Скарлет не собиралась вносить коррективы в рассказ. Она вытерла руки о джинсы и пошла обратно на кухню. Пробираясь к сканеру рядом со служебным входом, она почувствовала, что между ней и работниками таверны как будто выросла стена отчуждения. Жиля нигде не было видно, а из зала доносился смех Эмили. Скарлет надеялась, что ей только кажется, будто на нее бросают косые взгляды. Интересно, с какой скоростью слухи распространятся по городу: Скарлет Бенуа защищала киборга! Лунатичку! Она тоже съехала с катушек, совсем как эта ее… как эта…
Она приложила запястье к старому сканеру. Проверила, перевел ли Жиль деньги, и заметила, что он все-таки вычел три юнива за раздавленные помидоры. На счет поставщика «Сады и огороды Бенуа» поступило 687 юнивов.
Ни с кем не прощаясь, она вышла через черный вход.
В переулке сохранилось тепло солнечного полудня, но в тени было прохладно. Скарлет решила немного остыть, а уже потом переставить ящики в трюме корабля. Она выбилась из графика и домой вернется поздно ночью. А вставать, чтобы отправиться в полицейский участок Тулузы, нужно рано, иначе целый день пропадет, и никто опять ничего не сделает, чтобы помочь ее бабушке.
Две недели. Целых две недели прошло с тех пор, как бабушка куда-то ушла. Где она сейчас? Беспомощная. Всеми оставленная… Может быть, она уже мертва. Может, ее похитили, убили и оставили в темноте, в какой-нибудь грязной канаве. Почему? Почему-почему-почему?
Слезы разочарования застлали Скарлет глаза, но она взяла себя в руки. Захлопнув люк шлюза, она повернулась к носу корабля. Там, прислонившись к стене, стоял боец и наблюдал за ней.
От неожиданности Скарлет потеряла над собой контроль, и горячая слеза покатилась по щеке. Но она смахнула ее раньше, чем та успела проделать и половину пути. Скарлет не сводила глаз с бойца, пытаясь понять, насколько угрожающе он выглядит. Он стоял в десяти шагах от носа корабля, и казался скорее нерешительным, чем опасным. Но, с другой стороны, он не выглядел угрожающе и тогда, когда чуть не задушил Роланда.
– Хотел убедиться, что с вами все в порядке. – Его слова были еле слышны сквозь шум, доносившийся из таверны.
Скарлет провела рукой по обшивке корабля. Ей не нравилось, что нервы у нее так разгулялись, и она никак не могла решить: испугаться или чувствовать себя польщенной.
– Ну, я чувствую себя лучше, чем Роланд, – ответила она. – Когда я уходила, у него на шее уже проступил синяк.
Боец посмотрел в сторону кухни.
– Он получил по заслугам.
Если бы у Скарлет оставались силы, она бы улыбнулась.
– Лучше бы вы не вмешивались. У меня все было под контролем.
– Ну, разумеется. – Он прищурился, как будто пытался разгадать загадку. – Просто я беспокоился, что вы начнете угрожать ему пистолетом, а это точно добром бы не кончилось. Особенно если вы хотели доказать, что вы не сумасшедшая.
По спине у Скарлет пробежали мурашки. Засосало под ложечкой. Рука потянулась за пояс, где был спрятан небольшой пистолет. Бабушкин подарок на одиннадцатилетие. Пистолет плюс предупреждение: «Никогда не знаешь, вдруг кто-нибудь попытается увести тебя туда, куда ты не захочешь идти». Она научила Скарлет пользоваться этой штукой, и девочка с тех пор везде ходила с пистолетом, как бы странно это ни выглядело.
Прошло семь лет, и все это время она была уверена, что никто не замечает оружия, спрятанного у нее под красной курткой. По крайней мере, до сих пор не замечал.
– Как вы узнали?
Он пожал плечами.
– Заметил рукоятку, когда вы залезали на стойку.
Скарлет поддернула куртку ровно настолько, чтобы, если понадобится, быстро вытащить пистолет из-за пояса. Сделала глубокий вдох, но воздух в переулке был пропитан луковой вонью и смрадом помойки.
– Благодарю за заботу, но у меня все в порядке. Мне пора, я и так выбилась… из графика доставки. И не только из него.
Она шагнула к кабине пилота.
– У вас еще остались помидоры?
Скарлет остановилась. Боец отступил дальше в тень. Он выглядел смущенным.
– Я все еще голоден, – пробормотал он.
Скарлет показалось, что она чувствует запах помидоров, размазанных по стене позади нее.
– Я заплачу, – поспешно добавил он.
Она покачала головой.
– Да нет, все в порядке. У нас их много.
Она отошла назад, не спуская с него глаз. Снова открыла шлюз и достала помидор и несколько морковок.
– Вот, возьмите. Их тоже можно есть сырыми. Это вкусно, – сказала она, кидая ему в руки овощи.
Боец поймал их, и помидор тут же исчез в его огромной ладони. Взяв морковь за кружевную ботву, стал рассматривать ее.
– А это что?
Скарлет рассмеялась.
– Морковь! Вы ведь шутите, правда?
И вот опять – казалось, он стесняется, но понимает, что задал глупый вопрос.
– Спасибо.
– Мама никогда не кормила вас овощами?
Их глаза встретились, и тут же оба почувствовали неловкость. В глубине таверны что-то с грохотом рухнуло, и Скарлет подпрыгнула от неожиданности. Послышался взрыв хохота.
– Ладно, не берите в голову. Это вкусно, вам понравится. – Она закрыла шлюз, подошла к кабине и провела чипом по сканеру. Дверь открылась, отгородив Скарлет от уличного бойца. В кабине включилось освещение. Синяк под глазом молодого человека стал заметнее, он уже начал темнеть. Боец попятился, как преступник в лучах прожекторов.
– Не нужны ли вам на ферме работники? – спросил он, глотая слова, как будто хотел побыстрее избавиться от них.
Так вот зачем он ее поджидал. Скарлет посмотрела на его широкие плечи и мускулистые руки. Он был просто создан для физического труда.
– Так, значит, вы ищете работу?
Молодой человек изобразил подобие улыбки, хотя вид у него от этого стал только более угрожающим.
– За бои хорошо платят, но карьеру там не сделаешь. Я подумал, может, вы будете платить мне едой.
Скарлет рассмеялась:
– Ну, я только что имела возможность оценить размеры вашего аппетита. Думаю, вы меня без последней рубахи оставите… – И она тут же вспыхнула: теперь он наверняка представляет ее без рубашки. Однако его лицо осталось невозмутимым, и она поспешно продолжила:
– А как вас зовут?
Он опять неловко пожал плечами.
– На ринге меня зовут Волком.
– Волком? Звучит… хищно.
Он кивнул с серьезным видом. Скарлет подавила улыбку.
– Думаю, участие в уличных боях из резюме лучше вычеркнуть.
Он почесал предплечье, на котором в темноте едва можно было разглядеть странную татуировку. Скарлет подумала, что, наверное, смутила его. Может быть, ему нравится это прозвище – Волк…
– А меня зовут Скарлет. Из-за моих волос, спасибо, что заметили.
Он едва заметно улыбнулся.
– Каких волос?
Скарлет оперлась рукой о косяк двери.
– Смешно.
Он был очень доволен собой, и Скарлет почувствовала симпатию к этому необычному незнакомцу. Вежливому уличному бойцу.
Внезапно ее пронзила мысль – она теряет время. Где-то там ее бабушка… Одинокая. Испуганная. Или мертвая.
– Очень жаль, но у нас нет свободных мест. Мне не нужны дополнительные работники.
Его глаза блеснули, но в следующее мгновение взгляд потух, и было видно, что ему снова стало неловко. Он расстроенно проговорил:
– Понимаю. Спасибо за еду.
Он отбросил ногой хлопушку, оставшуюся на тротуаре после ночного праздника. Скарлет сказала ему:
– Попытайте счастья в Тулузе или Париже. В городах работы больше, а здесь, как вы заметили, не очень-то рады незнакомцам.
Он наклонил голову, и в свете прожекторов его зеленые глаза засияли еще ярче. Он выглядел удивленным.
– Спасибо за совет.
Скарлет забралась в кабину и села за панель управления. Когда она запустила двигатель, Волк вжался в стену.
– Если вам все же понадобятся рабочие руки, вы найдете меня у заброшенного дома Морелей. Там я бываю чаще всего. Может, я не очень хорошо лажу с людьми, но, думаю, с фермой справлюсь.
Он усмехнулся.
– Животные меня обожают.
– Не сомневаюсь, – подхватила Скарлет с наигранным энтузиазмом. А закрыв дверь, добавила: – Ну, разумеется – домашние животные без ума от волка.
Глава 4
Отчаянное сопротивление, начало которому было положено стихийным мыльным бунтом, закончилось тем, что Карсвелл Торн попал в одиночную камеру. Но сразу после этого он стал образцовым заключенным и через полгода примерного поведения смог, наконец, раздобыть портскрин у единственного тюремщика женского пола.
Он был уверен, что ничего бы не вышло, если бы охранница не считала его полным идиотом, который только и может, что считать дни до освобождения да разглядывать фривольные фотографии знакомых девиц.