Размышляя над странными перемещениями шляпы и провода, мальчик задал себе вопрос: «А что, если робот действительно может размышлять»? Его снова охватило чувство симпатии. Если это так, то как ужасно, должно быть, находиться внутри герметично запертого контейнера, сохраняя способность думать, но, не имея никакой возможности выбраться наружу. Как долго это продолжалось? И каким беспомощным, наверное, чувствовал себя несчастный узник!
— Пожалуйста, поосторожнее,— обратился он к управляющему.— Вы слишком грубо обращаетесь с ним. Разрешите мне помочь вам вынуть его.
— Слишком грубо? — ухмыляясь, переспросил тот.— Ему ничто не может повредить. Во всяком случае, он не будет в худшем состоянии, чем сейчас.
Он поглядел на Джеффа с неприятным выражением на лице:
— Вы подписали документ. Я уведомил вас, что робот неисправен, поэтому вернуть его нельзя. Не думаю, что вы сможете использовать его для обучения, поскольку у него нет приспособлений, позволяющих подключиться к системе образования. Он даже не разговаривает, а лишь издаёт непонятные звуки.
В бочкообразном корпусе что-то произошло. Шляпа-крышка подскочила вверх и ударила в плечо управляющего, наклонившегося над контейнером. Под шляпой оказалась половина лица — по крайней мере, так это выглядело. Два больших глаза… нет. Джефф вытянул шею и увидел ещё два глаза сзади… а может быть, спереди.
— Ox! — воскликнул управляющий и занёс кулак.
— Вы набьёте себе новую шишку, если попытаетесь ударить его, сэр,— предупредил Джефф.— Кроме того, теперь это мой робот, и если вы повредите его, то по закону я имею право взыскать с вас ущерб.
— Этот злобный человечек много раз оскорблял меня,— неожиданно произнёс робот высоким, музыкальным тенорком.— Каждый раз, когда речь заходит обо мне, он оскорбляет меня. Как вы можете слышать, я говорю превосходно. Я умею объясняться лучше, чем он. И то, что я не желаю общаться с низшими существами, вроде этого так называемого управляющего, ещё не означает, что я не умею говорить.
Управляющий надувал щеки, пытаясь что-то сказать, но у него ничего не получалось.
— Этот робот, в самом деле, может говорить лучше, чем вы сейчас, сэр — рассудительно заметил Джефф.
— Более того,— продолжал робот,— я отлично подготовленный обучающий робот и могу это продемонстрировать. Как вас зовут, молодой человек?
— Джефф Уэллс.
— Чему бы вы хотели научиться?
— Суахили. Это диалект марсианской колонии… сэр,— Кадету внезапно стало ясно, что ему следует выказать уважение роботу, который проявляет столь явную склонность к сарказму и раздражительности.
— Хорошо. Возьмите меня за руку и сосредоточьтесь. Постарайтесь не отвлекаться.
В правой — или, возможно, в левой — стороне маленького робота открылось небольшое отверстие, из которого выползла рука с коленчатым локтевым суставом и двусторонней ладонью, так что нельзя было отличить внутреннюю сторону от тыльной. Джефф взял руку, оказавшуюся приятно гладкой и не скользкой на ощупь.
— Сейчас вы узнаете, как сказать «Доброе утро, как поживаете?» на марсианском суахили,— сообщил робот.
Мальчик сосредоточился. Потом его брови удивлённо поползли вверх, и он произнёс какую-то фразу, непонятную для управляющего.
— Чепуха какая-то,— буркнул тот, пожав плечами.
— Вовсе нет,— возразил Джефф.— Я все же немножко знаю суахили, и сейчас я сказал: «Доброе утро, как поживаете?» Но, правда, я впервые смог произнести фразу правильно, без акцента.
— В таком случае вы не надейтесь, что я продам вам обучающего робота в исправном состоянии за какие-то жалкие восемьдесят пять кредиток,— торопливо сказал управляющий.
— Наоборот,— спокойно сказал Джефф — Именно за такую сумму я его приобрёл. Документы у меня, а деньги у вас, и покончим на этом, если вы не хотите, чтобы я рассказал полицейским, что вы пытались всучить сломанного робота четырнадцатилетнему подростку. Я уверен, что этот робот может изобразить неисправность, если его хорошенько попросить.
Управляющий снова принялся надувать щеки.
Робот, казалось, стал расти в высоту. Он, в самом деле, вырос. Из дна бочкообразного корпуса появились телескопические ноги со ступнями, развёрнутыми в обоих направлениях. Глаза робота теперь поднялись до уровня глаз маленького толстяка, который был на добрую голову ниже Джеффа.
— Я предлагаю вам, недостойная личность, вернуть восемьдесят пять кредиток этому молодому человеку и отдать меня бесплатно,— сказал робот.— Сломанный робот ничего не стоит.
Управляющий завопил и попятился, уткнувшись спиной в стазисный контейнер.
— Этот робот опасен! — выкрикнул он.— Он не подчиняется законам роботроники! Он угрожает мне! На помощь!
— Не глупите, мистер,— сказал Джефф.— Он всего лишь сделал вам предложение. Вы можете оставить себе восемьдесят пять кредиток, мне они не нужны.
Управляющий снова вытер лоб носовым платком:
— Ну ладно, убирайтесь отсюда. Теперь вся ответственность лежит на вас. Я больше не желаю видеть этого робота. И вас, между прочим.
Джефф вышел наружу, держа за руку бочонок, в котором когда-то хранились «Гвозди Норба», а ныне отрастивший две руки, две ноги и полголовы.
— У тебя болтливый рот,— заметил мальчик.
— Откуда ты знаешь? — спросил робот.— Я говорю через свою шляпу.
— Ну да, конечно. Как тебя зовут?
— Вообще-то, Мак, то есть Мак-Гилликадди, называл меня Микки, но мне это не нравилось. Мак и Микки — звучит как имена двух персонажей. Но, по крайней мере, он обращался ко мне на «ты», а не говорил «эта штука». Кстати, давай перейдём на «ты»; по-моему, это признак взаимного доверия. Как бы ты хотел назвать меня, Джефф?
Кадет подавил желание поправить своего собеседника. Считалась, что все роботы должны обращаться к своим владельцам с добавлением уважительного титула, но было совершенно ясно, что его робот не знаком с общепринятыми правилами. Мальчик решил не возражать. Кроме того, ему надоело бы постоянное обращение «хозяин Джефф».
— Ты всегда находился в бочке из-под гвоздей? — полюбопытствовал он.
— Нет, лишь с тех пор, как Мак-Гилликадди нашёл меня; вернее, с тех пор, как он починил меня. Знаешь, он был гением роботроники.
Подумав, робот с гордостью добавил:
— Бочка — это часть меня, и я никогда не изношусь. Никогда!
— Ну, не знаю,— с сомнением в голосе протянул Джефф.— Твой ярлычок только что отвалился.
— Это потому, что мне не нужен ярлычок. В старой, но прочной бочке уже давно нет гвоздей. Там есть я. Мне нравится эта бочка. Она сделана из отличной нержавеющей стали.
— Хорошо,— сказал младший Уэллс.— Раз уж в этой распрекрасной бочке когда-то хранились «Гвозди Норба», то почему бы мне не назвать тебя Норби?
Робот моргнул.
— Норби, Норби… — пробормотал он, словно перекатывая звук на языке и пробуя его на вкус, хотя у него не было ни языка, ни вкусовых рецепторов.— Мне это нравится,— решительно заявил он.— Очень нравится.
— Вот и хорошо,— улыбнулся Джефф.
Они двинулись дальше, держась за руки.
Глава 3 В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ
Домашний компьютер, не обладающий чувствами и особой сообразительностью, не выразил неодобрения при виде Норби. Это порадовало Джеффа, хотя он не сомневался в том, что все будет нормально. Разумеется, домашний компьютер также не выразил одобрения, но это не имело значения.
Оказавшись дома, кадет, наконец, смог расслабиться и критически оценить своё приобретение.
— Твоя голова может ещё высунуться из бочки? — поинтересовался он.
— Нет. У меня такая голова, какой ты её видишь. Больше мне не нужно. Да и зачем? Разве это важно?
Джефф заглянул в большие, странно выразительные глаза Норби.
— Думаю, нет,— сказал он,— Но мне интересно, как тебя починили. Ты можешь выйти из бочки?
— Разумеется, нет! Бочка является частью моего существа. Мак так крепко приварил меня к ней, что она стала моей броней, моим внешним скелетом. Разве ты можешь вынуть свой скелет на приёме у врача? «Выйти из бочки» — это же надо такое придумать!
— Только не сердись, я просто спросил. Я хочу знать в принципе, можно ли тебя починить. Давай начистоту, Норби: у меня нет ни средств, ни знаний для починки роботов. Поэтому я надеюсь, что ты в ближайшее время не сломаешься.
— Если тебя беспокоят деньги, Джефф, то можешь забыть об этом. Мне никогда не потребуется ремонт. Я хорошо умею чинить другие механизмы, но сам навсегда останусь таким, каким ты меня видишь сейчас.
Норби быстро развернулся вокруг себя, но его глаза (задние или передние?) продолжали смотреть прямо на Джеффа.
— Как ты можешь удостовериться, я прекрасно функционирую. Мак был настоящим волшебником.