По дороге у дорожных рабочих «прикупили» до вечера флажки и стойки ограждения. И пару человек для их установки. Хотя можно было обойтись простой бельевой веревкой. Если иметь в виду безопасность прохожих. А вот если безопасность слежки…
Если говорить об обеспечении безопасности наблюдателя, то здесь, чем народа больше, тем лучше. В ударном труде, в суете десятков одетых в одинаковые спецовки работяг остаться незамеченным легче. Кому придет в голову, что машины, краны, полтора десятка рабочих, печка, мат и рубероид это только прикрытие. Всего лишь только прикрытие…
Возле ворот во двор элитного дома колонна машин притормозила.
— Этот, что ли? — спросил бригадир.
— Этот.
— Да он же новый!
— Ну и что? Вам деньги платят…
Из дома выскочил охранник:
— Вы кто? Вы зачем?
— Срочный ремонт кровли. По заявке жильцов верхний этажей.
— Давай сюда! — заорал бригадир кровельщиков. — Майна.
Печка встала на цветочный газон.
— Разжигай!
Печка задымила ядовито-черным. Вар забулькал.
— Поднимай!
Горячая фляга поползла вверх, ударяясь грязным боком о белые стены.
— Что там происходит? — интересовались жильцы, нюхая воздух, слыша снизу крики «вира» и упоминания про ее и «майны» маму.
— Крышу ремонтируют.
— А-а, — успокаивались жильцы, удовлетворенные тем, что их дом обслуживают вне всякой очереди.
— Мама моя! Здесь же европокрытие! — ахнул бригадир, ступив на крышу.
— Ну и что?
— Как же я могу нашей толью по их…
— Приступайте!
Рабочие робко раскатали рулон толя. Ступили на матово поблескивающее покрытие грязными кирзовыми сапогами. Плеснули раскаленным варом. Покрытие зашипело и расплавилось.
— Работаем всю ночь, — предупредил Ревизор.
— Не… Мы так не договаривались. Нам еще ту крышу…
— Плачу вдесятеро!
— Работаем всю ночь! — рявкнул бригадир. — Кто против — из бригады к чертовой матери!..
Рабочие наконец преодолели свою робость перед европейской чистотой и взялись за дело. За ними ходил бригадир. За бригадиром — Ревизор. Бригадир внимательно следил за качеством исполнения работ. Ревизор за окнами соседнего дома.
Агент Резидента не пропал. Агент Резидента был на месте. В своей квартире. Но был под колпаком. Его пасли. Так же как пасли квартиру Резидента и резервный тайник.
Агента сопровождали при каждом его выходе во двор. Даже если он шел в ближайшую булочную. Сзади, шагах в пятидесяти-ста, пристраивался юркий молодой человек и шел, по возможности прикрываясь деревьями, кустами, углами и тому подобными «складками на местности». Работал он профессионально, так, что от случайного прохожего не отличишь в упор. Во двор он не возвращался. На обратном пути помощника Резидента сопровождал кто-нибудь из его таких же неприметно-юрких коллег.
Если исходить из задач слежки — выяснение связей объекта, то где-нибудь в недалекой от него квартире должна сидеть группа захвата. На случай, если эти связи проявят себя и, заподозрив неладное, попытаются скрыться.
Если такая есть, то дело обстоит серьезно!
Так есть? Или нет? Кто может сказать?
Только разве старушки. Которые, как известно, знают все.
— Мне бы квартиру снять. В вашем районе. Не знаете, может, кто-нибудь сдает?
Старушки соседнего двора с большим удовольствием поведали о том, что свободных квартир, увы, нет. И заодно, что одна из их товарок очень удачно сдала квартиру в соседнем доме во втором подъезде. Вначале она не хотела, но потом ей предложили столько, что хватило на съем точно такой же квартиры неподалеку и приварок к пенсии, которого, если копить год, хватит на приличные похороны. В общем, повезло старушке. Не повезло помощнику. Еще и потому не повезло, что предстояла встреча с Ревизором.
Теперь-непременно!
Хотя не вполне понятно как. Дом обложен со всех сторон. Попытки проникновения через подъезд безнадежны. Зайти — дадут. Выйти — сомнительно. Дверь квартиры наверняка отсматривается с помощью видеокамеры или через глазок из противоположной квартиры. За глазком — полдюжины вооруженных бойцов. Готовые исполнить приказ — взять живым или мертвым.
Остаются окна. Которые тоже просматриваются со всех сторон. В том числе ночью, в отраженном свете прожекторов элитного дома.
Вот если бы прожектора не горели…
Или окна были бы чем-нибудь прикрыты…
Можно, конечно, попытаться прорваться силой. Шесть полусонных охранников не представляют серьезного препятствия. Но в этом случае придется обнаружить себя.
Нет, силовые методы не годятся.
Тогда, может…
Или…
А ну-ка еще раз.
Прожектора…
Прикрытые окна…
Силовое проникновение…
Ну-ка назад!
Прикрытые окна… Что-то в этом есть. Что-то такое, что может разрешить эту неразрешимую проблему.
Наверняка может!
Утром Ревизор отправился в… рекламную компанию.
— Вы можете изготовить рекламные щиты?
— Конечно. Мы специализируемся на наружной рекламе уже…
— Но мне нужны большие щиты.
— Мы можем изготовить щит любого размера.
— Двадцать пять на сорок пять.
— Сколько, сколько?!
— Двадцать пять метров на сорок пять метров.
— Но мы не располагаем площадями под такую рекламу!
— Зачем мне ваши площади? Когда у меня есть свои. Фасад девятиэтажного жилого дома по улице Тополиный бульвар, фасад девятиэтажного дома по улице…
— Это невозможно.
— Почему?
— Использование в рекламных целях жилых домов запрещено. Жильцы не соглашаются, чтобы им закрывали окна.
— Компенсируйте им причиненные неудобства.
— Но это удорожит цену заказа!
— На сколько?
— В несколько раз. Мы можем предложить гораздо более удобные и дешевые площади в самом центре города…
— Мне не надо в центре. Мне надо там, где надо! Сколько бы это ни стоило!
— Можно узнать ваши пожелания к эскизу?
— Непроницаемо-черный фон и желтые буквы в центре. И вот что еще, обязательно сделайте рекламу углом.
— Как это?
— Заверните за угол и закройте торцевую стену.
— Но это еще более…
— Я заплачу.
— Какой должен быть текст?
— «Все будет хорошо».
— Где расположить адреса и телефоны?
— Без адресов!
Изготовители наружной рекламы удивленно переглянулись. Зачем реклама, на которой нет координат заказчиков?!
— Можно узнать? Почему вы выбрали именно эти дома? Почему даете рекламу без адреса?
— Потому что напротив этих домов живут мои любимые женщины! Которые знают мой адрес!
— А-а-а…
— Но вы можете это считать имиджной рекламой одной крупной иностранной фирмы. Которая, в отличие от других, может позволить себе начать рекламную кампанию пустыми щитами…
Утром по подъездам указанных девятиэтажек прошли вежливые молодые люди. Они звонили в двери и интересовались, не будут ли против жильцы, если фасад дома закроет реклама.
— Будем! — отвечали жильцы.
— А если мы компенсируем неудобства?
— Сколько?
— Сто долларов.
— Двадцать, но сейчас! И тогда вешайте хоть черта…
К полудню разрешения были получены. Кроме нескольких жильцов-склочников, которых не устроили ни сто, ни двести, ни триста долларов.
— Дайте им тысячу! — разрешил заказчик.
— Но!..
— Если этого будет мало — дайте две. Если не хватит двух — дайте одну и вырежьте в щитах отверстия под их окна.
Остаток дня, всю ночь и весь следующий день нанятые бригады монтажников одевали фасады домов в леса. Потому что заказчик был категорически против растянутой по стене «тряпки». Заказчик требовал исполнить рекламу в металле, дереве и камне.
Щиты собирали кусками.
— Ну как?
— Вон там щель.
— Где щель?
— На третьем этаже. Толщиной с палец! Стену видно! И вон еще левее! Да вы что!..
— Мы исправим…
Щиты переделывали по два-три раза. Особенно один, на Тополином бульваре. Где заказчик измучил всех рекламациями.
— Еще вижу щель… И еще вижу… Я не для того деньги плачу, чтобы принимать такую халтуру!
Пустая реклама возымела свое действие. Особенно когда открыли для обзора все восемнадцать щитов!
Во-первых, она привлекла к себе всеобщее внимание. Во-вторых, благодаря всеобщему вниманию отвлекла внимание тех, чье внимание, по идее, должна была привлечь. Собразить, что восемнадцать дорогущих щитов развешены по городу лишь для того, чтобы повесить один-единственный, они вряд ли были способны.
Контрслежка стоимостью несколько десятков тысяч долларов превышала возможности их воображения.
Несколько дней реклама висела просто так. Просто как реклама. С главной и единственной целью — примелькаться. Стать частью привычного пейзажа. Обыденностью.