Даже не интересовался, что это были за ставки, в смысле, сколько было в деньгах, но вход на бои для зрителей стоил от тысячи долларов, моя квартира была взята в кредит за семь. Зрители были обязаны появляться только в масках, которые им выдавали… Да фиг его знает, где и в какой момент выдавали. И, подозреваю, что среди этих самых зрителей было немало тех, кто, пуская слезу, вещает с экранов телевизора о справедливости и гуманизме.
Потом было ещё четверо на протяжении месяца: сначала дуболом с кавалерийским палашом, пацанам нравятся большие штуковины, потом ещё один "самурай" с катаной, парень с секирой и "казак" с шашкой. Вот последнего было жалко по-настоящему – он явно немало времени посвятил обучению во владении этим красивым оружием… Театральным владением. Клинок очень красиво выписывал восьмёрки и круги передо мной, но… немного спокойствия и выдержки. "Протыкается" такой "смерч" на раз. Действительно не хотелось его убивать. Никак не хотелось. И парень-то совсем молодой. Пришлось напрячься и умудриться всадить ему шпагу в предплечье. Получилось "очень удачно" – меж костей у самого локтя. Трудно представить его боль, но сознание он потерял. Тянул я бой долго и был уверен, что зрители позволят ему жить.
Чёрта с два! Не для того они отстёгивали такие бабки, чтобы смотреть на лёгкие раны. "Убей! Убей!.." – неслось со всех сторон… Убил. Пока тот не пришёл в себя. Ну и всё. Хватит об этом.
Изначально боялся одной проблемы: как объяснить Ленке, откуда взялись и продолжают браться деньги? Но всё разрулилось само собой – достаточно быстро удалось найти клинику в Германии, где обещали и сделать операцию, и провести реабилитацию. Поэтому она вместе с сыном уже месяц как была там, и ещё два месяца их возвращения можно было не ждать. Чек, выписанный Витькой, моя супруга видела сама, а истинной стоимости всего не знала. Поэтому я спокойно переводил деньги непосредственно в клинику и уже после второго боя выплатил всё, что требовалось за полный курс.
Нас выпускали к арене, когда заканчивался предыдущий бой, и я несколько раз мог видеть, как утаскивают за ноги проигравшего и как ликует и гордо расхаживает по песку победитель.
И в последний раз я заметил, что победитель не особо горд… И со шпагой… Серёга! Горский! Какого чёрта он тут делает? Идиотский вопрос самому себе – а то я не видел "что он тут делает". Он меня, естественно, не заметил, а вечером я позвонил старому другу и предложил встретиться за пивком.
Сергей не особенно изменился, только в его иссиня-чёрных когда-то волосах было огромное для тридцатилетнего мужчины количество седины. И в глазах этого, некогда весёлого и искромётного парня явно просвечивали боль и тоска.
Пристроились в парке, в кафе под открытым небом – благо погода позволяла. Заказали по пиву с сухариками. После банальных "Как дела?" – "Нормально, а ты как?", разговорились, повспоминали нашу спортивную молодость, обменялись несколькими анекдотами, но некоторая натянутость чувствовалась: я никак не мог начать разговор о том, о чём собирался, а Сергей не мог понять, чего это меня вдруг на общение потянуло – годами встречались только на могиле тренера.
— Слушай, Серёга, — мне надоело выискивать повод перейти к основному вопросу. — Ты давно на боях?
Собеседник удивлённо вскинул на меня глаза и стал усиленно пытаться изображать на лице нечто, по его мнению, являющееся удивлением и возмущением.
— Брось! Я тебя там видел. И не думай, что собираюсь вести с тобой душеспасительные беседы – сам в крови по уши. Пять поединков. А у тебя?
Н-да. Оглоушил я его здорово. Пытаясь собраться с мыслями, Сергей с трудом выдавил из себя:
— Три. А ты как там…? Ведь это что получается? Мы могли с тобой…
— В том-то и дело. Могли. И эти гниды не успокоились бы, пока один из нас не убил другого. И теперь нет никакой гарантии, что однажды так не произойдёт. Как тебе перспективка? Ведь идея-то на поверхности: "Вон как эти шпажисты режут других. Не свести ли их друг с другом в каком-нибудь "праздничном поединке". Кого-то ещё из наших там видел?
— Никого.
— Ну, хоть это хорошо. А как тебя занесло-то туда?
— Как? — Горский пытливо посмотрел мне в глаза. — Наврать тебе про "двух тузов на мизере" или банальщины хватит?
— Оно тебе надо – звиздеть? Я же не следователь. Хочешь – могу и свою историю рассказать. И я не об этом. Понятно, что не от хорошей жизни… Ну, ведь не давал же ты объявления в газеты: "Готов биться насмерть за хорошее бабло…".
— Ах, ты об этом… Витька адресок подсказал.
— Маркович???!!! Он???
— Ну да, — Серёгино лицо стало приобретать осмысленное выражение. — Так что, и тебя тоже он?
— Ну, скотина! Ну, тварь! Мало ему своего бизнеса, так он ещё и на вербовке таких как мы идиотов подрабатывает!
— Почему подрабатывает? Насколько я знаю – это его второй бизнес и есть.
Ай да Витька! Ай да сукин сын! Ни черта себе он делишки крутит. "Брат по оружию", мать-перемать! Это мы для него "сырьё" значит. Дорогостоящее, правда. Не так уж и задёшево он меня на арену залучил. Но уж вряд ли сам в накладе остался. Хотя и рисковал…
— Серёг, всё-таки, если не секрет, а чего тебя попёрло в эту авантюру? — я не особо надеялся на искренний ответ, но Сергей, после второй кружки был не особо закрыт для общения. Скорее наоборот – ему хотелось хоть кому-то выплеснуть свои эмоции.
— Ты помнишь почему я ушёл из фехтования? Пока учился в универе – занимался, учился в аспирантуре – занимался. Диссертация, блин! Ночевал в лаборатории. И ведь не зря всё было – пусть не новый "суперэффект", но ведь и не "дерьмо в криостате". Шикарные результаты… Ага! Вот те нате – "хрен в томате". Перестройка, мать её! Все темы, не имеющие отношения к "процветанию народного хозяйства" задробили. А потом… Сам небось знаешь, что в нашем институте теперь торговый центр. И кому я нужен? Нет, существовал потихоньку. Благо семья отсутствует… А тебя-то как угораздило?
Рассказал я ему и свою историю. Помянули матом Витьку и разошлись.
Но я уже совершенно окончательно для себя решил, что на арену больше не выйду. Хватит! Дальше уж как-нибудь и на зарплату проживу. И вообще – пора расслабиться. Отдохнуть.
Картина Репина "Вынырнул!"
Перламутровое небо обещало отсутствие сюрпризов и нормальный клёв. Приехал я на автобусе. Вот как-то с юности не задались отношения с автомобилями и, хоть права номинально у меня имелись, но машину я "не чувствовал" – или я в кого-то врежусь, или в меня. Нуйво нафиг. Не за себя даже боялся, а за тех, кого везу. Поэтому изначально уступил в своё время руль жене. А сейчас хватило и автобуса для того, чтобы приехать на озеро, где ещё пацаном отводил душу "охотника" за рыбой. Честно говоря, не за трофеями приехал – поесть ушицы из свежевыловленной рыбки, да на костре приготовленной… А если повезёт, то и вообще тройную уху забацать получится.
Дурдом, конечно – ехать за двести километров, чтобы ухи поесть. Да ещё и без компании. Да ещё и без… Не-а! С ней, родимой. На рыбалку в одиночку, да ещё и без водки – это особо извращённый вид мазохизма.
Вот уж чего я не боюсь, так это "шлёпать пешкодралом" на почти любые расстояния. Особенно когда "видишь цель" – тот самый бережок того самого озера. Где шелестят камыши или как там по науке называется этот тростник.
Та самая полянка. Та самая бухточка. Ностальгия по… Да знаю я, что "ностальгии по…" не бывает. Что "ностальгия – тоска по Родине и только по Родине. Но как прикажете описать то, что нахлынуло и навалилось в данный момент? Чувство, которое накрывает с головой, когда ступаешь на бережок, на который тебя, ещё совсем мелкого пацана, приводил дед. Всё-таки – ностальгия. Ну не придумали до сих пор слова более точно отражающего эти самые ощущения.
Несколько минут потребовалось, чтобы поставить палатку. Хвала изобретателям этого полукилограммового чуда, на установку которого нужно именно несколько минут.
Ещё с четверть часа ушло на притаскивание дров к непременному костру. Ну и всё. Теперь мой первый поплавок уже гордо реял над водной гладью. Недолго. Я ещё даже наполовину не успел наладить тяжёлую удочку, как он уверенно заскользил в сторону и первый окушёк заплескался в моём садке.
И так далее. Уж чего-чего, а "сорной рыбки" в этих местах всегда хватало. Плотвичка, окуньки, ерши и подлещики так и лезли на крючок. Уха намечалась знатная. Забросил ещё и пару донок – одну на выползков, вторую – на живца. И сработали обе: сначала задёргался кончик той, которая была с червём. Я уж думал, что пятикилограммовый лещ попался. А оказалось – угорь. В килограмм весом. Его я в садок не выпускал – известный номер, раздвинет рылом сетку, и поминай как звали. Специально кукан делать пришлось – жил дальше "на верёвочке".
А на живца взял судак. Хороший такой, полуторакилограммовый. Особой борьбы с рыбой и не было – тупо выволок на берег катушкой. Аж обидно. Так ведь и не трофейные были экземпляры.