— Я не поеду никуда, — ответила она, кутаясь в куртку, хотя было не холодно.
— Боишься? Опять?
— Нет.
— Тогда почему?
— Так…
— Я сморозил что-то? — поинтересовался он. — Я могу. Но ты не обращай внимания. У меня сегодня просто паршивый день выдался.
— А что такое?
— Да так. Братец мой учудил.
— У тебя брат есть? — Она немного оживилась, на семейные темы могла разговаривать часами. Но он только кивнул головой и снова спросил:
— Так ты поедешь со мной?
— К тебе?
— Ну да.
— А что мы там делать будем? — глупо спросила она.
А он вдруг засмеялся — впервые за то время, которое они провели вместе. Потом сказал:
— Не бойся ты меня. Я тебя не трону" Я что — не вижу…
Тут она насторожилась. Что-то легковесное, пренебрежительное мелькнуло в его тоне. Почему, ну почему все так к ней относятся? Он тоже ее презирает? ! За что?! Почему с первой же минуты знакомства?! Она ответила гордо и с вызовом:
— Я приключений не ищу. Что ты там видишь, мне неинтересно. И к тебе ехать не хочу. Все, спасибо за обед Пока.
Сказала так, но не ушла — осталась стоять перед ним, как школьница перед учителем. А он удивленно ответил:
— Да ты точно, обиделась? Перестань. Я же сказал — вижу, что ты не такая… А ты что подумала?
Чтобы как-то замаскировать свое поражение, она залезла в его машину. Теперь села рядом с ним, впереди. Он включил музыку, ехали молча, Анжелика смотрела в окно, где мелькали старинные особняки, желтые и красные деревья, теребила в одном кармане деньги, в другом — колготки и думала о какой-то чепухе. Думала, что Игорь — хороший парень и что ей все показалось, он ее не презирает, зря она ему грубит, и вообще, не хочется возвращаться домой, ни сейчас, никогда… Потом подумала об отце, но на этот раз на глаза не выступили слезы, как бывало всегда. Глаза были сухие. Она не выносила одиночества. Ей с детства нужно было, чтобы кто-то дышал рядом, друг или враг, все равно — но человек. Отца, правда, больше не было, но теперь рядом был Игорь. И она больше не плакала.
Засиделись допоздна. Игорь сварил кофе, угостил магазинным печеньем. Квартирка была маленькая, двухкомнатная, очень неухоженная. Старая мебель, давно не мытые окна, пыль, продавленный диван. Анжелике, как ни странно, стало еще спокойнее — значит, он не такой богатый, несмотря на хороший костюм и новенькую машину. Значит, они равны. И нечего ему задирать нос. Ему, наоборот, надо оправдываться, что привез ее в такую берлогу. И он действительно оправдывался:
— Живу один. Недавно отселил мать с братом.
Раньше втроем тут жили. Ничего не успел сделать — ни ремонт, ни мебель поменять… Но скоро все изменится Уж прости, что тут так…
— Да ничего. — Она усмехнулась. — Мне-то какое дело? Значит, ты совсем один живешь? А кто тебе готовит, убирает?
Он рассмеялся:
— Хороший вопрос Никто. Я сам, когда время есть. А так обедаю и ужинаю в кафе.
— Ясно. А куда это ты мать и брата отселил?
— Купил им квартиру, вот куда.
Ей никак не удавалось его кольнуть. Купил квартиру — значит, они все же не на равных. Анжелика приблизительно ориентировалась в ценах на жилье и понимала, что это дорогое удовольствие. И похоже, что он говорит правду. Живет один, уж это точно.
— А кем ты работаешь? — поинтересовалась она.
— Я? В строительной фирме.
— А… — Ей стало скучно. Ну, какой он все же неинтересный! Строительная фирма. Запущенная квартира. И что в нем такого? Надо встать и уйти.
Говорить им не о чем. Он старше, в конце концов, и слишком задирает нос.
— А сколько тебе лет? — огорошил он ее.
— Мне? Семнадцать.
— Я приблизительно так и думал. Учишься?
— Уже нет.
— Я не про школу… — Он усмехнулся. — Значит, нигде не учишься?
Она помотала головой.
— А почему?
— Это мое дело, верно?
— Ладно, я не хотел тебя обидеть. И не работаешь нигде?
— Нет.
— Работы не можете найти?
— А я не ищу, — она поджала губы. — Мне хватает денег.
— Отец, наверное, подкидывает?
— Ну. А что тут такого? — Эти вопросы ее не на шутку злили.
— А вообще, чем занимаешься?
— Валяюсь на диване, гуляю, книжки читаю, — она встала. — Ладно, спасибо за кофе и вообще за все.
— Постой. Ты что — торопишься?
— Ну да. Мать будет волноваться.
— Да я тебя отвезу!
— Не надо, сама доеду.
— Значит, все-таки обиделась, — он тоже встал, взял ее за локоть. — Ладно тебе, я, наверное, правда не в свое дело лезу. Живи, как тебе нравится.
— Спасибо, что разрешил.
— Ну вот, опять…
Но они не поссорились в тот вечер, хотя ей почему-то все время хотелось огрызаться и подкалывать его. Игорь оказался старше ее на десять лет с хвостиком, а она тем не менее его не стеснялась. Хихикала, вспоминая глупое знакомство, комкала в кармане рваные колготки, и во всем этом не было никакой романтики, ничего, похожего на любовное приключение. Он ей немного помог, конечно, потом накормил обедом, потом напоил кофе… Ну и что? Она же ни о чем подобном его не просила, он сам навязался. А значит" — сила на ее стороне. Не она этого хотела. Он ей не нужен.
Уже стемнело, когда Игорь спросил:
— У тебя мать строгая?
— Скандальная, — ответила она, закуривая десятую за вечер сигарету. В комнате уже было не продохнуть от дыма, курили не прекращая. Разговор постепенно совсем заглох. Ей было скучновато и хотелось домой. Хотелось принять ванну и завалиться в постель с книжкой. Помечтать, подумать.
— А если не приедешь, что тебе скажут? — задал он осторожный вопрос.
— Как это? — Сердце у нее стукнуло сильно, но не от страха. Она и представить себе не могла, что Игорь способен на что-то дурное.
— Может, останешься у меня?
— Нет, с какой стати? — Анжелика возмутилась очень искренне, нахмурила брови, и он тут же отступил:
— Ладно, не пугайся. Я тебя сейчас отвезу.
— Я не пугаюсь, — надменно ответила она. — Ты меня просто удивил.
— А скажи… У тебя парень есть?
— Что? — Она совсем растерялась. Как отвечать? Врать, сказать правду? Что лучше? Он принимает ее за желторотую, сразу видно. И не знает, что с ней делать. Она вспомнила своих подруг. У многих были не то что парни — мужья, а то и дети без мужей, или шестимесячные животы, или аборты… У нее — ничего. Она даже не целовалась ни с кем в свои семнадцать лет. Анжелика часто спрашивала себя: "Может, я какая-то недоделанная?
Почему парни меня не волнуют? Может, стоит начать с кем-нибудь для приличия? А там — само образуется, нельзя же так просидеть всю жизнь!" Но ни на что не могла решиться. И вот он — момент расплаты. Он примет ее за дурочку. И все же она честно сказала:
— Никого нет. А почему тебя это волнует?
— А почему никого нет? — улыбнулся он.
Она разозлилась, грубо ответила:
— Не твое дело. Что ты мне допрос устраиваешь?!
— Ты мне нравишься, — спокойно ответил он. — Хочу знать о тебе побольше.
Она помолчала, сунула в пепельницу сигарету, вытерла о юбку пальцы, испачканные пеплом. Мотнула головой, спросила:
— Ну и что теперь?
— Анжелика, что ты злишься? Я же тебя пальцем не тронул!
— Еще бы ты тронул.
— А ведь мог бы, — он больше не улыбался, смотрел серьезно. — Ты хорошенькая. Поехала ко мне домой. Знаешь, как я всегда поступал с такими сговорчивыми девушками?
В лицо ей бросилась кровь, она резко встала, заявила:
— Твое благородство я уже заметила! А теперь вези домой. Я бы сама доехала, но метро не ходит.
Он не стал ее задерживать, быстро накинул пиджак, вышел с нею на лестницу, запер квартиру. Уже в машине, после десяти минут молчания, он сказал:
— Оставь свой телефон.
Она без возражений достала из кармана блокнотик, записала номер, сунула ему. Он глянул на листок, сунул его в карман, спросил:
— Номер настоящий?
— Конечно.
— Кто знает? Может, я тебе уже надоел?
— Нет. — Она смотрела в окно, потом опустила стекло, выставила наружу локоть и предоставила ветру трепать свои волосы.
— Простудишься.
— Никогда, — она все еще смотрела в окно.
Он вдруг резко затормозил, она удивленно повернулась к нему:
— Нам еще далеко!
— Ладно, — ответил он и вдруг схватил ее голову в ладони, притянул к себе, присосался к ее сжатому рту своими горячими губами. Она чуть не потеряла равновесия, так сильно он притянул ее к себе, одной рукой уперлась ему в колени, рука поехала по брюкам, она резко дернулась назад, прижалась к спинке сиденья, вся красная. Сердце билось так сильно, что в ушах стоял шум, она оглохла.
Он привел в порядок рубашку, поправил пояс на брюках, закурил, посидел с минуту, глядя прямо перед собой. Потом снова тронул машину с места, не говоря ни слова. Только довезя ее до дома и высаживая, сказал:
— Я тебе завтра позвоню, ладно?
Девушка ничего не ответила, выскочила из машины, пошла к подъезду, не оборачиваясь, стараясь держаться прямо, как будто все случившееся ничуть ее не волновало. Дома мать устроила ей сцену, но Анжелике было все равно. Она даже с удовольствием выслушала замечание матери о том, что глаза у нее горят как-то нехорошо. В своей комнате Анжелика посмотрела в зеркало. Глаза действительно горели, как у кошки в темноте.