— Если не справишься, то значит, я впервые в жизни ошибся, — уже серьезно оказал он. — Ты потянешь, Жанин, я уверен. Конечно, тебе придется еще поработать, но в целом ты готова к этому испытанию.
Он раскурил свою сигару и на минуту задумался.
— Видишь ли, mapetite, — медленно произнес он — дело вовсе не в твоем голосе, хотя он чудесен; и не в твоей внешности, хотя она восхитительна. Такое есть у сотен девушек. Нет, дело в чем-то неуловимом. Назовем это… магией, что ли. Если она у тебя есть, ты всего добьешься. Если нет, — он сделал выразительный жест рукой, — то ты можешь достичь определенного успеха, но звездой не станешь никогда.
Джоанна была потрясена. Гюстав всегда подбадривал и воодушевлял ее, но никогда не говорил, что она может достичь самых вершин славы.
— Но почему ты думаешь, что во мне есть эта… магия, Гюстав? — с сомнением спросила она. — Я, конечно, пользовалась успехом в «Кордиале», но аншлагов там никогда не бывало.
— Потому что в «Кордиале» ты еще училась, — ответил Гюстав. — Великий артист — большая редкость, он рождается не за один вечер, Жанин. Но наступает момент, который потом называют началом карьеры. Так было у Мистангет, и у Жозефины Бойкер, и у Пиаф. А если мои надежды оправдаются, то также будет и с тобой, малышка. А сейчас мы выпьем за Жанин Алэн и за ее блестящее будущее!
За ленчем они обсудили все практические детали лондонского выступления. Когда официант подал кофе — Гюставу с коньяком, он тихо сказал:
— А теперь я хотел бы знать, что так тебя расстроило. Я отлично вижу, что ты сегодня не в себе. Я вижу: ты обрадована и взволнована новым предложением, но что-то все-таки тебя беспокоит.
Зная, что от Гюстава все равно ничего не утаишь — а он ухе знал всю историю ее жизни — Джоанна рассказала ему о том, что произошло. Но по какой-то причине, непонятной ей самой, она ни словом не упомянула о деньгах, которые предложил ей Карлайон.
К удивлению Джоанны, Гюстав даже обрадовался.
— Так почему бы тебе не поехать? — спросил он, энергично взмахнув рукой. — Если ты будешь искренна сама с собой, то признаешь, что тебе очень любопытно взглянуть на незнакомых родственников. У тебя есть причины для неприязни, но подсознательно тебе хочется самой оценить их. Когда ты с ними познакомишься, твое любопытство будет удовлетворено, и прошлое перестанет давить на тебя. — Гюстав выпил глоток коньяка. — Кроме того, у тебя будет отличная возможность познакомиться с английскими обычаями перед дебютом в Лондоне, — добавил он.
— Но, Гюстав, ведь он хочет, чтобы я ехала уже завтра, — запротестовала Джоанна.
— Ну и что? Тебе долго собираться? Надо лишь отказаться от поездки в Бретань. А что касается твоего выступления в Лондоне, то я уверен, что у этих Карлайонов есть телефон… или я сообщу тебе все письмом. В любом случае я сам еще раз поеду в Лондон, чтобы все организовать.
— Вот как? Ну, тогда это совсем другое дело. Я буду абсолютно спокойна, если ты будешь там, — облегченно сказала Джоанна.
— Значит, ты согласна поехать с этим англичанином? — спросил Гюстав.
Джоанна кивнула.
— Пожалуй… если ты считаешь, что мне стоит поехать.
Гюстав Юго похлопал ее по руке.
— Не волнуйся, малышка. Не съедят же они тебя. А сейчас мне пора возвращаться в контору. Тебя подвезти?
— Нет, спасибо, я лучше пройдусь.
— Я думаю, есть один человек, которого огорчит твой отъезд, — как бы между прочим заметил Гюстав, подписывая счет.
Джоанна удивленно взглянула на него.
— Я имею в виду молодого де Мансара.
Джоанна была поражена. Она не представляла, что агент знает об ее отношениях с Ивом. Наверняка он никогда не видел их вместе.
— Да-да, я знаю, что он проявляет к тебе серьезный интерес, — сказал Гюстав, верно истолковав озадаченное выражение ее лица. — Честно скажу, cherie, я был даже озабочен этим. В отличие от многих, я придерживаюсь мнения, что не всякая известность полезна.
— Ты никогда ничего мне не говорил, — удивленно промолвила Джоанна.
Гюстав усмехнулся.
— Нет, но я сказал бы, если бы возникла такая необходимость. К счастью, вы оба были очень осторожны.
Хотя в его голосе не чувствовалось осуждения, Джоанна все же решила объясниться:
— Нам не к чему было осторожничать, Гюстав. Мы были лишь друзьями.
— Я это знаю, а другие — нет. Тебе ведь ведома его репутация?
— Да. И сначала он мне не понравился, — призналась Джоанна.
— А теперь?
Джоанна колебалась, не зная, стоит ли говорить, что она впредь не намерена встречаться с Ивом. Вместо этого она вдруг спросила:
— А почему ты решил, что я не могу… вступить с ним в связь?
— Потому, что для тебя, mon enfant[7], такие отношения невозможны без любви, а тебе это чувство пока незнакомо. Это, возможно, единственный твой недостаток как артистки.
— То, что я не влюблена? — удивилась она. — Но какое отношение это имеет к работе?
— Прямое, — ответил он. — До тех пор, пока ты не полюбила, ты еще не женщина… самые глубокие чувства тебе незнакомы. Но этот недостаток легко устраним. Может быть, кто-то из твоих соотечественников разбудит в тебе это чувство. Наверное, англичане не всегда бывают такими скучными, какими их принято считать.
Когда они вышли из ресторана, сверкающий лимузин Гюстава ждал их у дверей. Шофер ловко распахнул дверцу машины.
— В следующий раз мы встретимся уже в Лондоне… и приготовься к триумфу, — весело сказал Гюстав. — До свидания, mapetite. Береги себя.
Джоанна протянула ему руку.
— Храни тебя Господь, Гюстав. Кем бы я была без тебя?! — горячо сказала она. И, поддавшись порыву, она нагнулась и коснулась губами его пухлой щеки. Au revoir[8], мой добрый друг.
Гюстав посмотрел ей вслед, потом велел шоферу ехать.
Джоанна так и не узнала, что Гюстав был как никогда близок к волшебному превращению в прекрасного принца.
Джоанна укладывала свои чемоданы, когда мадам Динар позвала ее к телефону. Было ровно восемь часов.
— Ну? Вы решили? — с другого конца города голос Чарльза Карлайона звучав еще более холодно и отчужденно, чем во время их разговора в машине.
Пальцы Джоанны, сжимавшие трубку, дрожали, но ее голос прозвучал так же четко, как и его.
— Да, мистер Карлайон. Я решила принять ваше предложение.
— Я так и думал. Я заеду за вами завтра в восемь часов утра. Мы должны успеть на дневной паром из Кале, поэтому не заставляйте меня ждать.
— Я буду готова, — холодно пообещала она.
— Хочу вас предупредить: не думайте, что эти пятьсот фунтов дадутся вам легко. Вы должны хорошо сыграть свою роль. Один промах, моя дорогая Джоанна, — и вы пожалеете, что родились на свет. Спокойной ночи.
Глава вторая
На следующее утро, в восемь часов десять минут, чемоданы Джоанны уже лежали в багажнике машины Чарльза Карлайона, а сам он ждал, когда она попрощается с Динарами.
Джоанна сообщила им, что покидает «Кордиаль» и уезжает на сезон в Лондон, но умолчала о перемене своих планов на отдых. Они были уверены, что Карлайон — один из ее друзей, предложивший отвезти ее на побережье.
— А он симпатичный, этот молодой человек, — шепнула Джоанне мадам Динар, прощаясь с ней. — Может быть, он задержится на некоторое время в Бретани? — игриво добавила она.
Джоанна слегка улыбнулась. Она была рада, что англичанин вел себя очень сдержанно, пока они укладывали чемоданы. Но у нее не было никаких сомнений, что его приятные манеры — лишь притворство; когда они будут в дороге, он перестанет притворяться.
В самый последний момент, когда машина уже готова была тронуться с места, папаша Динар стукнул себя по лбу и замахал рукой, чтобы они задержались.
— Прости, малышка, — сказал он виновато и протянул ей небольшой сверток. — Я совсем забыл про эту посылку. Ее принесли для тебя вчера вечером, я сунул ее под стойку и за делами совсем забыл о ней.
Джоанна с удивлением взяла в руки сверток. Она даже не представляла, что бы это могло быть; за последние несколько дней она не делала никаких заказов в магазинах.
— О, я думаю, ничего важного, Papa, — весело сказала она. — Может быть, какая-нибудь вещица, которую я забыла в кабаре. — Машина тронулась. — До свидания, Papa! До свидания, Maman! Берегите себя!
Миновав центр города, машина выехала на тихие улочки предместья. Вдруг Карлайон нарушил молчание и сказал, кивнув на сверток, все еще лежавший на коленях Джоанны:
— Вы не собираетесь открывать его? А вдруг это прощальный дар одного из ваших поклонников.
— Вряд ли, — равнодушно ответила Джоанна. — Наверное, это небольшой подарок от моего агента — мсье Юго. Он один из немногих, кто знает мой домашний адрес.