Понятно, что объединение нации перед лицом нового врага или постановка более величественных задач на перспективное будущее значительно консолидирует общество, сплотит противоборствующие группировки в сплошной монолит и заставит двигаться в едином направлении. И плевать на то, что там думала пятьдесят лет назад уже ныне покойная королева Анна. По логике вещей, она вообще ничего не думала, а, как молодая и здоровая самка, пошла на поводу собственных блудных желаний. Скорее всего, сейчас сливкам общества преподносится тщательно и красиво расписанная партитура ролей, где давно усопший император якобы завещал объединить под единым управлением такой разбойный сброд, как пиклийцы, и такой лакомый кусок для любого пришлого агрессора, как Оилтонская Империя.
Красиво, заманчиво и торжественно. Народ просто обязан клюнуть!
Похоже, именно на это и надеялся Моус. А тем, кто собрался в тронном зале, он со знанием дела предложил более приземлённые варианты обогащения:
— Наши враги хотели войну — и они её получат. — Продолжил он. — Отныне все усилия нашей системы будут направлены только на одно: присоединение под наш протекторат Оилтонской империи. И мы добьемся поставленных перед нами задач любыми средствами!
Вот эти фразы и являлись самой главной, конкретной программой прозвучавшей речи. Новый монарх сделает всё, чтобы поставить вверенных ему обитателей системы под ружьё и, невзирая на потери, будет воевать с Оилтоном до победного конца. А в таком случае, в первую очередь, и наживутся те самые воротилы, бизнесмены и знатные дворяне. Переход промышленности на военные рельсы оживит экономику, подстегнёт науку, улучшит эксплуатацию открытого космоса. Все блага — налицо!
Главное было сказано. Разве что напоследок новоявленный диктатор бросил с пафосом несколько здравиц в честь королевства в общем, великой и непобедимой Пиклии в частности, и пламенных патриотов своей родины, которые не пощадят своих жизней для блага отечества — по существу.
После первого хлопка графа Де Ло Кле все присутствующие разразились овациями и новыми криками "Виват!" Оно и понятно: гибнуть в безмолвной черноте глубокого космоса придётся не им. Вернее: и им тоже. Да вот только, находясь в этом тронном зале, на пороге, так сказать исторических перемен, разве может кто-то не думать о бренности суетной жизни и о собственной смертности? Увы!
Совсем свежий пример — внезапная Бу Ругара Пелдорно — многому научил.
Вот так, в конце весны три тысячи пятьсот восемьдесят восьмого года, по единому галактическому и земному летоисчислению, на престол королевства Пиклия взошёл кровожадный и циничный диктатор Моус Пелдорно. До первого крупномасштабного вторжения в Оилтонскую империю оставалось чуть больше трёх лет.
Глава первая
3588 год, ночь с 9-ое на 10-ое мая, КитландПокрытая тёмными пятнами луна выглянула из-за туч, и построенное из белого мрамора административное здание интерната стало похожим на фосфоресцирующий в темноте монолит. Две передвигающиеся по крыше фигуры присели, а потом и вообще распластались за невысоким бортиком ограждения.
— Чтоб тебя ржавчина съела! — забасил недовольным шёпотом юноша с более крупным телосложением, раздражённо высматривая на небе очередную тучку. — Как не вовремя!..
— Не паникуй, времени у нас хватает, — отозвался его более низкий и щуплый товарищ.
Затем осторожно приподнял голову, посмотрел поверх ограждения в сторону помещения со сторожами и произнес:
— Ха! Да эти охраннички, кроме как в карты играть, ни чему не научены. Хоть бы кто-нибудь поверху ворот прохаживался!
— Оно им ни к чему, надеются на детекторы движения по периметру.
— Вот им завтра влетит за ротозейство! Ни подкопа не заметили, ни самого взлома!
— Танти, так ведь пока никакого взлома нет.
— Будет, Гарри, будет взлом, — глаза товарища блеснули иронией, — или ты сомневаешься в наших возможностях?
Тот громко засопел, а потом пробормотал:
— Тебе то что! Если нас поймают, всех собак на меня, как на старшего, повесят, и тогда прощай поступление. А о тебе через год забудут, и свободно пробьёшься куда вздумаешь.
— Тоже мне, лучший друг! Да ты никак трусишь?
— А в голову давно не получал? — высокомерно пригрозил Гарри.
— Справишься? — стал ехидничать Танти.
— Вот так, лёжа, сейчас и заеду в ухо!
— Ага! И сразу свалишься с крыши вниз! Оно тебе надо? — в этот момент на ярко сияющую луну стало наползать очередное облачко. — О! Кончай травить! Бежим к люку!
Вскоре четыре руки, облачённые в тонкие, прочнейшие перчатки для скалолазания, крепко ухватились за выступающий край обитого жестью люка и на счёт «три» дёрнули его кверху. Потом ещё несколько раз, потом ещё. Кажется, безрезультатность попыток вселила в Гарольда некоторое опасение на отступление от задуманного:
— Эх, ничего у нас не получится! Лом бы сюда…
— Если бы я мог сюда лом пронести, я бы и без тебя справился! — зло зашипел на него товарищ. — Или тебе на ужин две порции мало? Бессилие заедает?
— Киборга нашёл? Там ведь внизу замок навешен.
— Ну и что? Зато нижняя скоба в стене еле держится. И причём тут киборг, если у тебя кличка «Амбал» и слава наибольшего силача?
— Признаёшь всё-таки?
— Да нет, просто больше всех этот слух распространяю о тебе я, чтобы самому пока в тени оставаться.
— Ах ты!..
— Гарри! Прекращай тянуть время! Взялись!
Через десяток рывков крышка и в самом деле подалась вверх, а снизу послышался грохот и стук осыпающейся штукатурки и мелкого гравия. Ребята резко поставили крышку обратно, пережидая шум и с опаской посматривая в сторону помещения с охраной. Там всё оставалось по-прежнему, и злоумышленники вернулись к прерванному занятию. Танти размотал тонкий, большой кусок ткани и бросил вниз, на тускло освещённый аварийными лампами пол. Просыпавшаяся штукатурка оказалась прикрытой, и спрыгнувшие вниз подельщики надеялись таким образом не оставить следов от подошв.
— А как мы заберемся обратно? — только сейчас Гарольд сообразил, что до оставшегося открытым створа люка довольно высоко. Но его товарищ уже двигался по коридору, бросая через плечо:
— Элементарно! Ты меня подбросишь вверх или вытолкнешь жимом на вытянутых руках.
— Да? А меня кто вытолкнет?
— Странный вопрос, — Танти остановился и теперь внимательно осматривал длинный и широкий коридор, окна которого выходили во внутренний двор. Голос его подрагивал от готового вырваться смеха. — Ты ведь уже заранее смирился со своей участью козла отпущения! Поэтому так и останешься внизу…
— Убью! Как таракана! — кулачище Амбала ткнулся под рёбра более тщедушного, чем он, товарища. Хотя в беззлобном тоне сквозило понимание и прощение подобной шутки.
— М-да, не думал, что здесь так светло, — Танти совсем не обратил внимания на угрозу друга и теперь указывал ему на пространство под окнами. — Придётся нам там проскочить на четвереньках.
— На всю длину? Так ведь нет никого! Спят давно!
— Ты забыл, что сейчас весна и поют соловьи? — шептал Танти, уже передвигаясь на четвереньках вдоль подоконников и нисколько не сомневаясь, что товарищ последовал его примеру. — А у нас две молодые учительницы имеют ухажёров и, словно лунатики, гуляют с ними по окрестностям. Вдруг их потянет целоваться во внутреннем саду? Тихо, уютно и никто не помешает…
— Да, — замычал Гарри от вожделения, — Таких училок я бы и сам не против в саду потискать…
— Это в тебе гормоны играют.
— Ха! Сам то, как на них смотришь? Прямо слюна на живот капает! Да и не только на живот, но и ниже…
— Смотреть можно, а вот «тискать»… Мне нельзя, я ещё маленький…
— Ханжа! Как засматриваться на сиськи, воровать и поступать в училище, так он большой…
Друзья доползли до развилки коридора, осторожно осмотрелись и, уже во весь рост, устремились к кабинету инспектора по кадрам. Там они опять замерли, прислушиваясь к каждому шуму.
— А ты уверен, что сигнализация не сработает? — волновался Гарри.
— Не боись! Тут её отродясь не было. Давай, будешь главным тараном, становись ближе к замку и держись за ручку. Не хватало, чтобы мы туда оба ввалились, как тупые жёлуди. Начинаем в полсилы, замок хлипенький.
— Во как раскомандовался! Что бы ты без меня делал?..
Довольно улыбаясь, Амбал пристроился плечищем к двери и двинул без отступа, просто качнув телом. Вся рама затряслась, из-под наличников посыпалась штукатурка, но замок выдержал. Зато после второго удара послышался хруст металла и скрип колющегося дерева, и дверь, цепляясь от перекоса за пол, подалась. Танти тенью метнулся мимо товарища и быстро опустил светонепроницаемые шторы. После чего, вернувшись к входу, зажёг свет и попытался закрыть дверь. Что оказалось невозможным делом.