Все ее органы чувств работали сейчас с нагрузкой в двести процентов, и она и видела, и слышала, и чувствовала, и обоняла вещи, о существовании которых даже и не подозревала.
Луч их прожекторов наткнулся на что-то. Что-то большое, черное вынырнуло из темноты под ними и вновь исчезло, и вдруг они со всех сторон были окружены тенями и матово поблескивавшими, странными предметами, расположенными наклонно по отношению друг к другу плоскостями из матового металла, пирамидальными, круглыми, кубическими и совершенно неописуемой формы, между ними рвы и зияющие пустотой отверстия неправильной формы, которые вели дальше вниз в неведомые глубины, и наконец что-то, отдаленно напоминавшее какой-то механизм, хотя Черити не могла сказать, что же это было.
Серенсен наверняка тоже не знал – что, однако, не мешало ему непрерывно издавать звуки восхищения и все быстрее поворачивать свой фонарь в разные стороны.
Неприятное чувство, охватившее Черити, усилилось. Какое бы определение, относящееся к технологии инопланетян, ни взять – но приятного впечатления она не производила.
Они опустились на ровную площадку из серого металла размером с футбольное поле, на которой виднелось множество мелких трещин и щелей. Казалось, что многие их них были проломлены в материале с применением огромной грубой силы.
– Четыре минуты, – неожиданно сказал Майк. – Три до начала подъема.
– О’кей, – ответила Черити. – Тогда начинайте.
Беллингер и Ландерс отстегнули от общей связки свои страховочные веревки и начали быстро, но без спешки, устанавливать принесенные с собой инструменты, чтобы выполнить хотя бы часть испытаний и измерений, стоявших в списке, составленном коллегами Серенсена с Земли, в то время как Майк осторожно опустился на колени и вынул из-за пояса вибронож.
Черити внимательно наблюдала за ним, ни на секунду не выпуская из виду окружающую обстановку. Еще во время спуска она сняла с плеча лазер, сейчас она сняла его с предохранителя и включила гамма-усилитель. Оружие начало беззвучно вибрировать в ее руках, а в его стеклянном стволе загорелся угрожающий кровавый огонек. Серенсен посмотрел на нее, но ничего не сказал. Или, подумала Черити, он наконец-то понял, что она отвечает за безопасность экспедиции, или уже оставшиеся секунды были для него слишком дороги, чтобы расходовать их на бесполезные замечания. Майк снял своим ножом стружку длиной с ладонь со стальной плиты, на которой они стояли, и аккуратно положил ее в карман своего скафандра и стал осматриваться в поисках чего-нибудь, от чего он мог бы отскоблить еще кусочек металла. А в это время Серенсен взволнованно бегал на другом конце страховочной веревки.
– Там, на той стороне! – сказал он. – Этот черный цилиндр, капитан!
Черити взглянула на Майка.
– Две минуты. – Майк кивнул, отцепил свою страховочную веревку и нагнулся над чем-то на полу, не удостоив ее и Серенсена даже взгляда.
Черити сделала ученому приглашающий жест.
– Держитесь крепче, профессор.
Не дав Серенсену даже времени, чтобы ответить, она стартовала и полетела прямо к огромному блестящему черному цилиндру, который так ее привлекал.
Чтобы добраться до него, они истратили четверть времени, оставшегося у них, но результат, кажется, оправдал их вылазку.
Серенсен восхищенно вскрикнул и чуть не сбил ее с ног, когда попытался броситься к этой штуковине, едва они вновь опустились на поверхность.
– Двигатель! – проговорил он благоговейно. – Это, должно быть, один из двигателей. Сфотографируйте его, капитан! Снимите все!
Черити ничего не ответила. Видеокамеры в ее шлеме не выключались с тех пор, как они покинули «Конкерор». Они не смогли бы их выключить, даже если бы и захотели. И кроме того, Черити обнаружила еще кое-что, что привлекало ее значительно больше, чем огромный ракетный двигатель перед ними.