Экстрима захотелось? Нет, такую шутку сиятельный точно не оценит. Не стоит даже пробовать.
Рассказать о планах Альфиисы? О том, что ушлая девица задумала заполучить в новую семью не «темную лошадку» из другого рода, а хорошо выдрессированную, покорную ее воле глуповатую родственницу? Ведь именно потому она и подложила Катэль под будущего мужа, одурманив несчастную радужными картинами совместного счастливого существования и настойкой корня линиха. С этой настойкой, кстати, тоже не все так ясно, как с первого взгляда кажется. Целитель передал моей старшенькой чистое снадобье, в этом нет сомнений. Но почти уверена, что предприимчивая Фиса туда потом и от себя какую-то дрянь накапала. Чтобы Кэти посговорчивей была и грандиозных планов, не дай бог, своей строптивостью не нарушила.
А может, сиятельному выложить подозрения по поводу саэра Ритана Эктара? Терзают меня смутные сомнения, как говаривал герой известного фильма, что глава не просто догадывался обо всем происходящем. Без его прямого участия однозначно не обошлось. Ну не могла капризная домашняя девчонка, какой, в сущности, и была Альфииса, несмотря на всю ее стервозность, сама все замыслить и провернуть. Узнать об отваре, найти подход к целителю, подобрать нужные слова для Катэль, запутать и полностью подчинить несчастную девушку. Да и саэр Крэаз очень уж вовремя умудрился напиться и расслабиться. Как будто специально стремился услужить будущей супруге, чтобы ей легче осуществлять свои планы было. Во всей этой некрасивой истории чувствовалась умелая рука опытного интригана, исподволь, осторожно направлявшего не в меру бойкую дочурку в нужном ему направлении. Именно глава рода мог постепенно, намеками, капля за каплей так запугать Кэти безумными перспективами ее дальнейшей жизни, что она согласилась на аферу с сиятельным, сочтя это самым лучшим выходом из беспросветной ситуации.
Я охотно поведала бы все это саэру Крэазу. Вот только какова вероятность, что мне поверят? Скорее всего, нулевая. Уверения уважаемого главы сильнейшего рода и его старшей дочери против слов отчаянно цепляющейся за жизнь изгнанницы. Да и не замешан хитрец Эктар в истории напрямую. Альфиисе тоже удалось выкрутиться, свалив на меня даже вину за исчезновение отвара из лаборатории целителя. Кстати, мэтр Циольф в случае чего не меня поддержит, а своего работодателя и его кровиночку.
Подозрения у сиятельного по поводу сладкой парочки, конечно, возникнут. Не дурак ведь в самом деле. Думаю, он давно уже изучил гнилую натуру будущего тестя. И если это знание не стало препятствием к заключению брачного сговора, то и история с Кэти его не остановит. Неизвестная мне выгода, судя по всему, пока перевешивает. Так что Фиса с папашей в любом случае немного потеряют. А вот что я обрету, попытавшись сказать правду, это вопрос.
Мысли вихрем кружили в голове, сменяя одна другую. Я кусала губы, лихорадочно перебирая варианты и сомневаясь, все еще сомневаясь.
Сиятельному, не отличавшемуся, по-видимому, особым терпением, надоело ждать. Жестко стиснув плечи, он встряхнул меня, заставляя поднять голову, и прошипел:
— Какая необходимость была рисковать своей жизнью? — Мужчина не отрывал взгляда от моего лица, ловя малейшую эмоцию. — Неужели отчаянное желание стать наидой сиятельного саэра Крэаза заставило тебя так низко пасть? Мечты о роскошной жизни в моем доме не давали спокойно спать? Убогой сиротке захотелось великолепных покоев и изысканных нарядов?
Тоже версия. И ничем не хуже других.
— А может, тебя принудили это сделать? — не унимался мучитель. — Саэр Ритан Эктар приказал лечь под меня? Зачем? Он что, провел запрещенный обряд, чтобы иметь возможность после передачи прав на наиду моему роду по-прежнему в любой ситуации управлять тобою? Этот глупец рассчитывает, что я, поддавшись нелепому чувству жалости, введу в дом и пущу на ложе полностью подчиненную ему куклу? Говори!
Сиятельный еще раз встряхнул, притягивая поближе. Презрительно искривленные губы почти касались моих. Прозрачно-серые глаза потемнели. В глубине их яростными всполохами бесновалось черное пламя.
Медлить дольше было нельзя, и я наконец решилась. Главное, помнить, что говорить нужно негромко, сипло и с остановками.
— Саэр Крэаз, — близость мужчины нервировала, но вывернуться из его рук не удавалось, — вам интересно, почему я это совершила или что собираюсь делать дальше, как вести себя в вашем доме?
— Мне интересно все, — саэр усмехнулся и чуть ослабил хватку, позволяя немного отстраниться.
— Признаю, в ту ночь я повела себя очень безрассудно, — предельно осторожно подбирала слова: сейчас ни в коем случае нельзя ошибиться. — В том, что поступила так, была лишь моя вина. И за свою глупость я достаточно уже наказана. Вы не считаете?
— Глупость… Даже так, — скривился сиятельный, словно услышав нечто для себя неприятное.
— Моя юность прошла за стенами обители, в несбыточных снах о сказочной жизни. Ведь удел бедной сироты, воспитанницы — стать наидой простого, небогатого саэра. На иное можно и не рассчитывать… — Почувствовала, как лоб покрывает испарина, ощущения такие, словно по минному полю ступаю. — Вернулась домой и узнала, что старшую дочь рода сговорили за самого сиятельного Саварда Крэаза. Каюсь, я позавидовала той, что станет вашей наидой, посмела увлечься безумной мечтой…
Недалекая меркантильная простушка потупилась, будто не в силах дальше продолжать.
— Нелепые фантазии и тайны маленькой дурочки мне абсолютно безразличны, — вполне ожидаемо скривился мужчина. — Все, что интересует, — как во всем этом замешан саэр Ритан. Что поручил сделать? Каковы его планы в отношении тебя?
— Если саэр Эктар и строил какие-либо планы, то они в любом случае провалились. Подчинить меня ему не удалось. Я свободна в своих действиях и желаниях, — услышала недоверчивый хмык в ответ и поняла: не верит. — Это правда. Я изгнана из рода, обречена на смерть и никогда не предам того, кто спасет мне жизнь.
Саэр Крэаз молчал, никак не реагируя на более чем прозрачный намек. Ждет, что брошусь ему на шею с жаркими уверениями: «Ваня, я ваша навеки»? Или начну нудно завывать: «Ну возьмите меня», надеясь, что мужик не сбежит, а сжалится, или сжалится до того, как сбежит?
— Зачем мне нужна отверженная, если я могу взять наиду из влиятельного рода, которая принесет с собой и его поддержку? — отмер наконец Крэаз.
Другими словами: «А что вы можете дать нашей компании?» Везде одно и то же.
— Вместе с поддержкой получите и дополнительные проблемы. — Ох, надеюсь, эти доводы окажутся достаточно убедительными. — Если саэр Эктар, как вы считаете, способен провести подобный ритуал, то почему бы главе другого рода не попытаться сделать то же самое со своей кандидаткой в наиды? За каждой из девушек стоит ее род со своими надеждами и претензиями. Лишь я, безродная, буду принадлежать только вам телом и душой. Полностью и без остатка.
— Почему я должен верить тебе, девочка?
А вот это вопрос вопросов. Действительно, почему? Я бы, например, так легко не поверила.
Собралась с силами, чтобы голос звучал спокойно и уверенно, хотя внутри все дрожало от напряжения.
— Никто и не просит доверять мне на слово. Можно ведь проверить, правду ли я говорю, — сказала и замерла. Если такой возможности в этом мире нет — мне конец.
— Ты согласна на добровольное магическое испытание на родовом артефакте? — недоверчиво прищурился сиятельный.
Видимо, добровольное согласие в этом мире имеет принципиальное значение.
— Да, согласна, — а что еще можно было ответить.
Мужчина ощутимо расслабился. Черное пламя в глазах потухло, растворившись в прозрачно-серой дымке.
— Помнится, ночью я уже слышал от тебя эти два слова. — Меня внезапно снова притянули поближе. — До того, как ты вдруг решила хранить таинственное молчание. Мне понравилось все, что за тем согласием последовало. А тебе?
Оценивающий взгляд прошелся по лицу и остановился на губах, доводя почти до истерики, заставляя задохнуться от понимания того, что сейчас произойдет.
— Помню твой дурманный вкус, что так кружит голову, — пробормотал сиятельный, — или это лишь обман разгоряченного вином воображения?
Саэр наклонил голову, и я закрыла глаза, смиряясь с неизбежным.
Его уверенный, властный, без намека на чувственность поцелуй не дарил наслаждение и не ввергал, как принято говорить, в пучину страсти. Он подчинял, завоевывал, клеймил добытую в бою собственность. Оставалось лишь обмякнуть в сильных руках, не сопротивляясь, но и не отвечая захватчику.
Через несколько мгновений мужчина наконец отстранился, напоследок еще раз скользнув по губам жадным взглядом.
— Пустите, — шепнула чуть слышно, упираясь руками в твердую, словно литую грудь. — Пожалуйста!