Тюрин Александр Эскадрон несуществующих гусар
Александр Тюрин
Эскадрон несуществующих гусар
1.
Над столом в морге включился свет и профессор Осмысловский, как всякий гастритник, почувствовал, что страх бьется у него где-то в районе желудка. Впрочем, спокойные деловые голоcа судмедэксперта и следователя Ползикова пролились киселем во взбудораженное солнечное сплетение профессора и заставили его успокоиться.
- Гражданин этот, представьте себе, погиб от удара настоящей саблей.-не без хвастовства сказал медэксперт.-- Если точнее после удара саблей он протянул еще пару минут, не больше. Обратите внимание на характер раны. Узкая, но глубокая. Рассечена сонная артерия, перебит позвонок. Почему сабля? Потому что простым бытовым топором хрен по шее попадешь. Попробуйте, если не верите.
- А почему не нож, охотничий или там большой кухонный?-поинтересовался Ползиков.
- Вы уж простите меня, но как это вы ножом голову оттяпаете? Конфигурация раны указывает на то, что клинок был достаточно тяжелым и что удар наносился сверху и наискосок - как будто с лошади. Так что, я бы на вашем месте обратил внимание на чеченцев.
- Я уже думал на эту тему,-- поделился Ползиков.-- Полистал дела, связанные так сказать с гражданами кавказской национальности. Дел много, но что уж точно сабли и лошадей они с собой не возят. А вы что думаете, профессор?
- Я вам уже говорил, господин капитан, что я не считаю себя специалистом в области холодного оружия.-- несколько натянуто отозвался профессор и вздернул академическую бородку.
Ползиков бросил на стол пакетик, в котором лежал... старинный офицерский аксельбант.
- Но в этом вы определенно специалист. Сия деталь офицерского обмундирования была зажата в руке убитого гражданина. Ну, как будто он ухватился за этот аксельбант и сорвал его с мундира убийцы перед тем как схлопотать саблей по шее.
- Изначально этот аксельбант принадлежал воину из лейб-гвардии царскосельского гусарского полка,-- сказал Осмысловский.-- Этот полк почти полностью полег в 1916 году на полях Галиции.
2.
- Смотрите, профессор,-- Ползиков провел пальцем по воздуху и протянул бинокль.-- Там лесопарк, перед ним капустное поле, справа грунтовая автодорога. Следы от копыт десятка лошадей появляются вдруг на том конце поля и вдруг исчезают на этом конце. Убийство произошло неподалеку от грунтовки. Там еще обнаружились следы двух автомашин, импортного производства, предположительно популярной марки Мерседес-220. Как будто между теми гражданами, кто двигался на копытных животных, и теми, кто ехал на мерсах, произошла, грубо говоря, разборка. Из-за чего по-вашему мог бы повздорить, скажем, лейб-гвардии гусар и, допустим, всем нам знакомый бандит с золотой цепочкой на шее и стриженным затылком?
- Из-за всего,-- кратко отозвался профессор.-- Понятия о чести слишком уж разнятся. Только никаких гусар давно уже не существует в природе. Может быть это постарались какие-нибудь благородные мстители из военно-исторического общества? Есть же такие ряженые, даже потешные бои устраивают.
- Профессор дорогой, у ряженых нет боевого оружия и они им на самом деле не владеют. Кроме того у них плохо с лошадьми. И даже самые разблагородные мстители не появляются ниоткуда и не исчезают никуда.
- Я не физик, господин капитан.
- Вы историк, товарищ Осмысловский. Мне о вас много хорошего говорил один человек.
- Какой человек?-- строго вопросил профессор.
- Один арестованный за кражу предметов антиквариата. Он выражался о вас в превосходной степени как об эрудите, чуть ли не энциклопедисте. Но вы это не берите в голову, он уже давно сидит, а ваша фамилия у меня просто в памяти отложилась... Как, кстати, погиб этот самый гусарский полк? Вы должно быть в курсе.
Профессор помедлил.
- Несколько эскадронов из царскосельского полка словно корова языком слизнула. Исчезли бесследно, сгнули без вести. Таких таинственных случаев было немало в истории первой мировой, особенно в 1916 году. Пропал один британский батальон, несколько немецких и австрийских рот. Но этому всегда находились вполне разумные объяснения. Тогда ведь переносные радиостанции еще не применялись. Если подразделение попадало, скажем под шквальный огонь противника, или под кинжальный удар кавалерии, оно могло полечь полностью за несколько минут и не дать никому никакой весточки... Что в общем известно достоверно о судьбе царкосельского полка? Он должен был нанести фланговый удар по наступающим силам австро-венгерцев. Часть гусар была направлена через небольшой заболоченный лесок. И они уже никогда не вышли оттуда. Что любопытно, в это же время и примерно в этом же месте пропала австрийская егерская рота... Собственно, мне больше нечего сказать.
- Что еще интересного происходило в 1916 году?-- Ползиков достал из кармана блокнот.
- Битвы под Верденом и на Сомме. Более миллиона убитых с обеих сторон. Ни одна сторона не получила стратегического преимущества. Как видите, Европа успешно истребляла сама себя, так что все позднейшие войны, революции и деградации - только следствия первой мировой, на которой полегли лучшие: самые благородные, храбрые, честные и, пожалуй, самые добрые... Зачем я вам только это говорю, конечно же вас это не очень-то волнует. Может, поедем уже обратно в город?
- Я смотрю, вы до сих пор принимаете события первой мировой довольно близко к сердцу... Что еще замечательного происходило в этом роковом шестнадцатом? Может быть, что-то не связанное напрямую с войной.
- В области балета, что ли? Ну, была обнародована общая теория относительности Альберта Эйнштейна, хотя по мнению некоторых исследователей, создана она была куда раньше. Эйнштейн был странный человек на наш взгляд, он не торопился с обнародованием своих открытий. К 1916 году он, например, выдвинул гипотезу отрицательной гравитации, но о ней широкая научная общественность так и не узнала. И, собственно, после 1916 года, можно сказать вплоть до самой своей кончины, Альберт Германович над чем-то усиленно работал, но результаты этой работы нам неизвестны.
- Ах вот как. Жалко.-- Ползиков удрученно прищелкнул языком и сунул блокнот в карман.-- Вот незадача. Можно представить, чего мы лишились... Ну, ладно, пойдемте к машине.
- Знаете что, господин капитан. Я еще немного прогуляюсь, места-то больно приятные глазу, а потом поеду на электричке.
3.
Перед профессором стояли трое. Маленький крепыш, "шкаф" среднего роста и верзила. Несмотря на ужас, комичность ситуации тоже почувствовалась.
- Это тот, который с ментом приехал.-- ткнул пальцем "шкаф".
Маленький крепыш сделал шаг вперед, немного покачал головой из стороны в сторону, как будто что-то разглядывая на лице профессора, а потом врезал.
Оглушенный профессор прислонился к забору и попытался проглотить кровь, заполнившую его рот - плеваться ведь неприлично, он ведь никогда не плевался, по крайней мере на улице.
- Ну что, мусор, приссал? Это только разминка была, сейчас мы тебя мочить всерьез начнем.-- предупредил верзила.
Главное не терять достоинства, смотреть мучителям глаза, проглотить наконец эту кровь.
- За что?-- спросил Осмысловский.
- Кокретно за Саньку-Акулу, которого твой Ползиков посадил.
- Я не милиционер, я вашу акулу не то что не сажал, даже в море не видел.
- Я нам плевать. Ты с ментами знаешься, значит типа ответишь.
Профессор увидел, что между этими тремя монстрами и забором остался еще промежуток метра полтора.
Осмысловский качнулся, словно собираясь упасть, а потом скользнул вдоль забора мимо хулиганов. Кто они, уже бандиты или просто хулиганы, думал профессор на бегу.
Трое, то ли бандитов, то ли хулиганов, припустили следом. Вскоре стало ясно, что бег не является их сильной стороной. Или они как будто не торопились.
Но и профессор чувствовал, как что-то все больше сдавливает его мечущееся сердце - ведь всего две недели назад он вышел из больницы после приступа стенокардии.
Тяжелый удар в спину опрокинул его навзничь. Осмысловский вывернул голову набок и увидел как верзила готовиться влепить ему удар ногой под ребро...
Резкая боль пронзила профессора сбоку и он поперхнулся своим дыханием.
"Я не могу больше дышать. Я сейчас умру."
Бандит похаживал рядом и готовился нанести еще удар, подошел поближе и маленький крепыш. Верзила вежливо пропустил товарища и тот ударил профессора с другой стороны.
Как будто что-то лопнуло внутри и горячий поток вместе с тошнотой устремился к горлу. Белесый туман застил взор профессора, сделал плоским и малоразличимым мир вокруг. Но и сквозь эту плоскость рельефно проступал грязный носок ботинка. Носок приподнялся, отплыл назад...
И вдруг ... стук копыт и храп коня. Нога не ударила его. Нога хулигана принялась удирать вместе с другими хулиганскими ногами.
Осмысловский приподнял голову. Всадник на гнедом рослом коне нагонял убегающую бандитскую тройку. Послышался свист шашки и верзила улегся навзничь в грязь. Двое других бандитов перевалилось через забор и исчезло.