Катя понимала, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут, и слушалась свекровь. Да и Артур не раз говорил ей, что у их семьи есть свои традиции, и ему было бы очень приятно, если бы Катя их уважала. Она и не думала не уважать, но каждый раз получалось, что ее желание побыть в одиночестве расценивается как посягательство на традиции. В конце концов Катя махнула рукой и стала придерживаться того порядка, который был заведен в доме Ашотянов. А с подружками встречалась днем и в выходные.
На одном она настояла еще до свадьбы, хотя Артур и его мать очень обижались на нее за это: на сохранении своей девичьей фамилии. Катя Викулова не могла представить себя Катей Ашотян. Это была фамилия папы, и отказаться от нее она не могла.
Лето прошло незаметно. К концу его Катя уже забыла о перенесенной операции и думала только о том, что впереди пятый курс и нужно постараться закончить институт с красным дипломом. Артур был по-прежнему внимателен к ней, часто приносил домой цветы, но никогда не брал молодую жену на встречи с друзьями, устраивавшиеся еженедельно.
— Котенок, маленьким девочкам там не место, — объяснял он с извиняющейся улыбкой. — Прости, малыш, но у нас чисто мужская компания, тебе там будет неинтересно.
Катя и не рвалась встречаться с его друзьями, но ей все меньше нравилось, что Артур проводит время по своему усмотрению, тогда как она должна подчиняться определенным правилам, установленным его семьей. Ощущение, что она живет не своей, а навязанной ей жизнью, не исчезло, но стало привычным. Поразмыслив, Катя решила серьезно поговорить с Артуром о том, что им нужно изменить в своих отношениях, и уже подбирала аргументы, чтобы убедить мужа переехать в съемную квартиру. И тут случилось событие, которое перевернуло их жизнь.
Звонок в дверь субботним вечером прозвучал отрывисто и оборвался — как будто тот, кто звонил, передумал и отпустил кнопку на половине звонка. Все ждали Артура, который, как обычно, встречался с друзьями, и Катя пошла открывать дверь, сама не понимая, почему ей вдруг стало не по себе.
Артур стоял, прижавшись лбом к дверному косяку, и по виску его стекал тонкий ручеек крови. На лбу наливался бордовым огромный синяк. Муж молча смотрел на Катю, и темно-карие глаза на белом лице казались провалившимися.
— Артур… Господи, что случилось?!
Она затащила мужа в квартиру, ощупала с головы до ног трясущимися руками.
— Что случилось? Артур, не молчи! Ты цел?
На шум выскочила Седа, за ней Диана Арутюновна.
— Мама… — Артур перевел взгляд на мать и быстро заговорил по-армянски. Изумленная Катя вслушивалась, не понимая ни слова: раньше муж при ней не говорил на родном языке.
Свекровь переспросила что-то недоверчиво, затем перевела на Катю тяжелый взгляд.
— Да что такое, скажите?! — взмолилась девушка. — Да скажите же вы мне, в конце концов!
Седа быстро бросила несколько слов, Артур начал горячо возражать.
— Тихо, — непререкаемым тоном остановила их мать. Добавила несколько слов на армянском, и Артур, не разуваясь, покорно пошел в ее комнату. — Катюша, ты подожди немного, девочка. Не волнуйся: видишь же, он живой. Значит, все хорошо.
Все трое исчезли в комнате свекрови, оставив Катю в прихожей.
— Все хорошо? — переспросила она у вешалки. — Неужели?
Артур и Диана Арутюновна вышли десять минут спустя, когда у Кати набралось достаточно слов, чтобы высказать их мужу и свекрови. Но Артур тремя словами выбил почву у жены из-под ног.
— Собирайся, — сказал он, нервно поглядывая в сторону окна. — Мы уезжаем.
— Куда уезжаем? — не поняла Катя. — Что происходит?
— Артур, собирай вещи и позвони Тиграну, — вступила свекровь, — а я пока с Катюшей поговорю.
Усевшись напротив невестки и взяв ее за руки, Диана Арутюновна лаконично, но исчерпывающе обрисовала ситуацию.
— Деньги на твое лечение Артур занял, — без обиняков сообщила она. — Мы не хотели тебе говорить, чтобы ты не чувствовала себя нам обязанной — ты ведь понимаешь меня, да? У него своих не хватило, ведь операция обошлась… — Свекровь замолчала на секунду, потом махнула рукой. — Ой, девочка моя, да какая разница, во сколько обошлась — главное, что ты жива-здорова! Но сейчас те люди требуют деньги обратно, да с большими процентами. У нас таких нет. Срок Артуру дали — до завтра, иначе…
— Что — иначе? — шепотом переспросила Катя.
Свекровь провела рукой по лбу, покачала головой.
— Ой, девочка, ты уже большая, сама все понимаешь. Сегодня просто побили Артура, а завтра, сказали, он так легко не отделается.
Катя попыталась собрать воедино разбежавшиеся мысли.
— Но подождите… Диана Арутюновна: зачем же уезжать? Нужно пойти в милицию, сейчас же!
Во взгляде свекрови мелькнуло нечто вроде сочувствия.
— Какая милиция, Катюша? Они и есть милиция! Где ты живешь, милая, что не знаешь — у нас милиция и бандиты — это одно и то же! Поняла? Одно и то же! А попробуешь в прокуратуру пожаловаться — так Артура удушат в камере. Еще и скажут потом: чурка, мол, нерусский, сам повесился.
— Куда же вы хотите ехать? — беспомощно спросила Катя.
— В Москву нужно податься, — веско ответила свекровь. — Известно — Москва большая, в ней любому место найдется. У родных там квартирка есть, в которой можно пожить, они нас туда пустят.
— А что потом?
— Как что? Пересидим, полгодика переждем, а там, глядишь, и посадят этих бандитов. Тогда можно будет вернуться. Ты, Катенька, не торопись с нами ехать, — добавила свекровь, глядя на смятенное лицо девушки, — может, тебе лучше здесь остаться? Мы-то люди привычные к переездам, а вот ты у нас девочка домашняя, всю жизнь за маминой спиной росла. В столице-то работать придется, а не учебники читать. До того все Артур тебе помогал, а теперь ему самому помощь нужна.
Катя вспыхнула.
— Я поеду с мужем, — отрезала она. — Когда мы выезжаем?
— Как Тигран машину пришлет, так и поедем. Если решила, собери самое необходимое, да быстренько. Вещи возьми теплые. Да не вздумай матери звонить! — одернула Катю свекровь, видя, что та направляется к телефону. — Выдашь Артура, найдут его! Из Москвы позвонишь… Да иди же, иди!
И вытолкала Катерину в ее комнату. Навстречу по коридору пробежала Седа, запихивая на ходу в чемодан первые попавшиеся шмотки.
Двое суток спустя Катя вошла в квартиру на пятом этаже — серую, с ободранными обоями и пузырящимся линолеумом. Ее качало после выматывающей поездки в раздолбанном «жигуленке», невыносимо хотелось спать. Она прошла в большую комнату, не прислушиваясь к армянской речи, на которую перешли Артур с сестрой и матерью, и осмотрелась по сторонам.
Господи, и в этой грязной лачуге им придется жить? Сколько там сказала свекровь… полгода? Над головой у Кати раскачивалась тусклая лампочка, в углу притулился полуразвалившийся диван, от которого несло пылью и старым тряпьем. Да и во всей квартире пахло чем-то затхлым.
Кухня оказалась не намного лучше комнат. Черная раковина, остатки соды в скомканной коробке, заплесневелая корка хлеба и окурок на подоконнике. «Убожество какое. Просто убожество».
— Ну что, котенок, осмотрелась? — Артур зашел за Катей следом и ласково обнял ее за плечи. — Маленькая, тебе, наверное, тяжело пришлось в дороге. Я очень благодарен тебе за то, что ты поехала с нами. Очень-очень.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Что мне сделать для тебя, малыш? — спросил Артур, внимательно заглядывая в темные глаза жены. — Скажи, что?
Катя ощутила себя свиньей. «Квартира ей грязная… укачало ее… А то, что Артур для тебя деньги на операцию занял и теперь за ним бандиты охотятся, тебя не волнует?»
— Ты для меня уже и так много сделал, — искренне ответила она. — Не переживай. Отдохни, а мы пока приведем квартиру в порядок.
Как объяснила свекровь, квартирой им разрешили пользоваться дальние родственники. Безвозмездно. Родственников у Ашотянов было очень много, поэтому Катя не удивилась. А вот отказ Артура, его сестры и матери выходить на улицу ее ошеломил.
— Только я? — недоуменно переспросила она, когда свекровь объяснила ей правила поведения в новом месте проживания. — Но почему? Нас здесь никто не знает!
— Тебе только так кажется, — терпеливо объяснил Артур. — Пойми, котенок, меня будут искать. Я ведь обманул этих бандитов, не вернул им проценты, и они не оставят мой побег без внимания. Вычислят все адреса, куда я мог уехать, и отправят своих людей — поспрашивать, не появлялась ли там армянская семья.
— Вот-вот, — вступила Седа. — Тут-то нас всех и возьмут. А у тебя внешность русская, хоть ты и темненькая, на тебя никто внимания не обратит.
— Они правы, Катенька, — вздохнула свекровь. — Раз уж мы их перехитрили, нужно идти до конца. Иначе Артура поймают, и тогда все будет еще хуже. Ты же не хочешь такого, правда?