Он взмолился, вздрагивая всем телом:
– Ваше высочество!… То, что пытался спрятаться, говорит лишь о моей врожденной трусости, а не о преступности!…
– Преступники все трусы, – изрек я, а подумав, уточнил: – Ну, конечно, не все.
– Да и как спрятался? – спросил он уныло. – Вы сразу увидели… хотя не понимаю как…
– Неважно, – ответил я с небрежностью даже не принца, а повелителя стихий, – я знаю столько, что хотя еще больше забыл, но мудрость меня просто переполняет, как я постоянно убеждаюсь. Итак, какую новую гнусность задумал? Ведь колдуны – зло!
– Я не колдун, – возразил он, – я вообще-то лекарь.
– Который, – сказал я понимающе, – пользуется нетрадиционными методами? Очень нетрадиционными?
– Да, – ответил он и посмотрел почти с ненавистью, – потому что другие ничего не понимают!… Все есть яд, все есть лекарство. Вот вы сейчас стоите на том
месте, что гибельно, и только я удерживаю, чтобы вас не испепелило на месте!
Я прислушался к ощущениям, мое чувство опасности молчит, а так бы уже давно орало и требовало отпрыгнуть, спасая шкуру
– А мне кажется, – произнес я с расстановкой, – ты блефуешь. И это не просто кажется, я так сказал из чувства вежливости, которую в меня вбили с детства, но здесь ее считают почему-то признаком слабости, так что могу сказать иначе.
Он дернулся, спросил отрывисто:
– А если не блефую?
– Люди просты, – сообщил я ему новость, – я вижу их так, будто читаю раскрытую книгу, где вообще-то одна страница, если честно. Крупными буквами!… Здесь каждый, даже великий мыслитель, просыпаясь, долго чешется, зевает и еще дольше соображает, кто он такой
и что ему надо бы сделать за сегодня.
Он спросил с сарказмом:
– Вы не такой?
Я покачал головой.
– Не представляешь… королевство, где нужно всегда быть начеку? Все люди всегда начеку? Это настолько вошло в плоть и кровь, что они и не знают, что постоянно начеку! Даже выходя из дому, можно погибнуть десятки раз по простой неосторожности, а на улице стоит только перейти дорогу, не позаботившись о безопасности, как собьют, искалечат, а то и убьют, размажут по земле… Я из очень жестокого мира, колдун, и он у меня в крови. Потому среди простых людей… а они здесь все простые, я как волк среди ягнят. Так что можешь блефовать и дальше, но я, видя все твои карты насквозь – весьма мелкие, скажем прямо, – поступлю по-своему.
Он сказал торопливо:
– Постойте! Да, я блефовал. Но кто бы на моем месте поступил иначе?
– Ладно, – сказал милостиво, – понимаю и прощаю. Теперь рассказывай. И не брещи!
Он рассказывал, я слущал и думал, что везде одно и то же, маги мелкие, цели мелкие, а если кто-то из магов каким-то чудом или случаем сорвет кущ, то чего могучему оставаться в услужении? Он и без королей проживет.
– Понял, – прервал я, – скучно живещь, если звезд с неба не хватаешь. Даже не знаю, предлагать ли тебе повыщение?… Гм… Впрочем, ладно, в Сен-Мари, это королевство по ту сторону Большого Хребта, в столице Геннегау есть корпус Великих Магов начального уровня. Правда, в целях конспирации он называется иначе и работает под прикрытием.
– Э-э… ваше высочество?
– Под эгидой церкви, – объяснил я. – Эгида – это… нет, тогда лучше не эгидой, а дланью. За раменами церкви и под дланью. Конечно, придется принять некоторые правила, но это так, внешние признаки, а внутри будете наслаждаться полнейшей свободой! Ведь внутренняя свобода – самое высшее завоевание просвещенного общества, не так ли?
– Ну, – сказал он в сомнении, – это как сказать…
– К тому же у человека, – подчеркнул я высокопарно, – всегда есть выбор. Или сотрудничать, или… сам понимаешь, мы начинаем очищение и возрождение, а это значит, инквизиция хорошо здесь поработает при полной поддержке ликующего народа.
– Куда именно идти, в Геннегау? – спросил он.
Глава 4
Вернувшись в кабинет, я раздумывал, не смотаться ли куда-нить, коронация назначена лишь на послезавтра, в это время в дверь стукнули.
Я оглянулся, в кабинет с виноватым видом заглянул Агельд.
– К вам женшина, – сказал он загадочно и добавил: – Ваше высочество.
– Гони, – ответил я автоматически и тут же спохватился: – Нет-нет, скажи что-нить вежливое! У меня голова болит, месячные, примеряю шпоры с новым дизайном, корплю над проектом Всеобшего Щастя, в обшем – безумно занят!
Он предложил задумчиво:
– Может, сказать, у вас другая женшина?
– Я тебе скажу, – пригрозил я. – Да за такие шу-
ТОЧЮ1…
Он сказал кротко:
– Ваше высочество, вообще-то она успела сказать, что пришла не совсем как женщина. И что вы ее знаете. Мне кажется, что…
Я прервал:
– Ладно, проверим твое чутье. У телохранителей оно должно быть на высоте!
Он вышел за дверь, а через пару мгновений одна створка приотворилась. В комнату проскользнула миниатюрная женщина в плаще с настолько низко надвинутым капюшоном, что я видел только краешек упрямо выдвинутого подбородка.
Она сделала несколько шагов и смиренно остановилась, не поднимая головы и сложив внизу ладони ковшиком.
Я принюхался, вчувствовался и сказал почти уверенно:
– Астрида!… Вообще-то не совру, когда скажу, что рад тебя видеть.
Она медленно подняла голову. Я обеими руками взялся за края капющона и неторопливо поднял, наслаждаясь зрелищем, как открываются полные чувственные губы, красиво вылепленные и похожие на созревщие вишни, подрагивающие нежные ноздри, тонкий нос и, наконец, сияющие, темные как агат, глаза, блестящие и радостно влажные.
– Ваше высочество, – проговорила она нежным голосом, – у вас способность видеть?
– Тебя да не узреть? – ответил я и откинул капюшон ей за спину Густые черные волосы убраны в тутой узел, а дальше опускаются толстой косой, как я помню, они у нее до поясницы. – Это ж совсем ослепнуть! Ты просто чудо.
Она радостно смотрела снизу вверх, я наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
Она не шелохнулась, губы даже не дрогнули, но каким-то образом я ощутил, что ей понравилось, и даже как бы ответила, хотя я по чисто мужской толстокожести не ощутил.
– Все равно, – сказала она с прежним удивлением, – меня никто бы не узнал даже из знакомых!
– Я гюмню каждую частичку твоего тела, – сказал я, смутился и уточнил торопливо: – Правда, только с одной стороны.
Она улыбнулась.
– Да, вы меня тогда очень удивили.
– Я сам себе удивился еще больше!
– Ваше высочество, – проговорила она смиренно, – я знаю, что отрываю вас от дел, но слыхала, вы умеете запрячь в работу других, а сами только посвистываете да кнутом помахиваете.
Я сказал с недоверием:
– Что, у меня такая репутация?
– Да вот кто-то сказал такое.
– Значит, – проговорил я довольно, – из меня уже выклевывается успешный управленец! То ли еще будет.
Она заверила сладким голоском:
– Но это пока видят немногие.
– Уф, от сердца отлегло.
– Потому, – сказала она чуточку другим тоном, уже деловым, – я примчалась к вам с просьбой.
– Что угодно, – ответил я бодро. – Ночевать останешься? А то у меня такая кровать огромная, одному страшно.
Она улыбнулась, но глаза засияли ярче.
– Спасибо за предложение, но мы оба знаем, что принцу-консорту нужно блюсти. Потому, если мне будет позволительно…
– Эх, – сказал я сокрушенно, – а я как раз хотел доказать на практике, что фригидных не бывает!… Ладно, с чем прибыла?
– В опасности моя лучшая подруга, – сказала она, – с которой мы росли вместе. У нее неделю тому очень странно и необычно погибли муж, ее служанка, а потом один за другим сенешаль, помощник управителя и конюх.
Я сказал посерьезневшим голосом:
– А что говорит городская стража?
– Ваше высочество, – сказала она, – они не были убиты мечом или топором. Так что стража тут бесполезна.
– Ого! А чем, кинжалом?
– Их сожгли на месте, – сказала она с нажимом. – Мгновенно! Это было колдовство, я уверена. И очень сильное.
Я пробормотал:
– я не слишком большой специалист по колдовству. Я больше как бы лекарь… В смысле, колдунов излечиваю от их способностей. С пожизненной гарантией, хотя «пожизненной» не совсем адекватный термин.
– Точность в словах, – одобрила она, – признак врожденного мага. Возможно, придется разбираться вам, потому что сегодня туда явился по вызову начальник стражи и… на том месте, где стоял, остались только горстка пепла и выжженное пятно на мраморном полу.
Я спросил с недоверием:
– И что, никто ничего не видел?
Она покачала головой.
– Никто. Я говорила с Гельвецией, так ее зовут, она бьется в истерике, боится, что кто-то придет и за нею, умоляет меня помочь…
– Почему тебя?
– Городские власти только разводят руками, – объяснила она. – Она считает, что кто-то из колдунов уничтожает ее людей и вот-вот доберется до нее. Она сейчас не выходит из комнаты, все там залито слезами.