Ну, а я, естественно, растопырился, стал хамить, угрожать открытым текстом, вот он и решил, что хватит со мной в игры играть и делать вид, что мы с ним заодно. И когда я вышел из «Балтийского Двора», взял трубочку, нажал кнопочки и сказал ментам своим купленным: берите его, голубчика, и делайте с ним что хотите. А еще вернее - сказал, чтобы они меня держали взаперти и ждали его решения.
Вот оно как получается.
Здесь, в «Крестах», меня пока никто не беспокоит, вертухаи ведут себя так, будто я сижу тут уже года три, будто они уже ко мне привыкли и не обращают на меня особого внимания. Ни на какие допросы не водят, дают хавку, а я, со своей стороны, тоже не дергаюсь, не выступаю, не требую ни прокурора, ни адвоката…
Смешно, ей-богу!
В камере у меня, естественно, никаких проблем нет, авторитет все-таки, да и не просто авторитет, а еще и легендарный, как оказалось…
Тут я краем уха послушал, какие обо мне героические байки среди молодежи ходят, так у меня аж глаза на лоб полезли. Прямо Горец какой-то бессмертный! Разве что не летаю, как Бэтмен, и по воде не хожу. А так - даже самому интересно.
А уж благородный я в этих байках - дальше ехать некуда.
Да-а-а…
Ладно, пусть себе тешатся, не ломать же им кайф, на самом деле! Ну что еще в камере делать, как не языки чесать?
Когда вертухаи привели меня в камеру, смотрящий по хате без всяких разговоров отвел мне одну из лучших шконок, в сухом и чистом углу, среди авторитетов, которые спокойно потеснились и доброжелательно предложили чифирку.
Я поблагодарил и вежливо отказался.
Что-то в последнее время меня не тянет на такие сильные вещи. Сердце надо беречь, да и не хочется поганить чифиром мои белоснежные голливудские зубы, которые обошлись мне почти в двадцать штук бакинских.
Авторитеты не настаивали, и я спокойно залез на шконку.
Повалявшись пару дней и успокоившись, я принял участие в неторопливой беседе уважающих себя и друг друга мужчин, и между делом выяснилось, что их беспокоит вопрос, как теперь быть со смотрящим по камере. Кому-то из них пришла в голову идея выдвинуть на эту почетную должность меня, и вот теперь они терли этот, в общем-то, дурацкий вопрос.
Послушал я их и говорю:
- У меня своих проблем хватает. Так что пусть себе человек занимается своим ответственным делом и не надо его беспокоить. Кроме того, пробуду я здесь неизвестно сколько. И неизвестно, в каком виде покину эту уютную обитель. Так что давайте лучше поговорим о бабах. Или о генералах. Я одного такого знал, что любо-дорого. Могу рассказать.
Толик Козырь, а он за убийство двух ментов суда уже второй год ждал, засмеялся и говорит:
- Про генералов я и сам тебе могу рассказать. А вот лучше ты, Знахарь, расскажи, как ты в океане корабль в одиночку захватил и как на нем полгода в Тихом океане пиратствовал.
Я от смеха чуть с койки не свалился.
- Да я уж слышал, что тут про меня молодняк рассказывает, - сказал я, отсмеявшись, - но только это все байки. Интересные, не спорю, но - сказки. Было у меня, конечно, много всякого, но пиратство… Это уже слишком. Тут народная молва сильно через край хватила.
И разговор перешел на автомобили.
Хозяйничал в камере Дуст - человек Саши Сухумского.
А сам Саша Сухумский был смотрящим по «Крестам».
И это мне сразу же не очень понравилось. А точнее - очень не понравилось. Именно тогда, в первый же день, у меня появилось ощущение, что менты выполняют воровской заказ. И теперь это ощущение не ослабевало, а, наоборот, постепенно превращалось в железную уверенность, что для меня дело пахнет керосином.
Но внешне все было нормально. Меня уважали, обращались за советом, а иногда приходилось решать конфликты, которые неминумо возникают, если в камеру площадью тридцать метров посадить без малого восемьдесят человек.