За столиками сидели сосредоточенные люди разного возраста – от школьников до пенсионеров, – но одного пола. Мужского. И только моя Олюшка выделялась среди этой братии, словно живая алая роза в букетике желтых опавших листьев.
В небольшом зале – скорее, просторной комнате – стояло лишь три ряда откидывающихся кресел, по восемь в ряду. Но зрителей не набралось и на один. Кроме меня за игрой наблюдали два худосочных подростка и старичок в белой панаме и с палочкой, за которую он даже сидя крепко держался.
За ходом поединка я не следил. Я любовался Ольгой. Просто не мог отвести от нее глаз!.. А Ольга смотрела на доску, да еще бросала взгляды на гроссмейстера, когда тот подходил к ее столику. Но вот шахматист в очередной раз подошел к Олиному столу, сделал ход и переместился к соседу. И тут девушка подняла голову и посмотрела на меня… Я глупо улыбнулся и помахал ей рукой. Ольга нахмурилась, дернула головой и склонилась над шахматной доской. Следующие минут пятнадцать-двадцать она ни разу не удостоила меня взглядом.
Но я не сильно переживал. Ведь Оля сама мне сказала сегодня, что все у нас с ней будет замечательно. А сейчас ей просто не до меня, успокаивал я себя. Вот закончится матч – и тогда…
Матч закончился. Причем, очень хорошо для Ольги – она единственная из десятерых выиграла у гроссмейстера. Еще двое – в том числе и Серега Хотин – свели игру к ничьей. Так что я подлетел к Ольге с улыбкой до ушей, намереваясь ее поздравить. Но не успел открыть рта, как девушка сердито прищурилась и с вызовом проговорила:
– Снова меня выслеживаете? Что вам от меня надо?!..
Серега Хотин, как раз проходивший мимо, скривил губы в ехидной улыбке и подмигнул мне. Но я на это не отреагировал. Я, честно говоря, находился в тот момент в некой прострации… Я не понимал, что случилось с Ольгой за полчаса шахматного матча…
– А почему мы опять на «вы»? – брякнул я, поскольку никаких дельных мыслей не приходило в голову.
– «Опять»? – удивленно свела брови Ольги. – А когда мы были на «ты»?
– Так ведь… – начал я, собираясь напомнить о нашем разговоре в фойе. Но вовремя вспомнил сам о данном Ольге обещании. Что оно значило, я понятия не имел, но слова девушки все еще звучали в ушах: «Иначе все будет плохо, поверь…» И на шутку они походили мало. Если это и было какой-то игрой, то игрой с нешуточной ставкой, уж это я чувствовал, и хоть всех ее правил не знал, но нарушать известные не собирался.
Ольга тоже, судя по всему правила этой странной игры помнила хорошо. Она еще сильнее нахмурилась и сказала:
– Мне это все очень не нравится. Или вы объяснитесь сейчас же, или оставьте меня в покое!
– Я готов объясниться! – поспешно выпалил я. – Но неужели не понятно?..
– Нет. – Ольга явно не спешила помогать мне.
– Ну-у… Ты… то есть, вы… мне очень нравитесь… – Я промямлил эту банальную фразу, внутренне содрогнулся от ее избитой пошлости и почти что выкрикнул: – Это правда, поверьте!..
Я подумал, что вот сейчас-то Ольга и пошлет меня далеко-далеко, но девушка неожиданно улыбнулась, в глазах ее вновь засинело небо, и она спросила:
– И давно я вам понравилась?
– Да! – радостно закивал я. – Позавчера!..
Ольга засмеялась. Легко и чисто, как смеются дети цветам и солнцу.
– И что дальше? – спросила она. Теперь в ее глазах горело искреннее любопытство. Словно я показал ей фокус, и она ждала от меня раскрытие его секрета.
– Дальше? – переспросил я, лихорадочно подыскивая правильный ответ. – Я бы с удовольствием проводил вас. Если вы не против…
– Я не против. Только, может быть, вы сначала представитесь?
Я в очередной раз удивился. Просьба Ольги прозвучала очень искренне. Но ведь полчаса назад она уже называла меня по имени… Игра продолжалась? Ладно, пусть. Я уже вошел в роль.
– Александр. Можно – и даже лучше – Саша. Еще лучше, если мы все же будем на «ты».
– Хорошо, Саша, – легко согласилась Ольга. – Пойдем?
Я огляделся. Мы остались в зале одни. Сделав приглашающий жест, я пропустил Олю вперед, вышел следом и закрыл дверь.
Мне очень хотелось, чтобы за той дверью остались и все те странности и «непонятки», что возникли между нами с Ольгой. И, как показалось мне в следующие несколько счастливейших дней, так оно и было. Мы провели с Олей вечер субботы и все воскресенье, все вечера с понедельника по четверг… Мы часами гуляли по городу, по парку и набережной, ужинали в ресторанчиках, катались на катере по реке.
Ольга ни разу не пригласила меня к себе, но я не торопил события. Каждый вечер – точнее, уже ночь, – я провожал ее до подъезда четырехэтажного дома «сталинской» постройки, мы целовались на прощанье и назначали время и место завтрашней встречи…
А в четверг, оторвав мягкие теплые губы от моих, Оля сказала:
– Саша, я завтра буду занята вечером…
Я собрался было запротестовать, но мое милое солнышко прижала прохладную ладошку к моему рту, улыбнулась и закончила:
– Зато в субботу я приглашаю тебя… к себе.
Стыдно признаться, но у меня задрожали колени. От волнения, счастья, любви, предвкушения того нового, что предстояло открыть нам с Олей в наших отношениях…
Оля, видимо, почувствовала мое состояние и поспешила добавить, словно оправдываясь:
– У меня будет день рождения!..
«Я знаю», – чуть не брякнул я, но снова вспомнил про данное обещание и кивнул:
– Спасибо!.. Я обязательно приду.
Мы снова поцеловались, и мне показалось, что я почувствовал в этом поцелуе нечто большее, чем было в сотне предыдущих. Словно мы и впрямь начинали с Ольгой новый этап отношений, тот виток чувств, что должен был поднять нас над облаками, к солнечным лучам неземной и вечной любви.
5
А в пятницу… Лучше не вспоминать ту пятницу! Большего потрясения за свою двадцатипятилетнюю жизнь я, пожалуй, не испытывал…
С обеда я возвращался в самом радужном настроении. Немного огорчал предстоящий вечер без Ольги, но я предвкушал, как буду ходить по магазинам, выбирая самый необычный подарок моему солнышку.
А в дверях конторы я столкнулся с Крякиным.
– Где вы ходите, Балыгин?!
Когда шеф переходил на «вы» можно было с уверенностью сказать, что ничего хорошего от него услышать не придется.
– Я обедал! – придал я лицу выражение оскорбленного достоинства. По правде говоря, я и опоздал-то всего минуты на три.
– Быстро беги к Зое, – чуть поостыл и снова «затыкал» Сергей Казимирович, – возьмешь командировочное удостоверение, бегом в бухгалтерию и живо ко мне!
Я не успел открыть и рта, но Крякин уже втянул пузо в дверной проем и растворился в полумраке конторы, который после солнечного света и услышанного от начальника показался мне могильным мраком.
Не ожидая ничего хорошего, но в глубине души надеясь, что командировка кратковременная, в какой-нибудь областной город, и что до завтрашнего вечера успею с ней разделаться, я поплелся к секретарше Зоечке, которая, завидев меня, скривила губы:
– Везет же некоторым! В Питер за казенный счет… Меня так и в Мухосранск ни разу не посылали!..
Услышав про Питер, я чуть было не послал Зоечку куда как дальше легендарного Мухосранска, но сдержался и лишь скрипнул зубами. Выхватив из рук секретарши командировочное удостоверение, я побежал не в бухгалтерию, а ворвался прямиком в кабинет Крякина.
– Сергей Казимирович! – жалобно завопил я. – Я не могу сегодня ехать в Питер!.. Давайте в понедельник! Я в воскресенье утром выеду, в понедельник с утра там уже буду!.. Все равно ведь выходные на носу…
– Какой понедельник?! Вы что, Балыгин?! – покраснел от натужного крика шеф. – Меня чуть не порвали сегодня на селекторном!.. У подрядчика пуск в понедельник, а программа наша глючит!... Надо не ехать, а лететь! И не в воскресенье, а сейчас!!! Вас будут ждать завтра с самого утра!..
– Блин! – сказал я и хлопнул дверью.
– Ты что себе позволяешь, Балыгин?! – подражая крякинским интонациям, взвилась Зоя. Нет, в тот момент вместо «о» в ее имя явно просилось «ме»…
Командировку я оформил быстро. До питерского рейса оставалось два с половиной часа. До аэропорта ехать на такси около получаса. Регистрация начиналась за полтора часа до вылета. Оставались свободных полчаса. Домой я решил не заезжать, пару суток можно обойтись без свежей рубашки, а белье и зубную щетку купить в Питере. Впрочем, и рубашку тоже.
Вместо этого я поймал такси – размер суточных позволял слегка шикануть – и помчался к Олиному дому. Саму Ольгу я, конечно, не надеялся застать – она работала, причем где-то на другом конце города, но я мог хотя бы оставить ей записку… Ведь даже номера Олиного мобильника я не знал! Как-то так получилось, что нам это пока было ни к чему – мы и без того ежедневно виделись, а на работе и она, и я были загружены по уши – не до звонков.