Он повернул за угол и вышел на парковку, проходя мимо ряда машин, припаркованных передом к зданию. Все они были грязными, их крылья - покрыты технической солью и месячной грязью. Его грузовик, в самом конце третьего ряда, ничем от них не отличался.
По пути он оглядывался по сторонам. Эта была плохая часть города, и если на него нападут, он, по крайне мере, предпочитал видеть нападающего. Не то, чтобы он избегал хорошей драки. Он прошел через их множество в ранние годы, потом его тщательно тренировали в вооруженных силах, к тому же, благодаря его дневной работе, он находился в отличной форме. Но всегда важно…
Он замер, когда вспышка золота мелькнула на земле перед ним.
Сев на корточки, он поднял золотое колечко – хотя нет, это было кольцо для пирсинга, подобными те готы прокалывали свои тела. Он отскреб грязь и пробежался взглядом по машинам. Уронить мог кто угодно, и оно было не особо дорогим.
– Почему ты ушел без меня?
Джим застыл.
Черт, голос был также сексуален, как и все остальное.
Выпрямившись в полный рост, он повернулся кругом и взглянул поверх автомобильных багажников. Голубое Платье стояла примерно в десяти ярдах, прямо под охранным освещением – что заставило его задуматься, почему она всегда выбирала освещенные места?
– Здесь холодно, – произнес Джим. – Тебе лучше вернуться в клуб.
– Мне не холодно.
Разумеется. Точнее будет сказать, адски горячо.
– Ну… я пойду.
– Один? – Она подошла ближе, её каблуки оставляли следы на мягком асфальте.
Чем ближе она подходила, тем привлекательней становилась. Черт, её губы были созданы для секса, темно-красные и приоткрытые, а эти волосы…. Он мог лишь представлять, как они рассыпятся по его обнаженной груди и бедрам.
Джим затолкал руки в карманы джинсов. Он был намного выше девушки, но её походка, как неожиданный удар под дых, обездвижила его грязными мыслями, пылкими замыслами; уставившись на её совершенную бледную кожу, он гадал, была ли она такой же мягкой на ощупь, как казалась. И что скрывалось под этим платьем. Каково будет ощущать её под своим обнаженным телом.
Когда она остановилась прямо перед ним, он был вынужден сделать глубокий вдох.
– Где твоя машина? – Спросила она.
– Грузовик.
– Где он?
В этот момент холодный ветерок донесся с переулка, и она поежилась, поднимая стройные красивые руки, чтобы обнять себя. Её темные глаза, столь обольстительные в клубе, внезапно стали молящими… от неё было невозможно отвернуться.
Он собирался это сделать? Он собирался окунуться в эту женщину, как в омут, пусть даже на короткое время. Собирался?
Налетел ещё один порыв ветра, и она притопнула одной шпилькой, потом - другой. Джим снял кожаную куртку и сократил расстояние между ними. Не разрывая взгляда, он окутал её тем, что согревало его.
– Машина там.
Она потянулась и взяла его руку. Он повел её за собой.
Форд Ф-150 не слишком подходил для занятий сексом, но в нем было достаточно места, и, что более важно, он мог предложить ей лишь этот пикап. Джим помог ей забраться внутрь, затем обошел машину и сел за руль. Двигатель завелся быстро, и он выключил кондиционер, прекращая поток холодного воздуха, пока двигатель не прогреется.
Она пододвинулась на сиденье к нему, её грудь приподнялась под туго облегающим платьем, когда она приблизилась.
– Ты очень добрый.
Он себя таким не считал. Особенно не сейчас, с тем, что было у него на уме.
– Не мог позволить леди мерзнуть.
Джим окинул её взглядом. Она свернулась в его потрепанной кожаной куртке, склонив лицо, её волосы рассыпались по плечам, спадая в ложбинку между грудей. Она могла производить впечатление соблазнительницы, но правда в том, что она была хорошей девушкой, которая просто запуталась.
– Хочешь поговорить? – Спросил он, потому что она заслуживала лучшего, чем он хотел от неё.
– Нет. – Она покачала головой. – Нет, я хочу заняться… кое-чем.
Хорошо, Джим точно не был добрым. Он был мужчиной с женщиной на расстоянии вытянутый руки, и даже не смотря на излучаемую ею беспомощность, изображать с ней терапевта – не такой «горизонтали» он жаждал.
Когда она подняла глаза, они были по-сиротски грустными.
– Пожалуйста… поцелуй меня?
Джим сдержал себя, выражение её лица включило его тормоза, даже более того.
– Ты уверена в этом?
Она отбросила волосы за плечо и заправила за ухо. Когда она кивнула, бриллиант размером с монету сверкнул в её ухе.
– Да… очень. Поцелуй меня.
Пока она смотрела на него, не отводя глаза, Джим наклонился вперед, чувствуя себя пойманным в ловушку и ничуть не возражая этому.
– Я не буду торопиться.
О… Боже…
Как он и представлял, её губы были совершенно мягкими, и он осторожно коснулся их своими, боясь давить на неё. Она была сладкой, теплой и позволила ему задать осторожный темп, впуская его язык, потом она отодвинулась назад, чтобы его ладонь могла спуститься с лица на ключицу и… полную грудь.
Что изменило темп происходящего.
Она резко выпрямилась, стягивая его куртку.
– Молния на спине.
Загрубевшие от работы руки быстро её нашли, и он боялся испортить голубое платье, расстегивая замок. А потом он вообще перестал думать. Когда она сняла верх своего платья, обнажая бюстгальтер из кружева и атласа, который, вероятно, стоил как его грузовик.
Через тончайший материал проглядывались напряженные соски, и в тени, отбрасываемой тусклым светом приборной панели, они казались великолепными, как пир для голодающего.
– Моя грудь – настоящая, – сказала она тихо. – Он хотел, чтобы я вставила имплантаты, но я… я не хочу этого.
Джим нахмурился, подумав, что какой бы козёл это не предложил, он сам нуждался в операции на глаза, причем монтировкой.
– Не делай этого. Ты прекрасна.
– Правда? – Её голос дрогнул.
– Конечно.
Её робкая улыбка много значила для него, пронзая его грудь, уходя глубоко внутрь. Он знал все о темной стороне жизни, прошел через множество вещей, из-за которых день мог показаться вечностью, и он не пожелал бы ей ничего из этого. Хотя, казалось, у неё было достаточно собственных проблем.
Джим протянул руку и включил обогреватель, чтобы согреть её.
Когда он отодвинулся, она сдвинула в сторону одну из чашек бюстгальтера и взяла себя в ладонь, предлагая ему сосок.
– Ты восхитительна, – прошептал он.
Джим наклонился и обхватил её плоть губами, нежно посасывая. Когда она застонала и зарылась руками в его волосы, притягивая его рот к груди, Джима пронзила неукротимая похоть, такая, что превращает мужчин в животных.
Но вспомнив, как она смотрела на него, он решил, что не займется с ней сексом. Он позаботится о ней здесь, в кабине грузовика с запотевшими стеклами и работающим обогревателем. Он покажет ей, насколько она красива, насколько идеально было её тело на вид, ощущения и… вкус. Но он не возьмет ничего для себя.
Черт, наверное, он не так уж плох.
Уверен в этом? Вмешался внутренний голос. Ты действительно в этом уверен? Нет, он не был. Но Джим уложил её на сиденье, подложив под голову крутку в качестве подушки, и поклялся сделать все, как следует.
Боже… она была потрясающе красива, словно потерянная заморская пташка, нашедшая курятник в качестве приюта. С какой, блин, стати, она его хочет?
– Поцелуй меня, – выдохнула она.
Прямо перед тем, как переместить вес на свои сильные руки и склониться над ней, ему попались на глаза часы на приборной панели: 11:59. В эту минуту он родился сорок лет назад. Какое вышло день рождение.
Глава 3
Вин ДиПьетро сидел на обитом шелковой тканью диване в гостиной, декорированной в золотых, красных и кремовых тонах. Черные мраморные полы были укрыты антикварными коврами, книжные полки забиты первыми изданиями книг, и повсюду мерцали скульптуры из хрусталя, бронзы и черного дерева. Но больше всего впечатлял вид на город.
Благодаря стеклянной стене, растянувшейся по всей длине комнаты, Колдвеллские мосты-близнецы и небоскребы являлись такой же частью интерьера, как шторы, ковровые покрытия и предметы искусства. Открывался вид на город во всем своем великолепии - обширный, мерцающий пейзаж, который всегда был разным, несмотря на то, что здания оставались неизменными.
Апартаменты Вина в Коммодоре занимали двадцать восьмой и двадцать девятый этажи элитной высотки, общей площадью в десять тысяч квадратных метров. У него было шесть спален, помещение для горничной, тренажерный зал и кинотеатр. Восемь ванных комнат. Четыре парковочных места в подземном гараже. И все помещения были именно такими, какими хотел он: каждый квадрат мрамора, кусок гранита, метр ткани или доска твердой древесины – все это было отобрано из лучшего собственноручно.