Какая же это шифровка, когда тут все ясно написано?
— Товарищ генерал, так текст еще не зашифрован!
Обрадовался большой начальник:
— Вот-вот! Я вас сразу раскусил. Шифровка, а не зашифрована, ай-яй-яй! Нехорошо, товарищ капитан! Зашифруйте сначала, потом подпишу. — Строго пальцем по столу постучал. — Обязательно шифровку на стол мне положите!
Опер так и сел. (Что подписывать-то — абракадабру из букв и цифр?)
Но спорить — себе дороже. Пришел и поделился с товарищами. Посмеялись они, да и удумали. Текст важнейшего документа подписали у зама да шифровать отправили.
Когда она была готова, эту самую абракадабру перекрестили и генералу на стол положили. И что вы думаете? Генерал нравоучительно посмотрел на опера и важно сказал:
— Впредь, когда мне документ понесете, ответственней его готовьте! — и тут же подписал. Только на самой шифровке его подпись не нужна была.
Смех смехом, а это большая беда — глупый начальник.
Впрочем, недолго мучились с этим выдвиженцем. Сгорел он. Не мог не сгореть, ибо в КГБ отличный народ работал, отборный.
Лучше сто раз услышать, чем…
У сотрудников наружной разведки разные клиенты попадаются. И внимательные, и не очень.
Но как бы ни было, со всеми надо работать осторожно, чтобы интереса не показать, не расшифроваться и разработку не завалить.
Но бывают случаи, когда и полная невидимость гарантии не дает. Случилось так, что в числе интересующих КГБ людей оказался слепой. Ну совсем слепой.
Как Гомер. И возникла необходимость поработать по нему.
Хоть и радости мало, да и риска никакого. Поставили наблюдать за ним стажеров.
День работают, второй. Ходит он себе, палочкой по стене постукивает. Любо-дорого.
Да вот незадача. Стала информация приходить, что расшифровал он наблюдение. Сначала думали, что причиной тому — контрнаблюдение, это когда кто-то со стороны за прослежкой наблюдает. Ан нет, проверили, контрнаблюдение отсутствовало.
Долго голову ломали, в чем причина, как наружка могла перед слепым себя провалить? Даже в ВОС ходили — было такое, Всесоюзное общество слепых, — консультировались, но там ничего толкового не сказали. И все же постигли суть вещей! Оказалось, что хоть преступник был слепым, да глухим — никогда. А память слуховая была — дай бог! Более того, ориентировался в городе — зрячий позавидует.
Догадывался, наверное, что могут следить за ним, а потому стал выбирать места безлюдные и тихие. Так по шагам он всех и вычислил.
Для кого как, а для нашего объекта наблюдения было лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть.
Результат? Слепой получил на суде, что ему причиталось.
Он из любого полена Буратино сделает
Самым высоким полетом в КГБ считалась способность опера создать условия, при которых объект являлся с повинной. В ряде случаев это позволяло избегать возбуждения уголовного дела и ограничиваться профилактикой — душещипательной беседой с разъяснением возможных последствий ведения «антиобщественной деятельности». Об этом можно написать целую диссертацию, но хочется рассказать только об одной истории, которая произошла… давно и далеко от Москвы.
Жил-был «объект». И был он личностью, от которой проблемы местный орган КГБ хлебал полной ложкой. Ну редкий был козел! И тем не менее сажать вроде не за что, а делать с ним что-то надо.
И решили пригласить на профилактику. Дело было в маленьком городке, где даже официальные учреждения не имели центрального отопления и отапливались печами.
Пригласили этого типа в «горотдел КГБ к т. Антипову» (так написано в повестке).
Пришел, отряхнул валенки. Дежурный ему на стул указывает:
— Гражданин, пока сидите тут! Сидит. Ждет вызова. А в голове картины, навеянные давней историей, благо только недавно антисоветскую книгу «Архипелаг ГУЛАГ» прочитал. Короче, неуютно ему.