Да так, что те уехали в больничку минимум на две недели. Особенно досталось одному, которому Воробьев чуть не расколол череп. Причем, как утверждали пострадавшие, юрист действовал исключительно голыми руками.
Не адвокат, а какая-то помесь Чака Норриса с Гражданским процессуальным Кодексом...
Руслан оторвался от созерцания панорамы ночного города и прислушался к беседе Юлика с Железным Гомосеком.
- Это крайне важно, Женя. При сегодняшней конъюнктуре в-выгоднее темы не найти.
- Не знаю, не знаю, - протянул Гильбович, поглаживая жирное брюхо. - А если не сработает?
- Должно сработать, - заявил Рыбаковский. - Чубайсенко совсем зарвался, намеревается начать отключение больниц и детских садов. И воинских частей... А в свете аварии на "Мценске" это о-о-очень животрепещуще.
- Лодка тут не при чем...
- Как это не при чем? - сощурился Юлик. - Очень даже при чем. Прикинь: отключение энергии - задолженности армии энергетикам - катастрофа. Не мне тебя учить. Сейчас на "Мценске" все делают себе имя. Вот и ты не отставай. Но обязательно вверни нашу позицию по Чубайсенко. Объясни читателям, что и-именно демократы все время выступают за нормальное финансирование армии. А мы уж в долгу не останемся. Ты нас знаешь...
Гильбович фыркнул.
Его сотрудничество с командой Рыбаковский-Пеньков-Щекотихин вечно сопровождалось денежными разборками и выколачиванием ранее оговоренных гонораров из прижимистых заказчиков. Псевдодемократы много обещали, но очень не любили платить. Ни дружественным СМИ, ни своим агитаторам. Даже в ресторанах радетели принципов рыночной экономики вели себя подобно девицам-динамщицам: нажирались от пуза, а потом старались ускользнуть, оставляя сотрапезников разбираться с официантами.
С недавних пор Железный Гомосек зарекся ходить с "демократами" по кабакам и проводил встречи только у них в офисах.
- Бабки вперед, - Женечка посмотрел Рыбаковскому прямо в глаза.
Тот заерзал в кресле и повернулся к Пенькову.
- Руслан, разберись...
Пеньков нехотя вытащил бумажник.
- Сколько?
- Пятьсот мне... - Гильбович возвел очи к потолку, - и пятьсот Первичному...
- Мы так не договаривались! - возмутился жадный до денег Руслан. Первичный-то тут зачем?
- У него свои сайты в Интернете, - объяснил пузатый журналист. - Разместит нужные резюме...
Пеньков насупился и поиграл жидкими бровками.
Не совсем удавшийся литератор Антон Первичный все силы тратил на то, чтобы побольше облить грязью своих более читаемых и плодовитых конкурентов. После того, как технотриллер "Корсары XX века" отчего-то не вывел Первичного в первую десятку авторов страны, Антон обиделся и переквалифицировался в литературного критика, совершенно упустив из виду то обстоятельство, что в критики обычно идут перманентные неудачники, не могущие достичь успеха нигде, кроме как на ниве выискивания недостатков у других.
Любимым выражением Первичного являлось словосочетание "дать в морду", которое он употреблял и к месту и не к месту. Сам будучи хилым очкариком, Антон переносил на окружающих свои собственные комплексы. О любом авторе, по каким-то причинам пишущем под псевдонимом, критик тут же сочинял краткую статейку, заканчивающуюся утверждением, что свою фамилию рецензируемый скрывает намеренно, ибо многие несогласные с его творчеством читатели хотели бы "дать ему в морду". При этом Первичный безбожно путался в материале и приписывал грехи одних авторов другим, но сии мелочи Антона не заботили. Его сайт в Интернете пользовался спросом, и времени на устранение ляпов в рецензиях не оставалось. Нишу "язвительного обличителя графоманов" Первичный застолбил плотно и никому уступать свое первенство не желал.