«Диму убили и наверняка побежали за мной… Они найдут меня по следам… а может, я к тому времени уже замерзну… Честно говоря, мне все равно. Шубин – монстр, жалко, что не получилось спасти девочку от него… Как жалко и нелепо… Как холодно…»
Ей захотелось спать. Снежанна закрыла глаза, из-под ресниц выкатились две слезинки, тут же превратившиеся в ледышки. Она даже не ощущала, что от ее дыхания шел пар. Она только видела маленькую девочку на санках, а вокруг не было никого, кто пришел бы ей на помощь. «Это судьба», – подумала Снежанна и хотела было подчиниться ей, но в этот момент услышала слова, вырвавшие ее из мрака.
– Снежанна! Снежанна! Очнись! Открой глаза! Очнись, дорогая! Ты – молодец, ты – самая смелая девушка на свете! – Снежанна открыла глаза и увидела испуганного Диму. Он был бледен, а щека измазана кровью.
– Держись, милая! Помощь уже идет! Держись… мы вместе! У нас получилось!
– Ты нашел меня… – еле слышно прошептала она и посмотрела на небо. – Спасибо! Я все-таки доехала до своего принца… – Она прижалась к груди Дмитрия и заплакала.
Сквозь тонкую ткань водолазки от него шло спасительное тепло. Теперь Снежанна точно знала, что они выживут.
А на небе, высоком и холодном, ничего не изменилось, только звезды, казалось, засияли ярче.
Фуэте на пороховой бочке
Глава 1
– Э… батенька, как у вас все запущено! – проговорила полная женщина в белом халате, застегнутом на ее крупных телесах всего на две пуговицы остальных не было.
У молодой женщины, сидевшей напротив нее, которую звали Анастасия, после таких слов защемило сердце, и кровь ударила в голову, а следовательно, покраснело лицо. И ее можно было понять. Во-первых, она не была «батенькой», а во-вторых, она находилась на приеме у врача и не хотела слышать о своем здоровье такие недвусмысленные заявления. Тем более что эта грозная женщина являлась врачом по женскому здоровью, то есть врачом-гинекологом. Следующий вопрос вверг ее просто в шок.
– Вы живете половой жизнью?
– К-какое это имеет значение? – испугалась Настя. Она поняла, что из этой поликлиники она уйдет с нервным расстройством. Или сразу отправится в кабинет невропатолога, благо тот находился прямо напротив.
– Я – врач! – гаркнула гинеколог.
– А я совершеннолетняя и нахожусь не на приеме у психолога, чтобы выкладывать вам тут все о своей жизни… В том числе и половой, – поджала губы Настя, клацая замком сумочки, то открывая ее, то закрывая.
– В том-то и дело, что давно уже не девочка! Я – врач, еще раз говорю, врачу как священнику – говорят все! Спрашиваю, значит надо! Всё имеет значение! – не сдавалась полная дама.
Настя опустила глаза и нервно закинула ногу за ногу.
– Ну… фактически не живу… Довольны?
– Да мне-то что?! – пожала плечами доктор.
– Зачем тогда спрашиваете?! – взвилась Настя, меняя ноги.
– О… больной вопрос. Что значит – фактически? – прищурила глаза доктор.
– Вы издеваетесь надо мной? Говорите, что со мной?! Мне сказано, пройти смотровой кабинет, я прошла! Но мне не было обещано, что вы будете задавать такие личные вопросы, – отвернулась к окну Анастасия, чуть ли уже не плача. Что говорить, нервы у нее в последнее время стали совсем не к черту.
В кабинете гинеколога было очень прохладно, а на Настю напало еще какое-то внутреннее напряжение, как будто мышцы сжались в комок, а по коже бежали противные «мурашки».
– Не живу я этой самой жизнью, – обреченно ответила Настя, только чтобы быстрее уйти из этого кабинета.
– Плохо! Очень плохо! – с шумом захлопнула какую-то папку врач. – Сколько вам лет?
«Знала бы, никогда бы не пришла к этому врачу», – подумала Анастасия.
– Тридцать пять, – произнесла она. – На карточке есть год моего рождения, или вам надо, чтобы я все то, что неприятно лично для меня, озвучивала вслух?..
– Очень плохо. – У противной врачихи на все был один комментарий и диагноз.
– Что же у меня такого плохого? – поинтересовалась Анастасия, мысли в голове у нее путались и разбегались, словно тараканы по кухне ночью.
– А чего хорошего? – откинулась на жестком стуле докторша. – Не девушка уже, а женщина в полном соку! Биологические часы у вас начинают работать против вас. Это только в глянцевых журналах у женщин к сорока и после все хорошо – спасибо фотошопу. А вот у меня в кабинете у таких женщин, не ведущих нормальную сексуальную жизнь, одни проблемы! И попробуйте возразить мне, у меня стаж работы почти тридцать лет!
– Да я верю… – уменьшилась в размере и без того очень изящная Настя.
– А верить мало, надо знать! Кисты яичников, миомы матки, воспаления от застоя, приводящие к спаечному процессу! Ведь эти органы никто не шевелит, понимаете, о чем я? – поверх очков посмотрела на нее гинеколог.
Женщина она была действительно крупная, шумная и очень яркая – волосы выкрашены в огненно-рыжий цвет, на ухмыляющихся губах алая помада.
– Понимаю, – ответила Настя, у которой от ужаса в глазах потемнело. Или то было от стыда?
– Женским гормонам нужен выход, разрядка, оргазм… Как еще вам сказать? А когда гормоны не находят выхода, они начинают атаковать собственные ткани. Не хотите рак груди или рак матки? – Гинеколог даже вперед подалась.
– Не хочу, – честно ответила Настя.
– А сойти с ума? Стать злой, агрессивной, плаксивой, завистливой?
– Не хочу… – снова честно ответила Настя.
– Ре-гу-ляр-ная половая жизнь, – по слогам повторила врач, – залог женского счастья и здоровья. А так страшного у вас, деточка, ничего нет, анализы будут готовы завтра, печать в вашу санитарную книжку завтра же и поставим. Но в вашем возрасте полноценная женщина должна выглядеть не так, словно инфантильный подросток. А дети? Вы думаете о детях?
– Я думала, – честно ответила Настя, – но просто так они же не заводятся.
– Просто так заводятся вши! – безапелляционно заявила врач-гинеколог, зачем-то почесав свою пышную прическу. – Вот сядешь в метро после бомжа и нахватаешься гнид! – устрашающе произнесла врач. – А детей нормальная женщина рожает и раскрывается с новой стороны, жизнь начинает играть новыми гранями. А мы чего ждем? В сорок лет будем рожать? Не поздновато ли для первого ребенка, да еще с кучей каких-нибудь попутных диагнозов? – спросила врач.
– Не от кого рожать-то, – честно вздохнула Анастасия, запутанная вконец.
– А вот об этом не на врачебном приеме, – сказала докторша, на которой только сейчас Настя смогла разглядеть бейджик «Роза Сергеевна Саратова. Врач-гинеколог».
– Я тоже так думаю, – быстро согласилась Настя, которая только и думала о том, чтобы унести поскорее ноги из кабинета, где она натерпелась позора.
– Чтобы у вас не начались проблемы со здоровьем, вам необходимо обратиться по этому адресу, там вам помогут. Очень хорошая моя приятельница, – пояснила гинеколог.
– Спасибо за заботу, – ответила Настя и быстро спрятала визитку в свою бездонную, большую сумку, привычно щелкнув замком.
Вообще, в ее сумке часто пропадали вещи, вот так положишь что-то, а потом не в жизни не найдешь. Она напоминала большую, хищную акулу, заглатывающую все подряд и не хотевшую делиться со своей хозяйкой.
– Идите с богом, дорогуша! – отправила ее мучительница, и Настя выбежала из кабинета со скоростью света.
Она пробежала мимо сидящих в очереди женщин с животами и без. Затем – сама не помнила, как – взяла по номерку короткую дубленку и выскочила на улицу, глотая свежий воздух.
– Митя, забери меня отсюда! Мне так плохо! Пожалуйста, забери! – чуть не плакала она в телефон, и уже через двадцать минут сидела в машине с молодым человеком, у которого горько плакала на плече, а он утешал ее словами, как мог, и вез к себе на квартиру.
Глава 2
Для Анастасии Лазаревой наступили тяжелые деньки. Дело в том, что она оформлялась на заслуженную пенсию и проходила медицинские исследования по оформлению третьей степени из трех возможных инвалидностей. Так уж случилось в ее жизни. Настина мама, Ксения Дорохова, была в свое время известной балериной. Забеременев от женатого, но от этого не менее любимого мужчины, Ксения приняла решение рожать. Такое решение сделало ее счастливой матерью, но стоило ей жизни на сцене, аплодисментов поклонников, нескончаемых букетов цветов и карьеры. После сильного гормонального сдвига Ксения сильно поправилась, и что бы ни пыталась сделать со своей фигурой, в былую форму примы уже войти не могла. Она осталась с дочкой и возложила на свои плечи педагогическую деятельность по обучению хореографии детей. Но вот за то на своей дочери Насте она была готова оторваться по полной программе. Она решила в дочери воплотить все то, чего она сама не смогла добиться в своей жизни.
Девочка сразу же пошла по нужной дорожке. Чуть ли не с трех лет танцы и художественная гимнастика, ограничение игр со сверстниками, чтобы ничего не сломать и не повредить, строгий набор продуктов в день, чтобы не появилось и капли жира. И в соответствующем возрасте ее привели в балетную школу. А дальше беззаботное детство закончилось, и начался серьезный труд.