Опомнившись, Емеля пытался спасти ситуацию, платил налево и направо и только благодаря этому до сих пор оставался на плаву.
Депутатская неприкосновенность была нужна ему как воздух. Он грезил о ней как о манне небесной и добивался всеми известными ему способами, основным из которых, помимо денег, была помощь старых приятелей.
Одного из самых влиятельных покровителей Харчеева опустили сегодня в могилу на Жареном бугре, и его скорбь, судя по всему, была искренней.
Я сразу же заметила на кладбище его джип, а через некоторое время столкнулась нос к носу с его хозяином. Емеля был серьезен и задумчив, в руках у него был букет белых цветов, впрочем, как и у большинства присутствующих.
Сегодня утром начался его отпуск.
Мне предстояло узнать, где он собирается его провести.
С этой целью я, закончив бумажную работу, вышла из дома и отправилась в Емелин «офис».
Офис представлял собой несуразное тесное помещение на первом этаже, еще несколько лет назад скорее всего бывшее обычной коммунальной квартирой.
Ряд маленьких комнаток, в которых непонятным образом разместились человек десять-двенадцать «клерков».
Приемную офиса комнатой назвать можно было с оговоркой, так как она занимала бывший коридор, зато на столе у секретарши стоял довольно приличный компьютер.
Сама секретарша – огромных размеров, довольно молодая, хотя ей с успехом можно было дать и двадцать пять и тридцать пять лет, – была надменна и неприступна и распространяла вокруг себя аромат отвратительных турецких духов.
Секретарш с такой задницей я до сих пор не встречала и думала, что таких просто не бывает.
Но, как говорится, на вкус, на цвет… Хотелось бы мне повидать Емелину юную любовницу, наверняка ее габариты не уступали секретаршиным.
Я уже собиралась нарушить бесконечный телефонный разговор здоровенной девицы и разыграть из себя «крутую» посетительницу, но в этот момент судьба послала мне воздушный поцелуй.
– Ну что вы, Дмитрий Сергеевич, – закатив глаза к низкому потолку, промурлыкала жеманно секретарша, – Владимир Емельянович в отпуску. Я тут осталась совершенно одна.
Видимо, ее собеседник сообщил ей что-то очень приятное, так как она оглушительно захохотала и томно повела глазами в мою сторону.
– Нет. Как вам не стыдно. Ну, Дмитрий Сергеевич, – она опять захохотала, – я Владимиру Емельянычу пожалуюсь, нет, он еще не уехал, завтра уезжает…
Я навострила уши.
– Завтра в девять утра на теплоходе «Михаил Кутузов». – И она снова захохотала, словно произнесла что-то удивительно остроумное.
Видимо, какой-то идиот однажды сказал ей, что у нее приятный смех.
Этой информации мне хватило за глаза, и у меня больше не было повода лицезреть перемазанный помадой рот дебелой девицы.
Сделав вид, что потеряла терпение, я демонстративно покинула помещение.
По моим расчетам, Емеля еще должен был сидеть за поминальным столом в ресторане «Русские узоры». Поминки начинались в три часа и раньше пяти не должны были закончиться.
Когда я спустилась в подвал ресторана, поминки были в самом разгаре.
Скорбящие были уже сильно навеселе, над столами стоял ни с чем не сравнимый гул, свидетельствующий о том, что застолье вошло в свою основную и одновременно заключительную стадию.
При этом совершенно не важно, поминки это или день рождения. Необходимые компоненты: большое количество людей и горячительные напитки на столах – унифицируют процесс независимо от повода.
Говорили в полный голос, перебивая, а некоторые уже и не понимая друг друга.
Вторая очередь скорбящих с нетерпением переминалась с ноги на ногу в тесном вестибюле ресторана.
Слабенький кондиционер не мог справиться с таким количеством публики, тем более что на улице было под тридцать градусов, весна в этом году была удивительно жаркой.
Эти люди в отличие от сидящих теперь за столами были попроще.
Многие, видимо, встречали покойного один-два раза в жизни, поэтому вряд ли хорошо знали друг друга в лицо.
Так что мое появление прошло совершенно незамеченным.
Мысли окружающих меня людей были сконцентрированы на столах с поминальным угощением, на которое устроители церемонии явно не поскупились.
Красная икра, колбасы всех сортов, ветчина и сыр своими запахами возбуждали их аппетит. А водочные этикетки всех цветов в неимоверных количествах обещали наиболее терпеливым достойное вознаграждение.
Я не собиралась участвовать в ритуальном пиршестве, хотя глоток холодной минералки мне бы не помешал.
Удовлетворившись тем, что обнаружила Емелю за одним из столов, я с облегчением вдохнула показавшийся мне прохладным после духоты ресторанного предбанника воздух.
Один за другим покидали ресторан наиболее почетные гости.
Емеля тоже не заставил себя долго ждать. Он вышел из ресторана с двумя подвыпившими приятелями, и, к моему удивлению, они пешком отправились в сторону Театральной площади.
Я последовала за ними на небольшом расстоянии.
Буквально через несколько десятков метров один из них сел в поджидавший его автомобиль. Емеля же со вторым спутником, лицо которого было мне совершенно незнакомо, распрощавшись с ним и даже расцеловавшись на прощанье, зашагали дальше.
Приятелей заметно пошатывало, и я подумала было, что они слегка переусердствовали за столом.
Но уже через несколько минут от мнимого опьянения не осталось и следа.
Они шагали целеустремленно и в таком темпе, что я на своих высоких каблуках едва поспевала за ними.
Это было уже любопытно. Зачем им нужна была эта комедия? Куда они шли? И почему отпустили транспорт?
Этих ребят, гуляющих по улице пешком, можно увидеть не часто.
Любопытство мое достигло высшей степени и превратилось в изумление, когда они дошли до цели своей довольно продолжительной пешеходной прогулки.
Это был бывший косметический салон, а теперь Институт красоты доктора Смысловского, одно из многочисленных частных медицинских учреждений, появлявшихся в последние годы, как грибы после дождя.
С поминок в косметической салон – это, пожалуй, покруче, чем с корабля на бал. Во всяком случае, я не могла представить себя в подобной ситуации.
Может быть, мне показалось, но пришедший с Емелей мужик был или завсегдатаем, или хозяином этого заведения. Он открыл красивую парадную дверь и согнулся в подобии поклона, пропуская внутрь господина Харчеева.
Я не удержалась и сфотографировала «сладкую парочку» своим микрофотоаппаратом, замаскированным под зажигалку, который я таскала сегодня с собой целый день, а использовала всего несколько раз, в основном на кладбище.
На противоположной стороне улицы, почти напротив института, находилось небольшое уличное кафе, за одним из столиков которого я и расположилась, не привлекая ничьего внимания, и тут же заказала себе бутылку лимонада.
Насколько труднее была работа секретного агента несколько лет назад, когда еще не появились эти замечательные места проведения досуга, как будто специально созданные для незаметного наблюдения.
Через пять минут перед входом в институт остановился знакомый мне джип. «Коррида», вспомнила я название.
Чтобы не потерять Емелю, я перешла на другую сторону улицы и поймала пустое такси. Не торопясь, я объяснила водителю задачу – следовать за джипом, как только он тронется с места.
Внушительный аванс лишил его малейшего повода к возражениям, тем более что Емеля не заставил себя долго ждать и появился в дверях института с черным кейсом в руках.
Мне показалось, что он вышел слегка побледневшим и то ли аккуратно причесанным, то ли подстриженным покороче. У него было немного растерянное выражение лица, а может быть, просто разыгралось мое воображение, настроившееся на детективный лад.
Поздоровавшись с водителем джипа, он забрался в машину и в сопровождении «почетного эскорта» двинулся по дороге в направлении к Волге.
Весь путь занял у нас несколько минут, поскольку от института до дома Тамары было рукой подать, а именно туда и направлялся Емеля.
Я попросила таксиста обогнать остановившийся джип, проехать еще полквартала и завернуть за угол, где и распрощалась с ним, не потребовав сдачи. Пятьдесят рублей за четыре минуты вполне удовлетворили его.
Емеля тем временем отпустил машину и вошел в подъезд Тамариного дома.
Я присела на лавочку во дворе, чтобы осмыслить ситуацию и спланировать дальнейшие действия.
Итак, завтра в девять утра мой клиент отправляется в путешествие по Волге на теплоходе «Михаил Кутузов».
Последний день в городе он проводит довольно оригинально: с поминок горячо любимого друга отправляется в косметический салон, где приводит в порядок свою внешность, и ближе к вечеру отправляется к своей молодой любовнице. Видимо, для того, чтобы найти утешение в ее объятиях.