Перси отбросил волосы со лба, потом пригладил их своими изящными руками. Парню просто нравилось трогать волосы.
- Я ничего ему не делал. Только спросил, как он себя чувствует после того, как сжег детишек, вот и все. - Перси посмотрел на меня круглыми невинными глазами.
- Перестань, а то я напишу рапорт.
- Пиши, что хочешь, - засмеялся он. - А я потом напишу свой рапорт. И посмотрим, чей окажется лучше.
Я наклонился вперед, сложив руки на столе и начал говорить тоном, который мне казался дружески конфи-денциальным.
- Брутус Ховелл тебя не очень любит, - сказал я. - А когда Брут кого-то не любит, то известно, что он пишет свой собственный рапорт. Он не очень-то ладит с авторучкой и никак не перестанет лизать свой карандаш, поэтому он напишет рапорт кулаками. И ты понимаешь, о чем я говорю.
Самодовольная улыбка Перси слегка потускнела.
- Что ты пытаешься этим сказать?
- Я не пытаюсь сказать ничего. Я уже сказал. И ес-ли ты расскажешь хоть кому-нибудь из своих... друзей... об этом разговоре, я заявлю, что ты все выдумал. - Я смотрел на него открыто и прямо. - Кроме того, я пы-таюсь быть твоим другом, Перси. Говорят, что мудрого слова достаточно. И прежде всего: зачем тебе все это из-за какого-то Делакруа? Он того не стоит.
На какое-то время подействовало. Установился мир. Я даже смог пару раз отправить Перси с Дином или Харри сопровождать Делакруа в душ. Ночью играло радио, Делакруа стал понемногу отходить, привыкая к ежедневному распорядку блока "Г", и все было спокойно.
Потом однажды ночью я услышал, что он смеется.
Сидевший за столом Харри Тервиллиджер скоро тоже засмеялся. Я поднялся и пошел к камере Делакруа, чтобы посмотреть, что его так развеселило.
- Смотри, капитан, - сказал он, увидев меня. - А у меня завелась мышка!
Это был Вилли-Пароход. Он сидел в камере Делакруа. Более того, он восседал на плече Делакруа и бесстрашно смотрел сквозь прутья решетки своими глазами-бусин-ками. Его хвостик аккуратно обвился вокруг лапок, и выглядел мышонок абсолютно спокойным. Что же до самого Делакруа друзья, это был совсем не тот человек, что сидел, скорчившись и вздрагивая, в углу койки всего неделю назад. Сейчас он походил на мою дочь рождественским утром, когда она спускалась вниз и видела подарки.
- Посмотри! - повторил Делакруа. Мышонок сидел на его правом плече. Делакруа вытянул левую руку. Мышонок вскарабкался на макушку Делакруа, цепляясь за волосы (достаточно густые на затылке). Потом он спустился с другой стороны, и Делакруа хихикнул, когда хвостик защекотал ему шею. Мышонок пробежал по руке до самого запястья, потом повернул обратно и засеменил назад на левое плечо Делакруа и уселся, обвив хвостик вокруг лап.
- Чтоб я пропал, - ахнул Харри.
- Это я научил его так делать, - гордо произнес Делакруа. Я подумал: "Черта с два ты его научил", но промолчал.
- Его зовут Мистер Джинглз.
- Не-а, - добродушно сказал Харри. - Это Вилли-Пароход, как в мультике. Начальник Ховелл так его назвал.
- Это Мистер Джинглз, - настаивал Делакруа. По любому поводу он мог бы сказать на черное белое, если вам требовалось, но в вопросе об имени мышонка оставался непреклонен. - Он шепнул мне это на ухо. Капитан, а можно я заведу для него коробку? Дайте мне, пожалуйста, коробку для мышонка, чтобы он спал в ней у меня! - В его голосе появились заискивающие нотки, которые я тысячи раз слышал раньше. - Я поставлю ее под койку, и он никому не будет мешать, никому.
- Твой английский становится в сто раз лучше, когда тебе что-то надо, - заметил я, чтобы потянуть время.
- О-хо-хо, - пробормотал Харри, толкая меня локтем. - Вот идут неприятности.
Но Перси, по-моему, не был похож на неприятности в тот вечер. Он не приглаживал руками волосы, не играл дубинкой, и даже верхняя пуговица его форменной ру-башки была расстегнута. Я впервые видел его таким: до-вольно забавно, как маленькая деталь способна все из-менить. Больше всего, однако, меня поразило выражение его лица. Там царило спокойствие. Не безмятежность - я не думаю, что Перси Уэтмору хоть в малейшей степени известна безмятежность, - он имел вид человека, который вдруг понял, что может подождать того, чего хочет. А это очень отличало его от прежнего молодого человека, которому пришлось пригрозить кулаками Брутуса Ховелла всего лишь несколько дней назад.
Делакруа не увидел этой перемены и скорчился у стены камеры, прижав колени к животу. Глаза его округлились настолько, что заняли пол-лица. Мышонок вскарабкался на его лысину и замер там. Я не знаю, помнил ли мышонок, что ему тоже не стоит доверять Перси, но, похоже, помнил. А может, почувствовал исходящий от французика запах страха и реагировал на него.
- Ну-ка, ну-ка, - протянул Перси. - Никак, ты нашел себе дружка, Эдди?
Делакруа попытался ответить - наверное, что-то беспомощное о том, что станет с Перси, если он только тронет его нового дружка - я так полагаю, - но ничего не вышло. Его нижняя губа чуть-чуть задрожала и все. Восседавший на макушке Мистер Джинглз не дрожал. Он сидел совершенно спокойно, запустив задние лапки в волосы Делакруа, а передние положив на его лысый череп и глядя на Перси, словно измеряя его. Так люди обычно мерят взглядом с головы до ног своих старых врагов.
Перси посмотрел на меня.
- Это что, тот самый, которого я гонял? Что живет в смирительной комнате?
Я кивнул. Я подумал, что Перси не видел вновь окрещенного Мистера Джинглза с той самой погони. Сейчас же он вроде не подавал признаков того, что хочет опять погонять его.
- Да, тот самый. Только Делакруа утверждает, что его зовут Мистер Джинглз, а не Вилли-Пароход. Говорит, он сам шепнул ему на ухо.
- Так это или нет, - произнес Перси, - никто не узнает, верно? - Я готов был ожидать, что Перси вытащит свою дубинку и начнет постукивать ею по прутьям решетки, чтобы показать Делакруа, кто здесь начальник, но он только стоял, уперев руки в бока, и смотрел.
И по какой-то необъяснимой причине, я сказал:
- Делакруа только что спрашивал насчет коробки, Перси. Я думаю, он хочет, чтобы мышонок спал в ней. Чтобы он держал его у себя. - Мой голос звучал скептически, и я скорее почувствовал, чем увидел, что Харри смотрит на меня удивленно. - Что ты об этом думаешь?
- Я думаю, что он нагадит ему в нос как-нибудь ночью и убежит, спокойно отреагировал Перси, - но полагаю, что это французику новый надзиратель. Я не-давно видел в тележке Тут-Тута отличную коробку от сигар. Не знаю, выбросил он ее или еще нет. Но, может, за двугривенный и отдаст. Или за гривенник.
Я украдкой взглянул на Харри и увидел, что тот стоит с открытым ртом. Перемены были не совсем те, что произошли со Скруджем рождественским утром, после того, как привидения поработали над ним, но уж очень близко к этому.
Перси придвинулся ближе к Делакруа, просунув лицо между прутьями. Делакруа забился еще дальше. Ей Богу, он бы вплавился в стену, если бы мог.
- Эй, тюфяк, у тебя есть двадцать центов или хотя бы десять, чтобы заплатить за коробку от сигар? - спросил он.
- У меня четыре цента. Я отдам их за коробку, если она хорошая, с'иль э бон.
- Знаешь что, - сказал Перси, - если этот беззубый старый развратник отдаст тебе коробку от сигар "Корона" за четыре цента, я утащу немного ваты из амбулатории, чтобы сделать подстилку. Устроим такой мышиный "Хилтон", пока ты здесь. - Он перевел взгляд на меня. Я должен написать рапорт о работе в аппаратной при казни Биттербака, продолжил он. - Поль, у тебя в кабинете есть ручки?
- Конечно. И бланки тоже. В левом верхнем ящике.
- Отлично, - сказал он и ушел с важным видом. Мы с Харри переглянулись.
- Он что, заболел?- удивился Харри. - Может, пошел к врачу и ему сказали, что жить осталось три месяца?
Я ответил, что не имею ни малейшего понятия. И это было правдой, и тогда, и немного позже, но со временем я все узнал. Через несколько лет у меня состоялся интересный разговор за ужином с Хэлом Мурсом. К тому времени мы уже могли говорить свободно, он был уже на пенсии, а я служил в исправительной колонии для мальчиков. За этим ужином мы много пили, но мало ели, и наши языки развязались. Хэл рассказал мне, что Перси жаловался на меня и на жизнь на Миле в целом. Это случилось как раз после поступления Делакруа в блок, когда мы с Брутом не дали Перси избить новенького до полусмерти. Больше всего Перси задело то, что я велел ему уйти с глаз долой. Он считал, что с человеком, приходящимся родственником самому губернатору, нельзя разговаривать подобным тоном.
Мурс сообщил, что сдерживал Перси, как мог, но когда стало ясно, что Перси собирается использовать свои связи, чтобы добиться моего наказания и перевода как минимум в другую часть тюрьмы. Мурс вызвал Перси к себе в кабинет и сказал, что если тот перестанет раскачивать лодку, то Мурс сделает так, чтобы Перси распоряжался на казни Делакруа. То есть чтобы он стоял за электрическим стулом. Командовать буду, как всегда, я, но зрители этого не узнают, им будет казаться, что главный распоряди-тель - мистер Перси Уэтмор. Мурс не обещал боль-ше того, что мы уже обсудили и на что я готов был пойти, но Перси этого не знал Он согласился оставить угрозы о переводе меня в другое место, и атмосфера в блоке "Г" улучшилась Он даже не возражал против того, чтобы Делакруа держал при себе старого врага Перси. Забавно, как меняются некоторые люди под воздействием верного стимула. В случае с Перси все, что начальнику Мурсу при-шлось предложить - это шанс отнять жизнь у маленького лысого французика.