- Артаикт, друг мой несчастный, в незавидном положении ты оказался!
Пленный перс кивнул. Это был крупный мужчина с холодными глазами. Борода у него почти седая, но выглядел он очень сильным; только теперь я, похоже, догадался, зачем Гиперид взял меня с собой.
- Ты ведь знаешь, я для тебя сделал все что мог, - продолжал Гиперид. А теперь мне нужно, чтобы и ты кое-что для меня сделал. Дело у меня небольшое.
- Сделаю, не сомневайся, - отвечал Артаикт. - В чем заключается твое "небольшое дело"? - На языке эллинов он говорил, по-моему, значительно хуже меня.
- Когда твой господин ступил на нашу землю, он ведь перешел море по мосту из лодок, не так ли?
Артаикт кивнул, мальчик тоже.
- И, как я слышал, этот мост по всей длине был покрыт слоем земли? продолжал Гиперид с некоторым недоверием. - Некоторые даже утверждают, что в землю были посажены деревья!
- Так оно и было, я сам видел, - сказал мальчик. - Там были и деревца, и разные кусты - их специально посадили по обе стороны моста, чтобы кони не пугались воды.
Гиперид присвистнул.
- Удивительно! Нет, это просто удивительно! Завидую вам - должно быть, замечательное было зрелище! - И он снова повернулся к отцу мальчика: Очень способный мальчик этот юный царевич! Как его имя?
- Артембар, - сказал Артаикт. - Его назвали в честь моего деда, который был другом самого Кира (*5).
При упоминании этого имени Гиперид хитро улыбнулся:
- Теперь очень многие называют себя друзьями Кира. У великих завоевателей всегда оказывается очень много друзей.
Но Артаикта это не смутило.
- Верно, - произнес он. - И все же большинство этих самозванцев никогда даже за одним столом с Киром не сидели и вина с ним не пили.
Гиперид горестно покачал головой:
- Но как это грустно - ведь ныне потомки Артембара и вовсе не пьют вина. Не думаю, чтобы вам тут давали вино, так ведь?
- По большей части дают воду и овсяную кашу, - признался Артаикт.
- Не знаю, удастся ли мне спасти тебя и твоего сына, - сказал ему Гиперид. - Горожане хотят вас убить, а Ксантипп (*6), как обычно, поддерживает ту сторону, за которую нынче выступает. Но пока вы живы, я, по крайней мере, могу обещать вам вино, причем хорошее, поскольку сам его достаю, и более пристойную пищу, если вы ответите на один мой вопрос.
Артаикт поглядел на меня, потом спросил:
- А может, тебе лучше просто избить меня, Гиперид? Чтобы я заговорил, а? Вы вдвоем вполне справитесь.
- Избить? Да ни за что на свете! Разве я могу так поступить по отношению к старому другу? Никогда! Впрочем, есть и другие...
- Несомненно. Однако и мне не следует забывать о чести. Правда, я готов прислушаться к разумным доводам. Я не настолько глуп и отлично понимаю: тебя прислал Ксантипп. Что именно тебя интересует?
Гиперид улыбнулся, снова посерьезнел и потер руки, словно предвкушая удачную сделку.
- Я... Видишь ли, Артаикт, мне надобно знать, был ли благородный Эобаз среди тех, кто вместе с тобой пытался бежать через городскую стену?
Артаикт быстро глянул на сына. Так быстро, что я едва успел это заметить.
- Не вижу никакой беды, если отвечу тебе честно. Да, был. Но теперь он уже в безопасности.
Гиперид, улыбаясь, поднялся.
- Благодарю тебя, мой друг! Можешь быть уверен, я сделаю все, что обещал. Даже больше: я постараюсь сделать так, чтобы вам сохранили жизнь. Если смогу, конечно. Латро, мне тут надо поговорить еще кое с кем, а ты сходи к нам домой и принеси самого лучшего вина для Артаикта и его сына. Полный мех захвати. Я скажу страже, чтобы тебя пропустили. Да факел не забудь - к тому времени, как ты вернешься, уже стемнеет.
Я кивнул и распахнул перед Гиперидом дверь, но он, прежде чем переступить порог, обернулся и задал Артаикту еще один вопрос:
- Интересно, где вы собирались переправляться? В Эгоспотамах? (*7)
Артаикт покачал головой:
- Геллеспонт черен от ваших кораблей. Может быть, в Пактии или еще дальше на север... Могу я узнать, почему вас всех так интересует мой друг Эобаз?
Но вопрос прозвучал слишком поздно: Гиперид был уже за дверью. Я последовал за ним, и солдаты, что охраняли Артаикта (они ждали по ту сторону стены, пока мы не ушли), вернулись на свои посты.
Стены Сеста в разных местах имели разную высоту; здесь, как мне показалось, они были наиболее высокими, по меньшей мере в сотню локтей. Со стены открывался великолепный вид на окрестности города, освещенные закатными лучами солнца, и я задержался на минутку, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Те, кто долго смотрит на солнце, рискуют ослепнуть, это я знал хорошо, а потому смотрел только на землю и яркие облака, но время от времени все же искоса поглядывал и на солнце - там вместо привычной глазу огненной сферы я видел золотую колесницу, влекомую четырьмя могучими конями. Я уверен, что видел бога; ведь точно так же раньше - об этом записано в моем свитке - я видел и прекрасную богиню. Это случилось как раз перед тем, как умер человек, назвавший меня Люцием. Видение божества на колеснице испугало меня, как, видимо, и тогда испугала встреча с богиней, и я поспешил по лестнице вниз и устремился к нашему дому по улицам Сеста (которые показались мне очень темными и чересчур людными, что, несомненно, вообще свойственно подобным городам-крепостям). Лишь отыскав мех с отличным вином и связав вместе несколько лучин, чтоб сделать факел, начал я полностью понимать значение увиденного со стены.
А увидел я вот что: хотя солнце уже почти коснулось горизонта, кони влекли колесницу стремительным галопом. Это выглядело столь естественно, что у меня в тот момент даже и сомнений никаких не возникло, но потом, поразмыслив, я понял: ни один возничий не станет так гнать коней, когда приближается к месту, где намерен остановиться, - как ему потом замедлить их бег без риска повредить колесницу? Хотя в боевые колесницы обычно запрягают всего двух коней, всякий воин знает, что главное преимущество конницы в том, что всадник может остановить и повернуть своего коня гораздо быстрее, чем возничий колесницу.
Стало быть, солнце вовсе не останавливается у западного предела мира, как я всегда полагал, чтобы на следующий день появиться у его восточных границ точно так же, как и все прочие известные звезды исчезают на западе и появляются вновь на востоке? Нет! Солнце, видимо, продолжает мчаться вперед, проходит под нашим миром и вновь появляется на востоке - точно так же, как бегун, который, исчезнув за каким-либо строением, вновь появляется с противоположной его стороны. Я не мог не задуматься над этим. Неужели на обратной стороне нашего мира тоже живут люди, которым солнце необходимо так же, как и нам? Это надо будет хорошенько обдумать, когда выдастся свободная минутка.
Сейчас трудно было бы пытаться привести в порядок свои мысли некоторые еще не вполне сформировались, а иные были просто глупы. Я снова прошел через весь город и поднялся на башню. Стражники, охранявшие Артаикта, пропустили меня без звука, а один даже принес кратер, чтобы разбавлять водой принесенное мною вино. Пока они занимались этим, Артаикт отвел меня в сторонку и тихо сказал:
- Тебе нет нужды плохо спать, Латро. Помоги нам, и эти болваны никогда не узнают, что ты выступал против них с оружием в руках.
Его слова подтвердили то, что я уже и сам выяснил, прочитав первый свиток: некогда я состоял на службе у царя Персии. Я кивнул и шепотом ответил, что, конечно же, освободил бы их, если б мог.
И тут вернулся Гиперид, весь сияя и неся на веревочке шесть соленых сардин. В помещении для стражи имелась жаровня, чтоб воины могли греться, и он разложил рыбу на углях, следя, чтоб не подгорела.
- По одной на каждого, - сказал он. - Это подкрепит ваши силы. Фруктов в это время года почти нет, да и вообще в Сесте после осады есть почти нечего. Впрочем, если хотите, Латро может сходить в город и попытаться добыть яблок, чтобы было чем закусить, когда покончите с рыбой. И свежего хлеба неплохо было бы прихватить, Латро. Не ты ли говорил мне, что утром видел уже открытую хлебную лавку?
Я кивнул и напомнил ему, что купил хлеба, когда ходил на рынок.
- Вот и прекрасно! - воскликнул Гиперид. - Теперь, правда, боюсь, лавка уже закрыта, но ведь можно и разбудить хозяина, особенно если ты пару раз ногой в дверь пнешь. - Он подмигнул Артаикту. - Латро отлично умеет драться ногами, а голос у него прямо как у быка, когда разойдется. Ну а теперь...
И тут произошло нечто столь необыкновенное, что я затрудняюсь даже описать это. Боюсь, я и сам себе не поверю, когда стану читать написанное мною впоследствии. Одна из соленых ставрид, принесенных Гиперидом, вдруг шевельнулась!
У Гиперида зрение было, видимо, лучше моего, потому что он вдруг резко замолчал и уставился на жаровню; я же решил, что рыба просто съехала с угольев, на которых лежала. Но секунду спустя заметил, что ставрида бьет хвостом в точности, как только что попавшаяся на крючок; вскоре уже все шесть рыбок бились так, словно их бросили на угли живыми.