Он нагрубил Люське, прогнал ее. После звонка вернулся в класс. Украдкой посмотрел на Тоньку. Она сидела за соседним столом справа через проход. Взгляд сосредоточенный, все внимание на учителя. Руки чинно покоятся на столе, спина ровная. Образец благочестия и прилежания.
Многие девчонки носят короткие платья. Но далеко не у всех такие стройные и длинные ноги, как у Тоньки. И далеко не все во время урока выставляли их напоказ. А она выставляла. Правда, никто на них не пялился. Всем как-то все равно. А вот Игнат неожиданно разволновался. Какая-то жаркая волна поднялась внутри него. И тут же опустилась, только внизу живота осталась щекочущая тяжесть.
Игнат сидел за столом, опершись на него локтями. Голова покоилась на сомкнутых ладонях. Глаза вроде бы устремлены на учителя, но взгляд нет-нет да съезжает на Тонькины ножки. И по лицу ее красивому скользнет, по волосам, по рукам.
Он не сразу понял, что Юрка ткнулся головой в его руку. И не просто ткнулся, а через зазор между рукой и туловищем пялится на Тоньку, вернее, на ее ноги. Дыхание частое, взволнованное. Игнат не нашел ничего лучше, как сунуть ему кулак под нос. И только после этого до него дошло, что этим он как бы взял Тоньку под свою защиту...
Ерунда какая-то. Будет он из-за какой-то девчонки с дружком своим ссориться. И вообще не нужна ему Тонька... Хотя кто его знает...
А Тонька словно почувствовала что-то. Посмотрела на него, улыбнулась. Как сеть набросила. Игнат понял, что попался. Тонька околдовала его, заворожила... Хотя нет, чешуя все это. Он запросто выбросит эту дуру из головы вместе с ее чарами.
Он в самом деле сумел избавиться от наваждения. Для этого ему понадобилось взорвать взрывпакет в туалете.
Магниевая вспышка испугала и ослепила Егора Матвеева, самого авторитетного пацана из десятого «б». Но тот не знал, кто швырнул в окно взрывпакет. Ну а если бы и узнал, то еще не известно, кому бы досталось на орехи, ему или Игнату. Матвей занимался каратэ в секции какого-то там сенсея. Но вряд ли это давало ему что-то, кроме дешевых понтов. А Игнат с первого класса занимался вольной борьбой, и не раз брал призовые места на юношеских первенствах страны. Да и боксом он одно время всерьез занимался. Бросок у него жесткий, удар тяжелый. Один десятиклассник в это не верил, так до сих пор в гипсе ходит...
И все же у Игната не было никакого желания схлестнуться с Матвеем. А тот в конце концов на него вышел. Подловил его на перемене и предъявил: мол, некому больше было это сделать, только ты, Бурлаков, на такое способен. Игнат отнекивался, а Матвей особо не настаивал. Сделал вид, что поверил ему. Видать, не хотелось ему тоже связываться с Игнатом.
Следующий прикол Игнат отчебучил на уроке физкультуры. Досталось самому учителю.
Физрук у них молодой. Лет двадцать пять, может, чуть больше. На штангиста-тяжеловеса он не тянул, но все равно был довольно крепким на вид мужиком. Высокий, подтянутый. Девчонки считали его симпатичным. Во всяком случае, Ленка Гальцева и Томка Конюшина смотрели на него с обожанием. Тонька же даже не замечала его. Стояла в общей шеренге с отсутствующим видом и думала о чем-то своем.
Дольцев подошел к турнику, показал упражнение. Игнат стоял в шеренге первым. И первым должен был все повторить. С турником он уже давно на «ты». Он получил свою законную «пятерку» и встал в строй. Следующим шел Юрка. Он тоже уважительно относился к спорту и так же без проблем осилил перекладину. И другие пацаны не подвели. А вот с девчонками – беда. У них руки легкие, а задницы тяжелые. Ни одна не смогла справиться с заданием.
Повезло только Тоньке. Но это везение было заключено в руках физрука. Он бережно взял ее за талию, помог запрыгнуть на турник. И когда Тонька поднатужилась, обеими своими пятернями обхватил ее бедра и помог ей перекувыркнуться через перекладину.
Никому не помогал, а Тоньке помог. Уж не для того ли, чтобы облапать девчонку. Внутри у Игната все закипело.
– Денис Андреевич, у вас штаны сзади по шву лопнули! – крикнул он.
Стараясь не светить свои тылы, Дольцев покинул зал. Через минуту вернулся. Бросил на Игната испепеляющий взгляд.
Похоже, он понял, из-за чего Игнат хотел поднять его на смех. И сделал соответствующие выводы. Тоньку за попу он больше не хватал. Зато Игнату объявил холодную войну. Внешне он ничем не выдавал своего враждебного к нему отношения. Но за четверть выставил ему «четверку».
Матери своей Игнат не помнил. Она исчезла из его жизни, когда ему было всего три года. Отец говорил, что они просто разошлись. Но сердобольная соседка просветила его на этот счет. Оказывается, мамаша у него была непутевая. Такая-сякая, бросила мужа и сына на произвол судьбы, а сама укатила куда-то на юга в обществе какого-то заезжего пижона. С тех пор в их городе она больше не появлялась.
Мать у него была настоящей красавицей. После разлуки с ней отец долго не женился, но в конце концов природа взяла свое. Два года назад он привел в дом красивую блондинку, через какое-то время женился на ней.
Марине было слегка за тридцать. Кукольное личико, большие слегка наивные глаза, фигурка – высший сорт. В роль мачехи она вошла легко и непринужденно. К Игнату относилась хорошо, но поблажек не давала. Беспощадно будила его по утрам, заставляла чистить зубы, даже уроки проверяла – оказывается, она неплохо шарила в математике. И он относился к ней серьезно. Как мать ее не воспринимал. Но и за случайную женщину тоже не держал.
Мачеха работала телефонисткой на переговорном пункте. Игнату приходилось видеть ее за кассой. Важная, деловая. И очень красивая. Один мужик за стойкой пожирал ее взглядом. Потом начал сыпать комплиментами, но Марина послала его далеко-далеко. Игнат даже не думал, что это можно делать так вежливо и деликатно.
Марина не крутила хвостом перед мужиками. Но тем не менее отец жутко ее ревновал. Иногда он приходил домой пьяный, и тогда начинался такой сыр-бор, хоть святых выноси. «Потаскуха» – это слово было самым мягким из тех, что он себе позволял.
Утром отец на коленях выпрашивал у Марины прощение, клялся, что впредь ничего подобного не повторится. А через месяц-два снова напивался в хлам и снова устраивал пьяный дебош. В последний раз он даже поднял на Марину руку, ударил ее по щеке. Она убежала в комнату к Игнату, закрылась на замок. Так отец спьяну обвинил ее в том, что она совращает его сына. Утром он снова просил прощения, и Марина снова простила его.
Отец работал главным инженером на оборонном радиозаводе. В доме был достаток. Венгерская гарнитурная стенка, цветной телевизор «Горизонт», мясные блюда три раза в день. Марина была хорошей хозяйкой, в квартире всегда чистота и порядок. Если бы не пьяная ревность отца, все было бы просто замечательно. Но...
В тот день Игнат рано лег спать. Изнурительная тренировка отняла все силы, и нужно было их восстанавливать. Разбудило его легкое прикосновение. Он открыл глаза и увидел Марину. Она сидела на кровати у него в ногах. И смотрела на него с затаенной нежностью.
Она была в домашнем халате, волосы распущены, косметики на лице нет.
– Что такое? – оторопело спросил он.
– Ничего, – робко пожала она плечами. – Просто пришла.
– А отец где?
– На работе. В том-то и дело, что на работе...
Часы на стене показывали половину двенадцатого ночи.
– Он скоро придет.
– Придет, – эхом отозвалась Марина. – Обязательно придет...
В ее голосе звучали тревожные и как будто даже скорбные нотки.
– Он сейчас придет, а ты у меня в комнате... – вслух подумал Игнат.
– Да, ты прав, ему лучше не знать, что я была у тебя, – соглашаясь, кивнула она.
И поднялась, чтобы уйти. В дверях она обернулась. В глазах у нее стояли слезы.
– Игнат, я хочу сказать, что ты очень дорог мне. Как сын, очень дорог. И отца твоего я люблю...
Голос ее дрогнул. Она медленно повернулась к нему спиной и вышла из комнаты. А спустя четверть часа вернулся отец.
– Где эта шлюха? – с порога заорал он.
Послышался топот ног, снова пьяная брань, женский вскрик. Игнат вскочил с постели.
Марина – чудесная женщина. Все чаще он думает о ней, как о своей матери. И он не должен давать ее в обиду. Игнат больше не позволит отцу марать ее грязными домыслами.
Он быстро оделся, вышел из комнаты. Отца он нашел в спальне. Тот стоял к нему спиной. Пьяно покачивался. И молчал. Марина лежала на постели. Казалось, она плачет, уткнувшись лицом в подушку. Но Игнат не слышал ни всхлипов, ни вздохов. Зато он увидел, как из-под нее по белому покрывалу растекается красное пятно.
Отец понял, что у него за спиной кто-то есть. Медленно повернулся. Глаза на выкате, рот перекошен. Из рук выпал окровавленный нож.
– Что ты наделал? – сдавленно вскрикнул Игнат.
Он оттолкнул отца плечом, бросился к Марине. Взял ее за плечи, развернул лицом к себе. И наткнулся на ее безжизненный взгляд. Из раны в груди тонкой струйкой вытекала кровь. Игнат попытался нащупать пульс, но увы...