Осветив себе место, на которое встанет ногами, он выключил фонарь и, оглядев для верности вокруг себя темный двор, полез в окно. Оказавшись в подвале и втянув за собой сумку, Труп, освещая завалы мусора светом фонаря, стал пробираться к двери.
Этот нелегальный ход в баню показал ему знакомый бомж с десятилетним стажем. Бомж часто пользовался лазом, чтобы дать на ночь приют своему телу. Полгода назад его истомленную плоть определили на временное место жительства, правда, несвободное, но зато на два года. А он и рад был. На хрена ему свобода в социалистическом лагере?
Дверь, до которой не без некоторых трудностей добрался Труп, вела в вестибюль, где стояли двухметровые статуи голых мужиков и баб в позах, за что-то побитых и покалеченных посетителями. Послушав, Труп открыл дверь, бесшумно проскользнул на черную лестницу. Он преодолел только несколько ступенек, как вверху раздались торопливые шаги и голоса.
Возбужденный, испуганный:
– Здесь где-то должен быть! Я видел, как он…
Спокойный, уверенный:
– Найдем. Не переживайте, дадим ему под ребра!..
Труп быстро огляделся, кинулся вниз под лестницу, но место там оказалось занято ящиками. Шаги приближались. Люди были совсем близко. Уже не соблюдая тишины, он бросился к двери подвала.
– Слышите!? Шаги! Он там!!
Затопали интенсивнее. Труп шмыгнул за дверь и замер, дальше через завалы бежать было бессмысленно, впотьмах он бы наверняка переломал себе ноги. Осталось только одно – затаиться и ждать. А потом, когда откроют дверь подвала, ударить первого, кто попадется, в челюсть и бежать к входной двери бани, а там крюк – его только сбросить… Там бы проходняками… Ушел.
– Здесь где-то…
Голос раздался совсем рядом с его лицом.
– А это что за дверь? Ну-ка!
Труп приготовился к прыжку. Мгновение, второе, третье… Труп почти физически ощущал, как рука невидимого человека, который должен рухнуть, сбитый ударом кулака, тянется к ручке двери…
– Да вот же он. Глядите-ка, спрятался. Эй! Эй, ты живой?!
– А ты его пихни под ребра!
Труп не сразу понял, что произошло. Он все еще находился в напряжении, капли пота, скатываясь со лба, жгли глаза… Наконец, поняв, что опасность миновала, наклонил голову и стал смотреть в щель.
Два милиционера и сторож стояли спиной к двери подвала и глядели на то, что Трупу видно не было.
– Ну что, берем? – сказал сержант.
Милиционеры двинулись к статуе. И тут Труп наконец увидел человека, которого при выходе из подвала проглядел. Тот стоял в углу, обхватив каменную бабу руками и любовно прислонив щеку к ее массивной ягодице. Глаза его были закрыты то ли блаженством, то ли дремой… Серый костюм, серое лицо человека сливались с серым телом статуи и на ее фоне были почти неразличимы. Милиционеры дружно отодрали серенького человека от серой бабы и поволокли к выходу. Он попытался слегка возразить, но сержант дал ему под дых, и тот возражать передумал.
Проводив, сторож закрыл за ними дверь на крюк и, озираясь, пошел к себе в сторожку; загремел засов, на который он закрывался для спокойствия сна.
– А! Суки!! Всех угроблю!!
Услышал Труп из своего укрытия страшный крик и хлопки, грохот… Сторож сводил счеты с бандой кровососов.
Труп подождал, пока хлопки и грохот стихнут, отворил дверь и, бесшумно ступая, сиганул вверх по лестнице. Разогнавшись, он проскочил нужный этаж, распугал коллектив кошек, опомнился где-то между вторым и третьим, спустился, включил фонарик и шагнул в неосвещенный коридор.
Прежде Труп не раз посещал баню № 50, только раньше его интересовал не кабинет директора, а дамское отделение. Вернее сказать, помещение, в котором женщины раздевались донага.