Вдвоем они весили ненамного меньше одного Эли Мейра. Вальдемар массой и силой не уступал ему, но уступал ловкостью — как и большинство негроидов, Мейр не расплачивался за солидные размеры и силу более медленными нервными реакциями. Поэтому он играл в нападении, а Аникст — в защите.
«Мешарет» вел с отрывом в три очка, когда на галерейке показался мастер Хару. Постояв с полминуты и поглядев на игру, он отмахнулся от проплывающей мимо капли пота и крикнул:
— Джентльмены! Поправьте меня, если я ошибаюсь — но я как будто объявил суточную готовность.
Игра приостановилась. Болтон, поймав мяч, свободной рукой перехватился за распорку, обернулся кругом и крикнул в ответ:
— А мы готовы, сэр! Когда летим? Сейчас?
— Готовы? — капитан демонстративно огляделся. — Я что-то не вижу Дрю. Где он?
— А что, не на борту?
— А вот нет, смотри ты!
— Значит, где-то на четырнадцатом ярусе. Вызовите его, и всего делов.
— Ты, Джез, умный, как утка — только что не летаешь. Не отвечает он на вызовы.
— Значит, с бабой, — заключил Аникст.
— Да уж навряд ли с мужиком. Все на борт.
— Три очка, кэп! — взмолился Болтон. — Три очка отыграть дайте!
— Я лучше твое натрое порву. Вылезай, игрок. Отлет через восемнадцать часов, а этот сукин кот еще не принял на борт половину груза. Суна!
Младший матрос набросил юката, и теперь обувался.
— Пойдешь в четырнадцатый сектор и найдешь мне Дрю, — мастер Хару сунул юноше в руки свог и обруч связи.
— Давайте я пойду, — сказал Аникст. — Зачем пацана в такое место посылать.
— Затем, что я только в нем и уверен, раздолбаи. Вы же вместо чтоб Дрю привести, сами там завязнете.
— Майлза обижаете, сэр.
— Майлз нужен будет мне на борту, прокладывать курс.
— Курс до Парадизо? — изумился Болтон. Курс до Парадизо был только что вешками не обозначен — так хорошо его знали все левиафаннеры.
— Нет. Пошли, хватит болтать! — капитан сегодня что-то был слишком резок.
Пустой и гулкий коридор эхом отразил шаги пятерых. Капитан отвел свою команду подальше от стволовой шахты порта, чтобы тихо сказать самую главную и самую печальную новость сегодняшнего утра:
— Повезем пассажиров.
* * *
Пассажиры! Бог ты мой, пассажиры!
Дик Суна знал: никому здесь нет дела до того, что левиафаннер, как жалкий транспортник, возьмет на борт пассажиров. Это не волнует вон тех четырех докеров, что проезжают мимо на грузовой платформе, это до лампочки команде ремонтников, обедающих в дешевой забегаловке, и уж тем более безразлично двум имперским инквизиторам [6] , шагающим в транзитную зону. И если Дику Суне кажется, что каждый встречный показывает пальцем за его спиной — «Смотрите! Вот неудачник из команды неудачников!» — то лучше всего вспомнить рутенскую пословицу, которую любит Вальдемар: «Кажется — крестись».
Но все-таки — пассажиры… Узнай кто-нибудь, хотя бы с того же «Мешарета» — позора не оберешься. Дик знал, что дела плохи, но не знал, что настолько. Хотя — все дело еще в леди Ван-Вальден. Если бы не она, мастер Хару не взял бы пассажиров. Он отказал бы кому угодно, самому Императору. Но не леди Ван-Вальден… И не в нынешней ситуации.
Политика. Доминион Брюсов оспаривал Мауи у леди Ван-Вальден на том основании, что Джелал Брюс и Дилан Мак-Интайр вместе отвоевали эту планету у вавилонского Дома Микаге. Лакомый кусочек. Выход к множеству дискретных зон, ведущих в неисследованное пространство вблизи Ядра. Туда, где стадами ходят антизвери. Неисчерпаемый источник энергии. Да и сама планета более дружественна к человеку, чем суровая Тара, Сирена с ее жутким годовым циклом или холодная Соледад. У Брюсов был биоресурс — зеленая Апсара — но ей грозило перенаселение. Напряжение между Брюсами и Ван-Вальденами нарастало.