре, и теперь обвивала предплечье до локтя.
— Это плохая идея!
Себастьян не переставал твердить об этом каждые десять минут, с тех пор как я рассказала о намерении встретиться с заклятым врагом. Он то приглаживал светлые волосы, то убирал за уши длинные вьющиеся пряди и смотрел так, словно я уже привидение. Впрочем, что‑то в этом было. Если герцог не сведет змею, пока я жива, приду к нему после смерти.
— Я все равно с ним поговорю.
Братец вздохнул и сцепил руки на коленях. В пепельно — серебристой мантии студента Университета, поверх белого костюма и стального, под цвет глаз, жилета, он напоминал служителя Всевидящего или даже одного из светлых, который где‑то по пути в грешный мир потерял крылья. Сколько я его помню, Себастьян всегда был таким — утонченным, наделенным немужской красотой. Его длинным ресницам и точеным чертам лица могла позавидовать любая девица на выданье.
— Даже если представить — на минуту, — он подался вперед и вцепился в поручень, когда кэб поворачивал, — что нас не вышвырнут сразу, думаешь, он согласится тебя принять? После всего, что между вами было.
— Согласится, — я кивнула на серебристо — серую сумочку, которая покоилась у меня на коленях, — у меня есть кое‑что. Это сделает его сговорчивей.
И без того светлокожий братец стал совсем прозрачным.
— Сестренка, — голос его сорвался. — Ты носишь оружие?
— Все не так страшно.
— Это не шутки!
— А я не шучу. Дело касается моей жизни.
От озноба зуб на зуб не попадал, пришлось закутаться в накидку и откинуться на спинку. Попасть в городской дом де Мортена без приглашения — не проще, чем войти во дворец, но я была настроена решительно. Заявившиеся ко мне под утро полицейские вели себя так, будто преступница я. Один с видом заправского сыщика все время подкручивал усы и заставил раз десять повторить историю со шкатулкой, потом выспрашивал про моих врагов, а второй что‑то лениво черкал в блокноте. Впрочем, это было бессмысленно: недоброжелателей у меня могло оказаться воз и маленькая тележка — хотя бы из тех же личностей пуританского воспитания, вот только вряд ли кто‑то из них способен на такое.
— Лу, а если это не он?
— Ему же лучше.
— Это очень плохая идея, — снова повторил Себастьян и вздрогнул, когда кэб резко остановился.
Сравнение с дворцом было не случайным. Особняк возвышался среди соседних домов, на первом этаже почти во всех широких окнах горел свет. Обманчивый и опасный, как сияние лампы для мотыльков: тепло и уют не распространялись на непрошенных гостей, а от Винсента Биго, некогда маркиза, а ныне герцога де Мортена, еще в молодости веяло стужей. Страшно представить, каким он стал сейчас.
Братец сглотнул и помог мне выйти, раскрыл зонт, который мало спасал от ливня: подол, несмотря на то, что я его поднимала, мигом пропитался влагой.
— Нам даже не откроют, — на его лице застыл ужас предстоящей встречи пополам с надеждой, что все обойдется. Честно говоря, я уже начинала жалеть, что позволила Себастьяну поехать: уверенности такие разговоры не прибавляли, а мне и без того не по себе! То ли от волнения, то ли от ярости полегчало — уже не так пекло руку, да и перед глазами не мутилось ежеминутно. Будем считать это хорошим знаком, потому что если я не разберусь с этим сегодня, завтра для меня может просто не наступить.
Я решительно поднялась по ступенькам, нырнула под арочный навес центрального входа и постучала — дверной молоток в виде дамы с извивающимися вместо змей волосами напомнил об одной легенде, но как следует проникнуться ей я не успела: тяжелые дубовые двери распахнулись, и высокий седовласый джентльмен смерил нас надменным взглядом.
— Добрый вечер. Чем могу помочь?
На Себастьяна напала немота, такое случалось всякий раз, когда братец сталкивался с высокомерием или грубостью, я же быстро шагнула вперед, оттеснив дворецкого в холл и, прежде чем он успел опомниться, заявила:
— Добрый вечер. Меня зовут мисс Луиза Фоссет, и мне нужно переговорить с герцогом де Мортеном. Дело не терпит отлагательств.
Тот опешил и очнулся только тогда, когда братец бочком пытался протиснуться в дом. Ему это удалось, и теперь мы дружно замерли под бдительными гневными очами слуги, который так и не захлопнул дверь. Очень гневными, потому что все в этом джентльмене — от кончиков начищенных штиблет и блестящих пуговиц униформы до посеребренных возрастом аккуратно уложенных волос источало возмущение.
— Потрудитесь объясниться, — выдохнул он, наконец.
— У меня личное дело к герцогу де Мортену, — я потрясла подол платья, надеясь только на то, что не выгляжу как мокрая курица. Не хотелось бы предстать перед ним в таком неприглядном виде, но сегодня даже погода была против меня. — И чем быстрее вы проводите нас к камину, тем лучше. Потому что сейчас я начну чихать.
Я и правда чихнула: есть у меня такая особенность — стоит немного подмерзнуть, остановиться уже не могу.
Дворецкий подобрался, как легавая перед прыжком.
— Его Светлость сегодня не принимает, мисс… Фоссет, — поджав губы, заявил он, — и даже в приемный день к нему можно попасть исключительно по договоренности. А теперь прошу вас…
Он кивнул в сторону двери, его взгляд однозначно говорил о том, что он думает обо мне и моих манерах, а заодно и о том, где мое место — на улице легко доступных женщин. Себастьян радостно попятился, я же осталась на месте. Седовласый ханжа оказался на удивление прытким: подскочил, схватил за локоть и попытался выдворить меня на крыльцо. А силища у него была ого — го — го! Не ожидавшая такой подлости я сначала уцепилась за тяжелую вешалку, которая от наших телодвижений пошатнулась и со страшным грохотом обрушилась на пол, а потом выхватила у Себастьяна зонтик и от души врезала мерзавцу под коленку. Смотреть он мог как угодно, но вот обращаться со мной подобным образом — увольте!