Светлана Альбертовна Тулина ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ ДИПЛОМИРОВАННОГО СПЕЦИАЛИСТА
Я — специалист. Дипломированный.
Но при этом я не «узкий», что бы там кто ни говорил. Они говорят — «подобен флюсу». И хихикают. Полагают — смешно. Наверное, у меня нет чувства юмора. Я и комедии не смотрю — мне от них плакать хочется. Человек падает в лужу — это смешно? У меня есть знакомый аутист, я по нему в универе социальную практику отрабатывал. Так вот, он смеялся, когда идущий в парк монор проехал мимо остановки, так и не открыв дверей. Это я хотя бы могу понять — он подумал, что монор пошутил. Потому и смеялся. А почему смеются те, кто считает себя нормальными, я не понимаю. И больше не пытаюсь понять. Надоело.
Закончится рейс — попрошу вернуть меня в одиночный патруль. Все равно адаптация не удалась. И не удастся, что бы там Док ни говорил. Я не стану одним из них. Даже пытаться не буду.
Док называет это негативным мышлением, которое надо преодолевать. А зачем? В патруле никто не заставит смотреть комедии. Никто не станет ругаться, что я опять не так одет и делаю не то. А работа там та же самая — только кнопок поменьше, да сигналы не желтый-синий-красный, а оранжевый-зеленый-синий. Красный редко. Оттенков побольше, и их тоже запоминать надо, но зато никто не мешает. Не хихикает вслед. Просто сигналы разного цвета — и все.
О, кстати. Желтый. Пора.
Встаю с койки. Проснулся давно, просто вставать не хотелось. Сигнал был синим, а выходить в коридор просто так…
Больше — не хочу.
Умываюсь. Чищу зубы. Одеваюсь. Расчесываться не надо — Доку спасибо, волосы у меня не растут. Удобно и аккуратно. Знаю, что меня называют лысым уродом. Не обижаюсь. На что? Ведь правда — лысый. И не красавец.
Смотрю на свое отражение, тщательно проверяю одежду. Надеваю рабочий фартук и проверяю карманы. Выхожу в коридор.
Конечно же, старший конвоя бригадир Майк тут как тут. Делает вид, что просто так завис у капсулы, а вовсе не меня проверяет. Ну так проверяй — я всегда сигнал с упреждением ставлю, чтобы не опаздывать. Вот и сейчас — до начала вахты еще куча времени.
Здороваюсь, но он, конечно же, не отвечает. Даже не смотрит в мою сторону. Недоволен — опять не поймал. Это у него пунктик такой — поймать. Я бы мог заложить Кэт — та четвертую вахту пропускает. Но не буду. Пусть пропускает. Мне не трудно, а пятнадцать реалов не лишние.
Протискиваюсь мимо бригадира Майка — он и не подумал отодвинуться. Мелкая месть за то, что не сумел ни на чем поймать. Морщусь — пахнет от него неприятно. Впрочем, не мое дело.
Иду по коридору. Гравитацию после аварии не восстановили, но мне нравится. Тело невесомое, и только ботинки магнитными подошвами по металлорезине шлеп-да-шлеп. Можно по потолку пройти, или по стене. Я на днях так и сделал. Не в коридоре, конечно. В смотровой. Прогулялся между обзорными экранами, пока не видит никто. Они вблизи такие огромные! А за ними до самой обшивки — какие-то непонятные трубы и провода. Я особо рассмотреть не успел — наткнулся на механика и удрал. Нет, он не ругался, он, может, меня и не заметил совсем, но зачем рисковать? Лучше я попозже еще разок прогуляюсь — никто ведь не запрещал мне этого, правда?
Коридор выводит к лифту. На всякий случай проверяю клавишу, но она не реагирует. Удачно, что не работает — я летать больше люблю. Открываю аварийный шлюз, протискиваюсь и толкаю себя вниз. Скобы проносятся мимо, время от времени бью по ним ладонью, сначала ускоряясь, потом — тормозя.
Внизу все как обычно — даже отсутствие Кэт. Работаю один. Провожу магнитным ключом по приемнику на двери первой камеры, прикладываю палец. Гудение, щелчок — меня опознали и разрешили доступ. Набираю код. Снимаю приподнявшуюся панельку. Перевожу влево рычаг. Теперь можно достать использованный диск фильтра, что я и делаю. Кладу его в левый карман фартука. Из правого достаю новенький, выщелкиваю из упаковки, вставляю в гнездо. Бросаю съеживающуюся на глазах упаковку на пол — она из активного кислорода и в течении минуты распадется на молекулы. Теперь — рычаг и все прочее в обратной последовательности. Убедиться, что огонек над панелькой стал синим — и можно идти к следующей двери.
Это и есть моя работа. И мне нравится. Особенно — запах озона. Триста две камеры — это триста две упаковки от фильтров. Люблю этот запах.
Продвигаюсь вдоль дверей. Иногда меня замечают и пытаются заговорить. Не люблю пустые разговоры, тем более на работе. Не замедляю движения. За мной по коридору движется полоса синих огоньков, вытесняя желтые. Это красиво.
Покончив со своей половиной, смотрю на часы. Уложился с запасом. Бригадир Майк ни к чему не сможет придраться, даже если проверит. Но он никогда не спускается на рабочий уровень. Наверное, знает, что тут ко мне придраться не сможет даже он — я ведь специалист и работаю очень быстро. Поэтому он и караулит у капсулы — надеется, что просплю. Проспать кто угодно может.
Сажусь на откидной стул у двери лифта. Уборщики прибрались хорошо — вчерашней грязи нет и в помине, красные пятна и потеки с переборок тоже отчистили. Достаю из бокового кармана сэндвичи и бутылку молочной смеси. Перед половиной Кэт стоит пообедать. Дополнительные пятнадцать реалов. А, может, и все двадцать — если в бухгалтерии согласятся, что это сверхурочные.
Доев и допив, аккуратно отправляю мусор в сжигатель. Эти обертки — не из кислорода, их нельзя бросать на пол. Перехожу на половину Кэт, осторожно переступив через ее сумочку. У сумочки застежка магнитная, прилипла к полу, длинная ручка слегка приподнята и болтается петлей. Будь я менее аккуратен, мог бы зацепиться ногой и упасть. Кэт — очень неаккуратная.
Панелька, клавиши, рычаг, фильтр… желтый огонек сменяется синим. Это очень красиво, но я не позволяю себе отвлекаться. И потому работаю быстро. Кэт тратит на каждую дверь намного больше времени. Она никак не запомнит все цифры, постоянно сверяется с электронным блокнотиком. И все равно не может нажать больше четырех подряд. Наверное, у нее низкий статус, с такой-то памятью. Всего сто пятьдесят дверей по двенадцать цифр на каждую. Я проглядел их на ее рабочем комме и запомнил еще месяц назад, когда она первый раз попросила подменить.
* * *— Когда этот псих придет?!
— Скоро уже. Успокойся.
— Как я могу успокоиться, как?! Как ты сам можешь быть таким спокойным?! Мы тут сдохнем, пока он возится! Я уже задыхаюсь! Задыхаюсь, понимаешь ты, урод?! Развалился тут, как… как…
— Как тот, кто хочет выжить. Перестань метаться. Приляг и расслабься.
— Куда?! На пол, что ли? Ты же занял всю койку, урод!
— Ложись рядом. Койка широкая.
— Урод! Я тут подыхаю, а он только об одном и думает! Скотина!
— Да ложись ты хоть на пол, мне-то что?
— Тебе меня совсем не жалко! Все вы такие! Подвинься, урод, не видишь — мне места мало?! И не прижимайся! Не обломится тебе ничего, понял?!
— Может, мне вообще встать?
— А мог бы и встать! Уступить девушке! Тем более, не посторонней!
— Зачем? Ты же сама сказала, что больше не обломится.
— Урод! Урод! А если я беременна?! Мы же не проверялись! И неизвестно, когда теперь! И вообще… Ой, мамочка, и зачем я только согласилась, и зачем только связалась с этим уродом! Ведь это только из-за тебя мы тут…
— Что-то новенькое. Это мне, что ли, невтерпеж было? Это у меня, что ли, так чесалось, что до конца вахты не подождать?
— Убери руку, урод! Да ты мне по гроб жизни обязан! Я тебе жизнь спасла! Если бы не я, тебя бы по стенкам размазало точно так же, как Сандерса! Если бы ты дверь не запер……
— Сколько раз тебе повторять — не запирал я. Это автоматика, когда давление упало.
— Не запирал он… толку-то! Слышишь? Идет вроде…
— Показалось. Но уже скоро.
— Как ты думаешь — он нас выпустит?
— Надеюсь. Если он говорил с кем-нибудь из начальства — тогда наверняка. Он ведь очень послушный и никогда не нарушает четких инструкций. Док клялся, что в пределах своей категории он адаптирован идеально.
— Ну да! Идеальный даун!
— Он не даун. Просто… человек с недостаточной хромосомной адекватностью. Но он хорошо адаптирован и обучен. Чтит закон и порядок, начальству подчиняется. Просто ему нужен приказ. Приказ офицера.
— Но ты ведь офицер! Прикажи, пусть откроет! И убери все-таки руку… ох… нет, ну ты сейчас меня заведешь, а потом… нет, ну правда… ну не надо… ну он же сейчас придет…о-о-ох… не на-а-а-а…а-ах… ладно, давай, только быстрее, сил уже нет… давай же… о-ох… куда ты?!
— Тихо! Он пришел. Эй! Как там тебя?! Ты говорил с капитаном?
— Скотина! Скотина!!!
— Ты рассказал ему о нас? Я офицер! Ты должен был рассказать!
— Скотина!.. Что он сказал?
— Что капитану это не интересно. Не понимаю…
— Он мог соврать?
— Нет, они врать не могут. Тут другое…