Вадим быстро набрал номер вторично, прижал трубку к уху и смотрел заледеневшими глазами в лицо Голубева, скорее - сквозь него.
Связь соединения не давала. Через полминуты Вадим отключил аппарат и сказал резко.
- Дробь барабан, мужики. Там что-то случилось. - он ухватился за ручку дверцы.
- Что? - тревожно спросил Голубев.
- Ему плохо, как я понял.
- Пьян в дым? - хохотнул Олег Михайлович и осекся под жестким взглядом Вадима.
Нет, тут же понял Голубев - случилось что-то серьезное: Вадим выглядел настолько встревоженно, что у него дергалась щека.
- К сожалению, не пьян. Кажется, прихватило сердце. Гоним на пределах возможностей. Дуйте за мной.
- Если на пределе - то ты за мной! - крикнул Голубев ему в спину.
- Да, конечно. Но сильно не отрывайся.
Голубев понял, что дело очень серьезное, если Вадим забыл, что водитель он - скверный и развить по Москве высокой скорости не в состоянии. В подобного рода ситуациях, когда требовалось умело и рискованно нарушать правила движения и находить точный к цели путь - Вадим сидел у Голубева "на хвосте".
Голубев включил мотор и не набирал скорости, пока огни "ниссана" не засветились в зеркале обратного обзора.
Голубев не был гонщиком ни по духу, ни по скоростному стилю управления машиной. Но он обладал уникальным чутьем профессионального бандита засекать милицию за двести метров перед собой - даже в дождь и туман. Пардокс в том, что он не только не был бандитом, но и хулиганом не числился в школьные годы. Господь, создавая Голубева, допустил ошибку, вложив бандитские таланты в характер мягкого, доброго и в целом безвольного человека.Если бы не друг Вадим, он бы так и прозябал, питаясь скудным хлебом лекций в Архитектурном лицее... Правда, была жена, которая и Вадиму могла в бизнесе дать фору в сто очков. Но это уже очередная ошибка Господа по отношению к Голубеву - жена его Антонина четыре года как совершенствовалась в бизнесе в Америки. Там же с ней торчала и восьмилетняя дочь. Обе его женщины чаще просили по телефону денег, чем признавались в любви или тоске по любимому мужу и папочке. Но - были друзья, был Клуб "Тайм-брэк", был,в конце концов, и "курятник"...
Почти без остановки они пролетели Сокольники, миновали Преображенку, выкатились на Центральную аллею. Вадим на "ниссане" - не отставал, хотя Голубев знал, что этот трюк потребовал полного напряжения всей нервной системы талантливого бизнесмена, а потому задница у него сейчас - мокрая.
Они достигли ворот тенисных кортов и остановились перед ними. Олег Михайлович первым выскочил из машины и ловко распахнул ворота. Вадим резко протиснул свой "ниссан" мимо Голубева и по узкой дорожке помчался к центральному, Большому коттеджу.
Почти одновременно они остановились возле служебного входа. Неожиданно Голубев увидел, что у дверей коттеджа Вадим вытащил из кармана свой газовый пистолет.
- Вадим, ты что? - удивленно спросил Голубев.
- Ничего. Ты не слышал, что сказал Валерий по телефону, а я слышал.
- Что же он сказал?
Вадим не ответил, остановился на крыльце, и проговорил тихо.
- Дверь открыта...
Вадим позвал, не касаясь дверей.
- Валерий! Это мы!
Из дома никто не ответил.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом Вадим толкнул дверь и они вошли в холл, едва освещенный лампочкой дежурного света.
Но даже в этом сумраке была видна темная, неровная полоса, тянувшаяся от лестницы к круглому столику в углу. На столике стоял телефон. Под столиком, лицом вниз, скорчившись, лежал Сенчуков. Возле его головы висела на шнуре телефонная трубка, и рот у Сенчукова был ещё открыт, словно он пытался что-то прокричать в аппарат.
- Стой на месте и не шевелись. - шепотом отдал ненужную команду Вадим, хотя и без того Голубев стоял столбом, ничего не в состояние понять.
- И ничего не трогайте, мужики.