Как раз когда мать взяла трубку, Карен, полуобернувшись, заметила, что Сэм возвратился в комнату.
— Алло?
— Привет, мам, — сказала Карен, переведя глаза на что-то менее опасное.
— Дорогая, — пропела мать. — Я так рада, что ты снова позвонила. Удалось спрятаться от шторма, надеюсь? Ты в безопасности?
— Угу, — сказала Карен. По крайней мере в безопасности от урагана.
— Хорошо. А теперь я хочу знать все о тебе и Сэме. Ты не говорила мне, что вы снова вместе!
— Это не так, мама, — сказала Карен, зная, что убеждать ее бесполезно, но по старой школьной привычке делая хотя бы попытку.
— Я же говорила твоему отцу, что вы обязательно будете вместе!
Карен тяжело вздохнула и подняла руку, борясь с нахлынувшим волнением.
— По-моему, надо сделать так, — сказал Сэм, двигаясь по маленькой комнате как тигр в клетке, — чтобы у каждого из нас была своя территория.
— Что?
— У каждого своя территория. — Он усмехнулся, садясь на кровать, где Карен снова устроилась у спинки, скрестив длинные ноги. Даже в слабом свете прикроватных ламп светлые волосы Карен сияли, как на солнце. Ее голубые глаза наблюдали за ним, и уголок рта дернулся в полуулыбке, напомнившей ему другие времена, счастливые времена.
Он вспомнил ленивые воскресные утра в ее постели. Пробуждения в ее объятиях. Мягкую тишину ее дыхания на его груди, лимонный запах ее волос, возбуждающее волшебство ее прикосновения.
— Сэм? — позвала Карен, повысив голос, уже не первый раз произнеся его имя.
— А? — Он провел рукой по макушке и сказал себе, что те дни в прошлом. Карен решила прекратить то, что было между ними, и, если у него есть хоть капля здравого смысла, придется помнить об этом и забыть все остальное. Или по крайней мере попытаться. — Во всяком случае, — сказал он твердо, — кровать твоя. Я буду спать на полу.
— Согласна. Видишь ли, феминистка во мне старается убедить меня, что лучше спать на полу. Но…
— Ну-ну?
— Женщина во мне ненавидит спальные мешки и считает, что кровать гораздо удобнее.
Он хохотнул:
— Помню, помню. Тебя и вправду не назовешь заядлым туристом.
— Тогда шел дождь.
— У нас была палатка.
— Да, и мошкара со всей округи спасалась в ней от дождя. — Карен улыбнулась, и в этот момент в памяти обоих воскресли подробности последнего выходного дня, который они провели вместе.
Они долго смотрели друг на друга, затем Карен, спрыгнув с кровати, подхватила одну из своих сумок:
— Давай устраиваться.
— Ладно, — пробормотал он и постарался взять себя в руки, чтобы не выдать своего состояния.
Полчаса спустя их договорной лагерь был воздвигнут. В футе от кровати Сэм обустроил себе жизненное пространство, сделав все как положено. У стены он сложил необходимые предметы — бутылку воды, радиоприемник на батарейках и фонарь. Его спальный мешок лежал раскрытый на полу, а он стоял на нем на коленях, разворачивая плед.
— Что ты делаешь? — спросила Карен.
Он посмотрел на нее через плечо. Его брови поднялись, когда он сказал значительно:
— Готовлюсь к урагану. В отличие от некоторых,..
— Я готова, — возразила она, не глядя на него.
— Да уж, — произнес он скептически. — Я заметил.
Карен наконец закончила красить ногти на пальцах ног и встретилась с ним взглядом:
— Эй, я распаковалась двадцать минут назад.
— Ты распаковала свой прохладительный напиток.
— Мне хотелось пить.
— Карен…
— Расслабься, сержант, — сказала она. — Не похоже, что мы можем делать что-то толковое, торча здесь в ожидании, когда обрушится этот проклятый шторм.
— Но мы можем раскрашивать наши ногти в восхитительные оттенки розового цвета.
Она улыбнулась, подняв светлую бровь.
— Хочешь, покрашу и тебе?
Он ошарашенно уставился на нее и заметил огонек в ее глазах.