Она зажмурилась, словно пытаясь отогнать мысли об этом ужасном убийстве. Она не хотела о нем думать. В ту минуту по крайней мере.
Опираясь на перила, она продолжала медленно подниматься по лестнице, стараясь не обращать внимания на зародившийся в сердце страх.
Наконец она остановилась перед дверью квартиры на верхнем этаже. Чуть замялась в нерешительности. Внимательно осмотрелась по сторонам, но безлюдная лестничная площадка не развеяла ее страхов. Зазвонивший за дверью телефон заставил ее вздрогнуть. Она прислушалась, но к аппарату никто не подошел — он продолжал звонить. Внизу хлопнула дверь, и в то же мгновение звонки прекратились.
Наступила тишина.
Она нерешительно постучала. Стук глухим эхом раскатился по лестничной площадке.
Она снова огляделась. Вокруг не было ни души. Порывшись в сумочке, достала ключ. С колотящимся сердцем вставила его в замочную скважину. Ее так и подмывало броситься наутек.
Отомкнув дверь, она ступила внутрь. В квартире было темно, несмотря на то что на улице ярко сияло солнце. Все шторы были плотно задернуты.
Она громко спросила, есть ли кто дома, но не дождалась ответа.
Прижимаясь к стене прихожей, она прокралась к двери спальни. Осторожно прикоснулась к ней, но, осознав, что робость лишь заставляет сильнее нервничать, решительно толкнула дверь рукой и вошла. В спальне было пусто.
Судорожно сглотнув, она осмотрелась. И здесь шторы были задернуты.
Она вернулась в прихожую. Несколько шагов, и она очутилась на кухне. Снова подала голос, но вновь ей никто не ответил.
Окно было открыто. С подоконника соскочила кошка и тут же принялась тереться о ее ноги.
Затаив дыхание и пытаясь не обращать внимания на гулко колотящееся сердце, она наклонилась и погладила животное.
Внезапно телефон задребезжал снова. Подхватив кошку, она опустила ее на стул и быстро направилась в гостиную. Уже не таясь — телефонные звонки приободрили ее, — она распахнула дверь.
В тот же миг она издала дикий крик. Она кричала и кричала без остановки, а телефон продолжал звонить.
— Ты все прекрасно слышала, — хохотнула Кейт, но ее глаза были серьезны.
Элламария посмотрела на Дженнин, словно ища подтверждения у нее. Однако ее подруга только усмехнулась и пожала плечами.
— Ты меня не разыгрываешь, Кейт? — подозрительно осведомилась Элламария.
Кейт помотала головой и подлила им еще вина.
— А разве он?.. В том смысле, что… Я просто не могу поверить. Мы ведь о Стивене Френче говорим, верно? О том самом Стивене Френче!
— Разумеется.
— Но, Кейт, ведь он просто великолепен!
Кейт с улыбкой откинулась на спинку кресла, делая вид, что изучает свои ногти.
— Мм-да, — промурлыкала она. — Он и сам так полагает.
Элламария снова посмотрела на Дженнин.
— У этой женщины больше года не было мужчины, а теперь она отвергает самого Стивена Френча! Да не сиди же как истукан — поговори с ней. Скажи хоть что-нибудь.
— Что, например?
— Сама не знаю. Да что угодно. — Элламария перевела взгляд на Кейт. — Вот что мне непонятно, так это — почему? После многих месяцев воздержания ты ведь, казалось бы, просто на стенку лезть должна!
Кейт визгливо захихикала, а Элламария содрогнулась.
— И как ты только можешь смеяться, несчастная!
— По большому счету мне, конечно, не до смеха, — призналась Кейт. — Просто я стараюсь этого не выказывать.
— А вот я, — вмешалась Дженнин, отправляя в рот очередную фаршированную оливку, — считаю, что тебе есть чем гордиться. Не знаю, как бы поточнее выразиться, но… не бывает ли так, что после слишком затянувшегося воздержания внутри… м-мм, все затягивается? Тогда, Кейт, в день свадьбы ты снова окажешься девственницей.