— Э… голубушка! — ожила наконец трубка.
— Светлана, — подсказала я.
— Светочка! Голубушка! Вы можете сегодня подъехать на собеседование?
Я посмотрела на часы. Время близилось к двенадцати, в два у меня встреча с агентом по недвижимости Михаилом, от которого вряд ли удастся отделаться раньше трех.
— Думаю, смогу выкроить время, — сообщила я, томно вздохнув. — Скажем, часа в четыре вас устроит?
— Лучше в пять. В шесть начинаются занятия для основной группы, так что прихватите подходящий для танцев костюм, трико там, юбочку, маечку… — слово «костюм» он произнес с тщательным проговариванием буквы «о». — И учтите, если из числа претенденток выберут вас, подготовка к работе для вас, Светочка, начнется сегодня же, потому что через три недели вы уже будете упаковывать чемоданы. Но за это время вам необходимо освоить…
Что именно мне предстояло освоить — знаем мы эти «танцы»: раздеваемся под музыку, одеваться не спешим, — я слушала вполуха, до глубины души возмущенная тем, что меня, Светлану Парамонову, еще собираются подвергнуть конкурсному отбору! Подумать только, какова наглость! Кроме того, меня начало не на шутку раздражать то обстоятельство, что я до сих пор так и не смогла определить половую принадлежность собеседника.
— Думаю, подробности мы сможем обсудить при личной встрече, — перебила я бесцеремонно и довольно холодно. — С кем, простите, имею честь?
— А-а… — существо на несколько мгновений растерялось, а в голосе появились оскорбленные нотки. — Реснин Павел Анатольевич, художественный руководитель коллектива.
«Коллектив», как и «костюм», был манерно-театрально выговорен по буквам.
Не выдержав, я рассмеялась и поспешила сказать со всей нежностью, на которую была способна:
— Очень приятно. Парамонова Светлана Валерьевна. Для вас просто Светлана. До встречи, Паша.
— Адрес, адрес запишите!.. — воскликнул Паша, но я уже отключила связь.
Надоел он мне до чертиков. А как еще успеет надоесть! Ведь придется взять его на особую заметку, с такими-то манерами…
На продумывание гардероба и сборы ушел целый час. Сюда я больше возвращаться не собиралась, а образу Светланы, учитывая обстоятельства, должна была соответствовать каждая мелочь. Еще минут пятнадцать ушло на косметические процедуры. Так что окончательно собралась я только к половине второго. Между делом, правда, еще успела сделать прощальный скоростной заплыв в бассейне.
Застегнув отделанную мехом умопомрачительную куртку и натянув перчатки, я внимательно изучила собственную особу в зеркале. Теперь меня с одинаковым успехом можно было принять как за владелицу небольшого банка, так и за дорогую проститутку. То, что требовалось.
Весело подмигнув отражению, я подхватила сумку и отправилась на поиски татуированного засранца, рискнувшего покуситься на государственные тайны.
Чем дальше я уходила от коттеджа, тем меньше во мне оставалось от Юли. Когда я вышла на обочину дороги, то чувствовала себя Светланой Парамоновой на девяносто процентов. Оставшимися десятью безоговорочно распоряжалась секретный агент Багира.
Глава 2
Пропустив несколько машин, в которых, кроме водителя, угадывались силуэты пассажиров, я раздраженно отмахнулась от собиравшегося было притормозить потрепанного «жигуленка» с не менее потрепанным хозяином за рулем, но тут узрела приближающуюся приличного вида иномарку, мило улыбнулась и вытянула руку.
Водитель иномарки оказался очаровашкой. Представился он Гошей, потом я узнала, что на самом деле его зовут Игорем, а Гошей называют только близкие друзья, но так же он представляется и девушкам, к которым с первого взгляда начинает испытывать симпатию.
Он наотрез отказался взять плату за проезд, вручил мне визитку, которую я благосклонно приняла и на всякий случай — мало ли, как дело обернется, — вложила в кармашек куртки, и напоследок еще раз посетовал, что я занята, чтобы встретиться с ним сегодня же.
Может быть, Светлана и нашла бы время, особенно учитывая то обстоятельство, что приглашал меня Гоша не в какую-нибудь кафешку или холостяцкую квартиру, а в загородный то ли дом отдыха, то ли оздоровительный комплекс, но в любом случае там можно было отдохнуть и душой и телом, сняв комплекс целиком хоть на сутки и не беспокоясь, что в самый интересный момент кончится оплаченное время или завалится кто-то посторонний.
В загородном заведении имелись бар, сауна с бассейном, двухместные комнаты для желающих прилечь, столовая, способная без труда вместить человек тридцать голодных и жаждущих, а также помещение побольше, в котором стояли бильярдные столы и где устраивали танцы. Поэтому нет ничего удивительного, что Светлану данное предложение заинтересовало и заинтриговало. Однако десять процентов Багиры перевесили, и увеселительную прогулку пришлось отложить на более удачное время, которое когда-нибудь, но должно было наступить.
На встречу с Михаилом я прибыла с запасом в целых три минуты. Он по телефону подробно описал свою внешность, особые приметы — торчащие уши и плешь на макушке, а также место, где будет меня ожидать. В отношении себя я смогла сообщить лишь то, что чертовски привлекательна, стройна, но заверила, что его опознаю в любом случае.
Определила я его действительно безо всякого труда — он держал в руках вязаную шапочку, демонстрируя и правда торчащие, сейчас красные от холода уши и внушительную, не менее красную, лысину каждой проходящей мимо особе женского пола. Я поспешила навстречу к Михаилу, пока его уши не отпали совсем.
Квартира, которую мы отправились смотреть сразу же, как только шапочка была водружена на место, а Михаила удалось немного отогреть в близлежащем магазине, в котором я, пользуясь случаем, приобрела коробку чая в пакетиках, сахар и несколько пирожных, вполне отвечала всем предъявленным мною требованиям. И хотя цену за ее аренду запросили немалую, от просмотра других имеющихся вариантов я отказалась, подписала договор аренды на месяц и сразу же расплатилась, предварительно, правда, поторговавшись. В средствах, в том числе материальных, руководство меня никогда не стесняло, но поторговаться в данном случае я считала своим долгом, ведь по легенде я была Светланой, а эта девица за аренду квартиры деньги выкладывала свои кровные, предположительно тяжким трудом заработанные.
Когда с формальностями было покончено, я, уже на правах хозяйки, хотя и временной, напоила лопоухого Михаила чаем с заварными пирожными, спустя полчаса выставила засидевшегося гостя за дверь, а сама вытянулась на диване и предалась размышлениям, то и дело погружаясь в полудремотное состояние.
Моя новая личность меня пока устраивала, — в меру образованная, без перебора, а ровно настолько, чтобы чувствовалась эдакая «изюминка», вульгарная, без комплексов, с большими амбициями и солидным жизненным опытом, который вполне компенсировал недостаток образования и избыток легкомыслия. Короче, характер очень даже подходящий, учитывая маячившую впереди задачу, — раздевать каждого, имеющего мало-мальское отношение к филиалу фирмы по трудоустройству за рубежом, и делать это до тех пор, пока на чьей-нибудь ягодице не обнаружится искомая татуировка. Почему-то мне казалось, что татуировка должна украшать именно ягодицу или иную интимную часть тела. Очевидно, такой ход мысли приняли под влиянием информации о бисексуальности покойного Семенова, не сумевшего сохранить ни государственные тайны, ни собственную жизнь.
Конечно, не факт, что пришил его любовник, может, документы взял кто-то другой. Также возможно, что один взял документы, а другой… Впрочем, какое это имеет значение? Любопытно, что Семенов при сообщении такой важной информации не забыл пожаловаться на несчастную любовь. Ерунда какая-то. Неужели вероломство любовницы (или любовника) Семенова так огорчило, что он решил между делом излить душу своему водителю? Или «любовь» каким-то образом связана с татуировкой? Что-нибудь типа сердца, пронзенного стрелой.
Я перебрала в памяти все когда-либо виденные татуировки, символизирующие несчастную любовь. Как правило, подобные картинки, а иногда и надписи украшали тела бывших заключенных, геев, дешевых «жриц любви», реже — особо чувствительных, романтически настроенных девиц и временно ошалевших от избытка бушующих гормонов подростков. К тому же последние, по мере своего взросления, предпочитали от подобных глупостей всяческими путями избавиться. Едва ли Семенов, учитывая его возможности и избалованность неизвестным мне покровителем, водил бы дружбу с уличной дешевкой.
Значит, если «несчастная любовь» все-таки связана с татуировкой, внимание следует сконцентрировать на геях и чувствительных девицах. Остальных тем не менее тоже не следует сбрасывать со счетов. В жизни всякое бывает, взять того же Семенова: тут он голубой, а там — примерный семьянин. Был.