Он был готов к переезду.
Учитывая, как продвигаются дела, он планировал передать ключи новому владельцу в следующие четыре месяца. Может через три, в зависимости от того, как быстро бригады будут работать на стройплощадке.
Эти апартаменты были приличными, но то, что Вин строил на берегах Гудзона, делало их похожими на субсидированное жилье. Пришлось скупить полдюжины ветхих охотничьих домиков и дач, чтобы получить нужную площадь в акрах и береговую линию, но в итоге все встало на места. Он снес хибары, очистил землю и вырыл котлован размером с футбольное поле. Бригада уже монтировала каркас дома и работала над крышей, потом его команда электриков установит в доме центральную нервную систему, а его водопроводчики проведут артерии. Напоследок останется мелочь типа счетчиков и плитки, санузел и освещение, а также интерьер.
Все налаживалось, как по волшебству. И не только в отношении места его проживания.
Перед ним на стеклянной поверхности стола лежала бархатная коробочка из Рейнхарда.
Когда напольные часы пробили полночь, Вин откинулся на диванных подушках и скрестил ноги. Он – не романтик, никогда им не был, как и Девина – это одна из причин, почему им было так хорошо вместе. Она оставляла ему пространство, постоянно чем-то занималась, и была готова запрыгнуть в самолет, когда ему было нужно. И она не хотела детей, что являлось, несомненно, жирным плюсом.
Он не мог ввязаться в это. Грехи отцов и все такое.
Он и Девина не слишком долго знали друг друга, но их все устраивало. Это как с покупкой земли для проекта. Ты просто знаешь, рассматривая участок, что нужно строить именно здесь.
Разглядывая город с высоты птичьего полета, он вспомнил дом, в котором прошло его детство. Тогда он жил в паршивом двухэтажном домишке, и потратил много ночей, пытаясь выбраться оттуда. Во время шумных пьяных ссор его отца и матери, он хотел лишь вырваться на волю. Из-под контроля родителей. Из этого жалкого низшего-среднего класса. Избавиться от себя, стать независимым. И только подумайте, именно так и случилось.
Он предпочитал такую жизнь и такой пейзаж. Он пожертвовал многим, чтобы подняться сюда, хотя удача всегда ему сопутствовала – как магия.
Но с другой стороны, чем усердней работал, тем удачливей становился. Он собирался здесь остаться, и к черту всех и вся.
Когда Вин снова посмотрел на часы, прошло сорок пять минут. Потом ещё полчаса.
Как только он потянулся вперед и взял бархатную коробочку, послышался щелчок передней двери, и он обернулся. Их коридора донесся стук шпилек по мраморному полу, приближающихся к нему. Точнее, проходящих мимо него.
Девина прошла мимо гостиной, снимая на ходу белую норку, открывая голубое платье от Эрве Лежера, которое она прикупила за его счет. К слову о сногсшибательном: роскошные формы её тела демонстрировали платье, а не наоборот; длинные ноги имели контуры изящней Лабутенов на ней, а темные волосы блестели ярче хрустальной люстры над её головой.
Ослепительна. Как всегда.
– Где ты была? – поинтересовался он.
Она замерла и оглянулась в его сторону.
– Я не знала, что ты дома.
– Я ждал тебя.
– Тебе следовало позвонить. – У неё были выразительные глаза миндалевидной формы и даже темнее, чем её волосы. – Если бы ты позвонил, я бы сразу пришла.
– Хотел сделать сюрприз.
– Ты… не делаешь сюрпризов.
Вин встал на ноги, спрятав коробочку в ладони.
– Как прошел вечер?
– Хорошо.
– Куда ты ходила?
Она обернула мех вокруг руки.
– Просто в клуб.
Он подошел к ней и раскрыл рот, стиснув в руке то, что купил для неё. Будь моей женой.
Девина нахмурилась.
– Ты в порядке?
Будь моей женой, Девина. Будь моей женой.
Он нахмурился, посмотрев на её губы. Они были полнее, чем обычно. Краснее. Но в этот раз на них не было помады.
Заключение резко ударило ему в голову, вызывая четкие воспоминания об его отце и матери. Оба пьяные в стельку, они кричали и бросались вещами друг в друга. Тема всегда была одной и той же, и он мог отчетливо слышать отцовский голос, полный ярости: «С кем ты была? Какого черта ты делала, женщина?»
Следующим пунктом на повестке дня была летящая в стену пепельница. Благодаря постоянной практике, мать неплохо натренировала руки, но водка сбивала её с цели, так что она попадала отцу в голову один раз из десяти.
Вин спрятал коробочку с кольцом в кармане пиджака.
– Хорошо провела время?
Девина сузила глаза, с трудом пытаясь определить его настроение.
– Я просто ненадолго вышла.
Он кивнул, гадая, были ли взъерошенные волосы укладкой, или же постарались мужские руки.
– Хорошо. Я рад. Я поработаю немного.
– Хорошо.
Вин отвернулся, и, покинув гостиную, через библиотеку прошел в свой кабинет, не отрывая взгляда от стеклянной стены и вида за ней.
Его отец верил в две вещи о женщинах: нельзя никогда им доверять, и они поставят тебя под каблук при первой же возможности. И как бы Вин не хотел унаследовать ничего от этого сукина сына, он не мог избавиться от воспоминаний о нем.
Парень был твердо убежден, что жена изменяет ему, во что верилось с трудом. Мамаша Вина красила волосы дважды в год, щеголяла с кругами под глазами цвета грозовых туч, а её гардероб ограничивался халатом, который стирался с той же частотой, что и красились волосы. Женщина никогда не выходила из дома, дымила как паровоз, а от её алкогольного дыхания с машин слезала краска.
И все же его отец почему-то думал, что мужчин это привлекает. Будто ей, которая и пальцем лишний раз не шевельнет, если только не нужно прикурить сигарету, хватало мозгов регулярно покидать дом в поисках мужиков, чей вкус к бабам сводился к пепельницам и пустым бутылкам.
Они оба били его. Ну, пока он не стал достаточно взрослым и более проворным. И возможно, единственным добрым поступком по отношению к нему, было то, что они убили друг друга, когда ему было семнадцать. Какая жалость, не правда ли?
Вин зашел в кабинет, сел за мраморный стол и окинул взглядом свой офис. У него было два компьютера, телефон на шесть линий, пара бронзовых ламп. Кресло из кроваво-красной кожи. Ковер цвета клена с узором «птичий глаз». Шторы черного, красного и кремового цветов.
Положив кольцо между одной из ламп и системным телефоном, он отвернулся прочь от своих дел, вернувшись к созерцанию города.
Будь моей женой, Девина.
– Я переоделась в кое-что более удобное, – Вин взглянул через плечо, получая полный обзор своей женщины, которая сейчас завернулась в прозрачно-черную сорочку.
Он развернулся в кресле.
– Заметно.
Когда она направилась к нему, её грудь покачивалась под тонкой тканью, и он почувствовал, как возбуждается. Ему всегда нравилась её грудь. Когда она заявила, что хочет вставить имплантаты, он быстро забраковал эту идею. Она была идеальна.
– Мне правда жаль, что меня не было здесь, когда ты хотел меня, – сказала она, снимая прозрачную накидку, опустившись перед ним на колени. – На самом деле жаль.
Вин поднял руку и пробежал большим пальцем по её чувственной нижней губе.
– Что случилось с твоей помадой?
– Я умыла лицо в ванной.
– Тогда почему осталась подводка?
– Я нанесла её заново, – её голос был льстивым. – У меня был с собой телефон. И ты сказал, что запланирована поздняя встреча.
– Да, сказал.
а положила руки на его бедра и наклонилась ближе, её грудь выпала из лифа её платья. Господи, она превосходно пахла.
– Прости, – простонала она, целуя его шею, вцепившись ногтями в его бедра. – Позволь мне загладить вину.
Девина коснулась губами кожи и лизнула.
Голова Вина откинулась назад, и он наблюдал за ней из-под опущенных век. Она была ходячей фантазией любого мужчина. И принадлежала ему.
Так почему же он не мог выплюнуть эти гребаные слова?
– Вин… пожалуйста, не злись на меня, – прошептала она.
– Я не злюсь.
– Ты хмуришься.
– Разве? – а когда он, собственно, вообще улыбался? – Ну, давай посмотрим, чем ты можешь поднять мне настроение.
Девины наклонила голову, словно она ждала именно такого приглашения. Она проворно развязала его галстук, расстегнула воротник и пуговицы на рубашке. Процеловывая дорожку к его паху, она расстегнула ремень, вытащила низ рубашки, царапая ногтями и зубами его кожу.
Она знала, что он предпочитал «пожестче», и ничего не имела против.
Когда она высвободила его эрекцию, Вин отбросил волосы с её лица, прекрасно зная, что, вероятно, не он один наслаждался её действиями: обе настольных лампы были включены, и значит любой, кто задержался в своем офисе в небоскребах напротив и имел при себе бинокль, получит первоклассное шоу.
Вин не остановил её, как и не выключил свет.