КНИППЕРДОЛИНК: Это было сделано по моему приказу.
ВАЛЬДЕК: Освободи их.
КНИППЕРДОЛИНК: Убери заставы с дорог, ведущих в Мюнстер, сними арест с товаров.
ВАЛЬДЕК: Этого не будет, покуда римской церкви не вернут отнятые у неё приходы.
КНИППЕРДОЛИНК: Повторяю тебе - убери заставы с дорог, сними арест с товаров. Не сделаешь этого - вместо живых приходов вернутся к тебе мертвые богословы, ибо с этой минуты не получат они ни крошки хлеба, ни капли воды.
РОТМАНН: И не вздумай приказать своим солдатам напасть на нас. Ибо те, кто погибнет, станут мечом и щитом в руках живых, и против тебя ополчимся мы все вместе, и мертвые, и живые.
БУРГОМИСТР: Давайте сообща и мирно разрешим этот спор. Вложите меч в ножны.
КНИППЕРДОЛИНК: Пусть сперва это сделают солдаты.
(ВАЛЬДЕК подает знак своим спутникам, и те опускают оружие. Жители Мюнстера следуют их примеру.)
БУРГОМИСТР: Вам известно, что большая часть советников магистрата душою, телом и верой принадлежит римо-католической Церкви. Однако долг наш и святая наша обязанность - сделать все для того, чтобы избавить город от распри, подобной этой. Тем паче, что император Карл объявил в Нюрнберге о том, что до тех пор, пока не состоится собор, о котором уже возвещено, никто не может быть ущемлен в своем праве исповедовать любую религию. И потому, ты Франц фон Вальдек, наш епископ и государь, и вы, протестанты города Мюнстера, проникнитесь духом Аугсбургского мира и решите спор полюбовно. Проявим же по отношению друг к другу добрую волю и терпимость. Дождемся повеления императора Карла.
КНИППЕРДОЛИНК: Подойди ко мне, Ротманн. (КНИППЕРДОЛИНК и РОТМАНН о чем-то переговариваются вполголоса) Вот наши условия. Епископ снимает заставы с дорог, возвращает нам товары, а мы отпускаем на волю его богословов. Что же до приходских церквей, то сделанное - сделано и изменению не подлежит. Под властью епископа и в его ведении остаются кафедральный собор и монастыри.
ВАЛЬДЕК: Усматриваю в вашем предложении дьявольскую дерзость, злой умысел и нежелание идти на уступки. Но во исполнение высочайшей воли нашего императора и в силу сложившихся обстоятельств принужден принять его. Римская церковь дождется своего дня, ибо вы должны знать - время принадлежит ей. И трижды тридцать раз заплатите вы мне за это оскорбление. Ваш епископ его не забудет, и государь - не простит.
(ВАЛЬДЕК уходит, уводя своих солдат. Богословов освобождают, и они убегают в собор, с грохотом затворяя за собой двери. Советники магистрата, понурив головы, входят в ратушу. Протестанты торжествуют.)
СЦЕНА ПЯТАЯ
(На площади происходит избрание нового магистрата. Горожане явно разделены на два лагеря - католиков и протестантов. Но при этом уже должны чувствоваться отличия между протестантами - ортодоксальными приверженцами Лютера, и теми, кто настроен непримиримо.)
БУРГОМИСТР: Граждане Мюнстера, кто из вас ещё не подал свой голос?
(Несколько человек выступают вперед и опускают бюллетени в урну, стоящую перед зданием ратуши.)
Больше никого? Все изъявили свою волю так, как хотели и смогли? Смотрите - пусть потом никто не жалуется и не сетует, что в должное время не сделал это, ибо те, кто не принял участия в голосовании, несут такую же ответственность за его исход, как и те, кто отдал свой голос за одного из кандидатов. Приступим к подсчету голосов.
(Бюллетени высыпают на стол и подсчитывают. Они образуют две кучи неравной высоты. По тому, как ведет себя БУРГОМИСТР, можно понять, что он разочарован итогами. Окончив подсчет, БУРГОМИСТР объявляет результат.)
Граждане Мюнстера, отныне в магистрате нашего города большинство мест будет принадлежать протестантам. Вы так хотели. Вы это получили. Верю, что для вас настанет час прозрения и раскаяния, и молю Бога, чтобы он не настал слишком поздно.
(Протестанты ликующими криками приветствуют новый магистрат. Католики робко рукоплещут своим немногочисленным представителям. Члены прежнего совета растворяются в толпе, новоизбранные - входят в ратушу. На сцене остаются КНИППЕРДОЛИНК и РОТМАНН.)
КНИППЕРДОЛИНК: Благословим этот день. Уже не в семи мюнстерских приходах будет звучать отныне истинное слово Божие, реформой очищенное от скверны. С сегодняшнего дня и на заседаниях магистрата ему будут внимать и повиноваться. Тернистая тропа, которой движется реформа, станет в Мюнстере ровной и гладкой дорогой. Вера выпрямит её, мощь цехов и гильдий укрепит, власть, обретенная нами, упрочит.
РОТМАНН: Будь благословен этот день, Книппердолинк. Однако поверь мне - мы все ещё в самом начале пути, ибо безмерно большего по сравнению с достигнутым потребует от нас Господь. Ему не нужны магистраты на небе - он хочет, чтобы вся земля сделалась зеркалом царства Божия.
КНИППЕРДОЛИНК: Но для исполнения этой цели нужны будут Господу силы человека, а мы с тобой знаем, сколь скудны они.
РОТМАНН: Господь, сотворив всякую тварь земную, каждой дал осознание дарованных ей сил. Но сотворенный последним - человек, не зверь и не птица - не ведает своих сил. Ибо сила человека приходит к нему от Господа, и только Господь знает, когда, как и для чего наделять его силой, о которой тот даже не подозревал и не мечтал.
КНИППЕРДОЛИНК: Что ты задумал?
РОТМАНН: Мы покажем Господу, что, быть может, прежней силы - той, которой были наделены доныне, нам уже мало. Мы заслуживаем большей.
КНИППЕРДОЛИНК: И как же мы это покажем?
РОТМАНН: Всеми путями, какие только возможны. Господь рассудит и сам возьмет на себя труд выбрать наилучшие. Прежде всего перестанем крестить новорожденных, будем причащаться хлебом и вином, сделаем так, чтобы мораль, религия, общественное устройство нашего Мюнстера строилась по строгим правилам, предписанным церковью. Мы реформируем Реформу, и тем самым скажем свое слово. А Господь потом скажет свое.
(Уходят.)
СЦЕНА ШЕСТАЯ
(Множество людей на площади перед церковью Св. Ламберта. Атмосфера напряженного ожидания. На столе - несколько ковриг хлеба и кувшин с вином. Ропот среди католиков. Протестанты-консерваторы, среди которых находится и новый бургомистр ФОН ДЕР ВИК, также выказывают недовольство.)
ФОН ДЕР ВИК: Берегитесь, граждане Мюнстера. Перед всяким человеком лежит не один путь, но многие пути, и разные судьбы могут быть уготованы ему. Первый шаг, сделанный нами, привел нас к цели, но следующий - может увести нас в сторону, увлечь на другую стезю. Жизнь - это кривая и ломаная линия, и Бог выпрямляет её, делая внятной нашему разумению, лишь в смертный наш час. Последнее мгновение жизни - оно одно - проявляет и объясняет смысл всего бытия. И потому, граждане Мюнстера, проживайте каждое мгновение своей жизни так, словно оно - последнее, ибо лучше избежать ошибки, чем исправлять её.
КНИППЕРДОЛИНК: А ещё лучше, чем избегать ошибки, иметь смелость совершить её, если такова цена за постижение истины. Я слушал тебя, фон дер Вик, и не мог отделаться от ощущения, что такие речи пристали скорее католику, чем нашему единоверцу.
ФОН ДЕР ВИК: Я боюсь всякой чрезмерности. Зачем здесь этот хлеб и это вино? Кто принес их?
РОТМАНН: Этот стол - для тайной вечери Господа, хлеб и вино - его плоть и его кровь.
ФОН ДЕР ВИК: Ты слишком далеко зашел, Ротманн, дерзость твоя чрезмерна.
ХОР КАТОЛИКОВ: Ересь, ересь.
РОТМАНН: Приблизьтесь, братья, причастимся хлебом и вином.
ХОР КАТОЛИКОВ: Только в священной гостии заключена плоть Христова.
РОТМАНН: Господь преломил хлеб и сказал: "Ешьте, то плоть моя". Потом взял чашу и сказал: "Пейте, то кровь моя, что будет пролита за многих." А я говорю - вот хлеб, вот вино, и, стало быть, здесь плоть и кровь Христовы.
ХОР КАТОЛИКОВ: Ересь, ересь.
(Из собора выходят католические священники в сопровождении верующих. Они несут святые дары.)
ХОР СВЯЩЕННИКОВ: Вот хлеб причастия, замешенный и испеченный на земле, чтобы стать вместилищем небес. Подойдите, католики, вкусите плоть Христову, ощутите её на языке, пусть растает она у вас во рту, и пройдет по крови и, проникнув в душу, смешается с нею.
РОТМАНН: Этот хлеб, преломленный мною, есть плоть Христова, это вино, которым я окропил его, есть кровь Христова. И потому это - единственное и истинное причастие, которое Господь разделил на тайной вечере со своими учениками. Подойдите, протестанты, вкусите плоти Христовой, испейте крови Христовой, станьте его учениками.
(Католики и протестанты-радикалы причащаются - каждая группа по-своему. Протестанты-консерваторы колеблются и, хотя не причащаются, приближаются к католикам.)
КНИППЕРДОЛИНК (обращаясь к ФОН ДЕР ВИКУ): Называете себя протестантами, именуете себя лютеранами, но теперь я вижу, что вам милее католики, к ним вы склоняетесь, к ним тяготеете. Вы уже предали нас в помыслах своих - берегитесь же Божьей кары, если измените и деяниями.
ХОР РАДИКАЛОВ: Мы - ученики Господа, и отныне в наши руки вверена власть взвешивать, сосчитывать и разделять. А потому запомните - гнев Господень станет нашим гневом, и во имя Его судить станем мы.