В данный момент! Подразумевалось, что, возможно, далее что‑то последует. Это мгновенно обнадежило Стивена и улучшило его настроение. Всю оставшуюся часть вечера и беспокойную ночь он представлял, как «старушка»
– так он называл мать, которая в свое время была очень красива (да и сейчас еще могла представлять некоторый интерес для мужчин) – теребит «старого хрыча».
Он злорадно подумал: «Уж она‑то не даст ему заснуть». Мысленно Стивен увидел, как его мать, обуреваемая страхом и самыми худшими предчувствиями, настаивает, чтобы ни одна, даже самая слабая ниточка, ведущая к спасению ее дорогого сына, не осталась не исследованной.
С самого начала, когда он собрался в экспедицию, мать была сама не своя. Если говорить правду, он так донимал всех близких фокусами и капризами…
Она его вытащит отсюда… С этим убеждением Стивен наконец заснул. Разбудили его медсестра – молодая блондинка – и санитар, ворвавшиеся, запыхавшись, в палату для того, чтобы перевести его в отдельную комнату для интервью с двумя психиатрами и… с самим господином Мастерсом!
Его собирались перенести, но Стивен выпрыгнул из койки и, опираясь на сопротивлявшуюся блондинку и санитара, переместился в большую, ярко освещенную комнату с одной кроватью. Через несколько минут растворилась дверь и…
«Странно, – подумал Стивен, – он не изменился»… Хотя что странного было в том, что органы чувств Марка Брема воспроизвели в точности того Мастерса‑старшего, которого знал Стивен? Для Стивена это была новая мысль. Впрочем, все люди выглядят, примерно, одинаково.
Стивен вновь повторил свою историю, но на этот раз спокойно. Впервые за все эти часы он действительно думал о том, что говорит.
Он даже увлекся. Рассказ помог ему высветить в памяти те детали, которые вначале ускользнули от его внимания. Теперь, в процессе рассказа, он сам стал понимать много больше.
Неожиданно что‑то снизошло на Стивена. Поток сознания в его мозгу превратился в ревущую реку. Внутри него бушевало, он не мог контролировать свои мысли и память, и лишь малая часть его «я» сохранилась, благодаря чему он видел себя со стороны.
«Я уже наполовину чокнулся». Раньше это ему и в голову не приходило.
Возбуждение спало так же быстро, как и пришло. Он старался держать себя в руках, чтобы такое не повторилось. Еще несколько минут Стивен отвечал на вопросы.
Потом вновь стало скучно. Лежа на спине, Стивен отдыхал, затем перекатился на бок и с вызовом уставился на Мастерса‑старшего.
– Отец, зачем ты привел сюда этих умников?
В Стивене закипала злость, и он накручивал себя все больше:
– Какого черта, уведи этих крыс!
Мультимиллиардер поднялся:
– Вы закончили, господа? – с достоинством осведомился он.
Врачи переглянулись и кивнули. Один из них сказал:
– В целом все понятно.
Другой начал анализировать:
– Явный случай параноидальной галлюцинации. Вы заметили появление этой мгновенной враждебности, мнимый перенос сознания? Я, вместе с тем, не думаю, что он опасен.
Стивен прорычал со злобой:
– Чистый идиотизм.
Старшему Мастерсу он сказал:
– И ты хочешь позволить этим пузырям выступить в прессе?
Отец был невозмутим:
– Они составят отчет, а помещать его в газетах или нет, я решу сам.
Стивен смягчился:
– Покажи его хотя бы вначале старушке, а?
Папа‑Мастерс не ответил. Он подошел к двери, открыл ее и, уже выходя, остановился. Все замерли. Не поворачивая головы, он произнес:
– Я предлагаю вам покинуть больницу, когда вы почувствуете себя лучше, и возобновить вашу деятельность официанта в баре. Не стройте никаких иллюзий.