Легкая жалость: муж ее на Земле был весьма влиятельным адвокатом, но здесь для него не было дел, и, невзирая на все старания сохранить себя, все знали, что он крепко пьет и не желает лечиться. Впрочем, это делало Аурелию Хэнкок еще более опасной. Своя рубашка ближе к телу.
– В первую очередь я известил об этом вас, – сказал он.
– Да, и я отвечала, что безусловно бы услыхала, если…
– Вы так и не убедили меня в том, что мои свидетельства ложны.
– Я пыталась, но вы не хотели слушать. Подумайте сами: как мог ваш робот на таком расстоянии определить, что из Ворот появился именно «Эмиссар»? – Хэнкок снова нахмурилась. – А обман Астронавтического Контрольного Совета относительно истинного назначения аппарата, как вам известно, отрицательно скажется на продлении ваших лицензий.
Бродерсен ждал подобного выпада.
– Аури, – вздохнул он с чувством. – Позвольте мне изложить точную информацию о том, что случилось.
Он поднес огонь и раскурил трубку, обвел взглядом комнату, мебель соответствовала его вкусам: синтетики почти не было, в основном ручная работа, выполненная из материалов, доступных колонии около семидесяти лет назад, когда возраст поселения на Деметре не превышал одного поколения. («Половина земного столетия, – пронеслось в его голове. – Действительно, я насквозь пропитался этой планетой».) В сливочно‑белой, в завитушках, обшивке стен отражалась ваза солнцецвета, стоявшая на столе, а на полке сзади ошеломлял голографический пейзаж горы Лорн с обеими лунами, стоящими высоко над ее снегами. Два окна справа открывались в сад. У кованого железного забора росли земная трава и розы; огромный громовой дуб, оставшийся от исчезнувшего леса, колыхал своими сине‑зелеными листьями, выдыхая слабый имбирный аромат; и заросли пращеносца торжествовали над металлом. Улицы были полны движения: пешеходов, велосипедистов, пузырьком проплывала машина, был похож на змею грузовик, жужжа на воздушных подушках. По другую сторону дороги высился пастельный трапецоид нового дома. Тем не менее небо над головой было синей, чем в любых краях на Земле, а свет почти полуденного солнца напоминал о земном закате. Примерно за полсекунды Дэн вспомнил, что и барометрическое давление здесь ниже, а тяготение составляет восемьдесят процентов земного, но тело уже слишком привыкло к тому и другому и более не реагировало на различия.
Дэн смачно затянулся из трубки, а потом продолжил:
– Я никогда не держу своего мнения в тайне. Теория гласит, что Т‑машина может доставить тебя в любую точку пространства‑времени – что означает передвижение в пространстве и во времени. «Эмиссар» последовал за чужим кораблем, который воспользовался Воротами в этой системе, проходя между двумя пунктами, о каждом из которых мы ничего не знали. Я прикинул, что экипаж и владельцы корабля будут к нам дружелюбны. А с чего бы, собственно, нет? В лучшем случае они способны помочь «Эмиссару» возвратиться домой после того, как экспедиция завершит свою миссию. Ну а тогда почему бы не отослать наш корабль домой поближе к той дате, когда он отправился отсюда?
– Я слыхала ваши аргументы, – возразила Хэнкок, – но уже после того, как вы начали свою агитацию. Если вы считали, что столь важный вариант возможен, нужно было подать заранее рапорт в соответствующее бюро.
Бродерсен пожал плечами:
– Зачем, собственно говоря? Идея не показалась мне уникальной. К тому же я – только простой гражданин.
Хэнкок пристально поглядела на него:
– Самый богатый человек на Деметре не может считать себя только простым гражданином.
– Рядом с богачами на Земле я – простая картофелина. – Если сравнивать с такими, как клан Руэда в Перу, с которым вы связаны деловыми и семейными узами.