Он отодвинул немного свой стул.
– Чего вы не знали?
– Просто не знала… как к вам еще подойти.
Лариса подняла на него влюбленные глаза.
Доцент растерялся и вцепился в сиденье стула, желая еще отодвинуться, чтобы сохранить без-опасное расстояние. А Лариса потянулась к нему всем телом…
В этот момент открылась дверь и на кафедру вошла Бабелюк на костяной ноге. То есть на загипсованной. Бэлла Аркадьевна сделала вид, будто не заметила аспирантку в непосредственной близости от научного руководителя, и поинтересовалась деловым тоном:
– Валерий Борисович, вы случайно не видели Колю Храпычева?
– Нет. Хотя он, кажется, в ректорат ушел.
– Ну-ну, – покачала головой Бэлла Аркадьевна.
Бабелюк вышла, закрыла за собой дверь. А потом долго из коридора доносилось стук-стук-стук-стук-стук-стук…
Лариса вздохнула и спросила с отчаянием:
– Валерий Борисович, а можно я вам домой позвоню?
Ладейников согласился, не представляя, чем это может закончиться.
Вечером того же дня Лариса позвонила. Но только в квартирный звонок…
Он открыл дверь и увидел аспирантку – в коротенькой юбочке и мокрой шелковой блузке, прилипшей к телу.
– Вот, под дождь попала, – виновато улыбнулась Лариса и протянула ему бутылку виски «Лонг Джон».
Глава 4
Ладейников стоял на остановке маршруток и размышлял. С одной стороны, он не очень рвался в морг опознавать Ларису, а с другой стороны, все равно придется рано ли поздно. Не будут же ради этого вызывать из Макеевки Ларисиного отца, который к тому же вряд ли приедет: у Ларисы с ним были более чем натянутые отношения. Отец даже с бракосочетанием ее не поздравил, хотя Ладейников отправил ему на Украину деньги на авиабилет в оба конца.
«Двадцать восемь лет… – с грустью подумал Валерий Борисович. – Красивая молодая женщина, и вот как все для нее закончилось…»
Пассажиры подходили к остановке, набивались в маршрутки, но он не спешил вслед за ними. Большинство из тех, кто садился в микроавтобусы, были молодые люди и девушки с портфелями и сумками. «Студенты», – вздохнул Ладейников. И ему вдруг стало обидно оттого, что он никогда уже не войдет в знакомые аудитории, не почувствует ставшей родной атмосферы. Возможно, ему удастся найти работу в другом институте, но, возможно, его ждет нечто совершенно иное.
Уволенный доцент смотрел прямо перед собой и не видел, что ему машет рукой Александр Орешников. Тот высунулся из своей старенькой «шестерки» и пытался обратить на себя внимание. Наконец, поняв, что это не удается, позвал:
– Валерий Борисович!
Ладейников подошел.
– Садись, довезу, – предложил Александр. – Тебе куда?
И тогда Валерий Борисович понял, что встреча в морге неизбежна.
– В Покровскую больницу, – со вздохом ответил он.
– Поздно вчера разошлись? – спросил Орешников, когда машина тронулась с места.
– Честно говоря, не помню, – признался Ладейников. – Как ты ушел, сохранилось в памяти. И как сам домой добрался, тоже. А вот во сколько точно, не знаю. Часа в два, вероятно.
– В час только я ушел, а вы еще сидеть остались.
Александр Орешников был одним из ближайших друзей Ладейникова. А еще Аркадий Брадис и Сережа Богомолов. Хотя насколько крепко они дружили, трудно сказать. Встречались почти ежедневно, точнее, ежевечерне, в той самой кафешке, куда заходил Валерий Борисович. Сидели, разговаривали, попивали пивцо. Причем Орешников почти не пил, Ладейников употреблял немногим больше, Богомолов зашибал, а Брадис не просыхал вовсе. Но это не мешало им сидеть и обсуждать разные вопросы.
Орешников когда-то был членом легкоатлетической сборной страны и даже готовился стать олимпийским чемпионом. Однако Олимпиаду 1984 года в Лос-Анджелесе Советский Союз бойкотировал, и все достижения Орешникова, вся его подготовка пропали втуне. Хотя Александр был чемпионом страны и Европы, призером мировых первенств и вполне мог добиться титула олимпийского чемпиона. Да вот не удалось. Он женился на молоденькой гимнастке, которая успела стать олимпийской чемпионкой, а потом сломала позвоночник. И Саша окончательно бросил спорт, чтобы ухаживать за ней. Двадцать лет она прикована к постели, а он к жене. Не стал тренером, не нашел себе никакой другой работы, кроме той, что позволяет ему быть свободным и легко передвигаться: занялся частным извозом.
Сергей Богомолов дослужился до звания майора в спецназе ГРУ и был комиссован по ранению.
Аркадий Ильич Брадис – самый старший из всей компании, ему уже под шестьдесят. Не так давно у него был свой успешный бизнес, но он его потерял. Правда, никогда, даже в пьяном состоянии, не говорит, как это случилось. На что он живет – не понятно, чаще всего его угощают друзья. Брадис невысок ростом и худ и, скорее всего, ест один раз в день – когда вечером все встречаются в кафешке. Пардон, не ест, разумеется, а закусывает.
Сейчас Орешников вез Валерия Борисовича к больнице. Они вспоминали вчерашний вечер, и оба удивлялись тому, что доцент согласился после пива еще и водку пить с Брадисом.
– Меня с работы поперли, – объяснил Ладейников.
– Все уже в курсе, ты вчера целый вечер только о том и говорил.
– Ну да, – признал Валерий Борисович, – о чем же еще. Позавчера приказ объявили, вчера весь день с обходным листком бегал, а сегодня уже и бежать никуда не нужно… Денег кот наплакал, накоплений никаких, работы нет, а пока найду… Придется, как Брадису, бутылки и банки собирать.
– Тебя у какого корпуса высаживать? – спросил Орешников.
Ладейников пожал плечами: он не знал.
– А кто у тебя в больнице?
– Бывшая жена. Только она не в больнице, а в морге. Еду тело опознавать. Позвонил следователь и сказал, что ее убили.
– Жалко бабу. Симпатичная была. Я, правда, ее пару раз и видел всего, но все равно…
– Она во всякие аферы влезала консультантом, – попытался объяснить Валерий Борисович, – но только не в криминальные. Что же могло такое случиться?
Глава 5
Следователь Пименов оказался невысоким щуплым человеком лет тридцати пяти. С портфелем в руке он ожидал Ладейникова у входа. Валерий Борисович сам подошел к нему и назвал себя. Пименов кивнул и посмотрел на наручные часы, после чего сказал:
– Ладно. Пятнадцать минут – не опоздание.
– Не думаю, что есть люди, которые торопились бы в морг, – заметил Ладейников.
Но следователь оставил его сентенцию без ответа.
Они шли по кафельному полу коридора, и с каждым шагом Валерию Борисовичу все больше и больше хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Он с трудом гасил в себе желание остановиться и повернуть назад.
Наконец уткнулись в широкие двустворчатые двери, когда-то окрашенные в лимонный цвет. Теперь краска потемнела, потрескалась и местами облупилась, отчего двери казались покрытыми помятой пасхальной скорлупой.
Ладейников остановился и перевел дух, не решаясь взяться за ручку.
– Заходите, – кивнул головой Пименов.
Тут он заметил нерешительность доцента и усмехнулся:
– Что? Как-то иначе представляли ворота в иной мир?
Ладейников выдохнул, как перед прыжком в воду, и увидел: следователь, чуть поморщившись, отвернулся.
– Простите, – произнес Валерий Борисович, – вчера до часа ночи пил пиво с друзьями.
Двери отворились, и из них вышел врач.
– А-а… – произнес патологоанатом, видимо, узнав следователя. – Наконец-то. Я как раз чайник поставил.
Врач посмотрел на Ладейникова.
– Вы – муж?
Ладейников кивнул.
– Соболезную. Красивая женщина была.
И, не делая никакой паузы, патологоанатом спросил:
– Кофейку не хотите?
Валерий Борисович помотал головой, желая только одного – чтобы все это поскорее закончилось.
Следователь вошел первым, за ним патологоанатом. И только потом порог переступил Ладейников, стараясь не смотреть по сторонам. И сразу едва не задохнулся от едкого запаха.
– Ну и вонь! – скривился Ладейников. – Мерзость какая!
– Кому как, – отозвался врач и обвел рукой пространство, показывая на столы, на которых лежали прикрытые простынями покойники, – а этим гаврикам все равно.
Мужчины подошли к одному из столов. Врач откинул простыню. Ладейников, увидев белое женское тело, инстинктивно отвернулся.
Следователь, куда-то спешащий, дернул его за рукав:
– Валерий Борисович!
А врач весело посоветовал:
– Вы представьте, что она пьяная или притворяется.
Ладейников посмотрел на стол, на котором лежало тело женщины.
– Можете опознать в представленном вам теле вашу жену? – официально спросил Пименов.
– Нет, – помотал головой Валерий Борисович, который ничего не видел и не желал ничего разглядывать.
Но следователь хотел поскорее освободиться. Как, впрочем, и Ладейников.
– То есть можете опознать тело вашей жены? – чуть иначе задал вопрос Пименов.
Ладейников снова осторожно посмотрел на тело. Взгляд скользнул по незнакомому лицу, и он опять поспешно отвернулся. Но успел заметить на груди и на лбу мертвой женщины черные отверстия.