Аннотация: Самый забавный, самый невероятный, самый закрытый клуб лондонского света — Компас-клуб. Четверо отпетых холостяков, поклявшихся никогда и ни при каких обстоятельствах не поддаваться женским чарам. Однако… мужчины предполагают, а женщины располагают!
Перед вами — история дерзкого Гейбриела Уитни, маркиза Истлина, который случайно скомпрометировал юную леди Софию Колли. Впрочем, что, как не отказ красивой женщины, подогревает охотничий азарт настоящего мужчины? И что, как не охотничий азарт, раздувает огонек оскорбленного мужского самолюбия в пожар настоящей страсти?..
---------------------------------------------
Джо Гудмэн
Пролог
Лондон, Хэмбрик-Холл, 1796 год
— Сначала пошлину.
Сильная рука уверенно преградила путь Гейбриелу Уитни, и он вынужден был остановиться. Булыжник во дворе Хэмбрик-Холла, все еще скользкий после утреннего дождя, стал для мальчика препятствием, о которое он чуть не споткнулся. А тут еще резкий окрик едва не сбил его с ног. Он и так с трудом сохранял равновесие из-за огромного свертка, который держал перед собой. Сверток, украшенный кистями, ни капельки не повредился. Гейбриел очень внимательно следил за тем, чтобы случайно не сдавить его. Сладкие лепешки, печенье и сдобные булочки с изюмом уже не будут такими вкусными, если их раскрошить.
Чудом удержавшись на ногах и продолжая бережно обнимать сверток, Гейбриел перевел взгляд с блестящего от воды булыжника на обладателя вытянутой руки.
— Пошлину?
— По-моему, я достаточно ясно выразился.
Молодой лорд Барлоу оглянулся на двоих приятелей, готовых прийти на помощь своему вожаку, если понадобится. Они стояли плечом к плечу, образуя живую преграду на случай, если Гейбриел попробует прорваться. Барлоу лениво опустил руку.
— Он и бежать-то по-настоящему не сможет. Так ведь? Он побоится рисковать своим кулем, а то, не дай Бог, развалятся его драгоценные торты и пирожные.
— Лепешки, печенье и булочки, — беспомощно пробормотал Гейбриел. — Если платить полагается за торты и пирожные, то их у меня как раз нет.
Возражение было вполне обоснованное, но Гейбриел не слишком надеялся, что Барлоу им удовлетворится.
— Лепешки, печенье и сладкие булочки, — передразнил Гейбриела его мучитель, старательно копируя ломающийся мальчишеский голос. — Пошлина распространяется на сладкое. Все виды сладостей. Говоришь, у тебя там сладкие лепешки?
Гейбриел кивнул, и завиток каштановых волос упал ему на лоб. Обе руки мальчика держали сверток, и Гейбриел никак не мог поправить непокорный локон, который доставлял ему ужасные мучения.
Мальчик выпятил вперед нижнюю челюсть и попытался сдуть со лба злосчастную прядь, но она лишь слегка приподнялась и вновь опустилась ему на глаза.
— Больше всего ты сейчас похож на девчонку, мастер Уитни. — Барлоу насмешливо поднял брови и оглянулся на своих дружков Харта и Пендрейка, ища у них поддержки. — Ну разве не вылитая девчонка?
Гейбриел не сводил глаз с Барлоу, но Харт и Пендрейк тоже оставались в поле его зрения. Он заметил, как они согласно закивали, и покраснел от обиды. Барлоу меньше бы его оскорбил, если бы обозвал кобылой. Гейбриел знал, что такое девчонки. У него были старшая сестра и четыре кузины. Девочки представляют собой что-то нежное, округлое, с румяными щеками. У них пышные локоны и вечно надутые губы. Иногда они впадают в меланхолию — так они называют свое состояние грусти, — и, что хуже всего, им ничего не стоит вдруг удариться в слезы.
Внезапно Гейбриел почувствовал, что и сам вот-вот расплачется. Он поджал нижнюю губу и впился в нее зубами. Боль помогла ему справиться с собой.
— Смотрите-ка, он краснеет.