— Идиот, — презрительно бросила я, начисто забыв, что я здесь в роли просителя. При виде Арсения я всегда начинала нервничать. Причина была уважительной: он на редкость красивый парень. Беда в том, что не одна я так считаю, девять женщин из десяти с воодушевлением со мной согласятся, о чем он знал даже лучше, чем я. Злилась я в основном оттого, что рядом с ним мгновенно глупела, испытывая непреодолимое желание остаться с ним навсегда, при этом прекрасно понимая, насколько тщетна попытка его удержать. Он принадлежал к тому типу мужчин, к которым разумной женщине лучше не приближаться. Или сразу смириться с мыслью, что придется делить его как минимум с четырьмя особами женского пола. Моя гордость мне этого никогда не позволит, вот я и предпочитала держаться от него на расстоянии. Тут подала голос Раиса:
— Мне всегда нравилась эта фотография. — И кивнула на стену, я проследила ее взгляд и увидела свою фотографию в рамке, ощутив подозрительную маету в груди. Но длилось это лишь мгновение, потому что через это самое мгновение я разглядела, что губной помадой по стеклу мне пририсовали заячьи уши, несуразно большие и согнутые пополам. Раиса уши тоже заметила, крякнула и посмотрела на Арсения с укоризной.
— Так ты даже симпатичнее, — нагло заявил он. — Твоя фотография служит напоминанием о женском коварстве. Я держу ее перед глазами, чтобы не расслабляться при встрече с обладательницей красивой мордашки. Под личиной ангела может прятаться зубастый крокодил.
— Обожаю комплименты, — широко улыбнулась я и решила сменить тему: — Судя по тому, что ты спишь на рабочем месте, дела идут не особенно блестяще.
— А вот тут ты не права, — хмыкнул Арсений. — Я только что закончил важное дело. Так что отдыхаю на вполне законном основании.
— Важное дело? — переспросила я, видя, как он надувает щеки.
— Да. Заработал пятьсот баксов. У одной богатой старушки пропал пудель. Я спас ее от преждевременной кончины в тоске по любимой собачке, разыскав пса в рекордно короткий срок.
— Ты искал собаку? — недоверчиво спросила Раиса, лицо ее при этом непроизвольно вытянулось.
— Никто не смог бы справиться с этим лучше. Собаки меня любят.
— По-моему, ты просто валяешь дурака.
— Вовсе нет. В этом городе не случалось ничего стоящего со времен нашествия Батыя. Все последующие события обошли его стороной. Аборигены на редкость добродушны и непритязательны. Если так пойдет дальше, я начну разыскивать сбежавших хомячков. Давай поговорим о моих деньгах, дорогая, — глумливо усмехнулся он. — Могу я на них взглянуть?
— Я не рискнула их сюда везти, но ты их получишь. Свою долю и половину моей.
— Звучит заманчиво. Ты вроде бы говорила, что завязала. Нет?
— Конечно, да.
— Тогда с чего вдруг такая щедрость?
— Я хочу загладить свою вину.
Он посмотрел на меня, потом на Раису, вновь повернулся ко мне и нахмурился. В красивом лице еле уловимая угроза, исходившая из синих с прозеленью глаз. Теперь Арсений выглядел парнем, с которым лучше не связываться. Должна заметить: если дамы испытывали к нему любовь, граничащую с обожанием, то мужчины в его присутствии мрачнели, справедливо подозревая, что рядом с ними находится исключительно опасный тип. Лично я не раз присутствовала при подобных метаморфозах и сейчас была к ней готова, но все равно забеспокоилась, подумав, может, мы дурака сваляли, явившись сюда. И все-таки кое-что в нашем прошлом позволяло надеяться, что мы обретем в его лице союзника, а вовсе не врага. На всякий случай я томно вздохнула, напустив в глаза тихой грусти.
— Во что ты вляпалась, дьявол тебя побери? — спросил он сурово.
— Сенечка, это я во всем виновата, — заныла Раиса. — А Маруся, добрая душа, не могла меня в беде оставить. Но мы понятия не имеем, что делать с трупом, то есть труп еще полбеды, но куда мента девать?
— Какой труп? Какой мент? — рявкнул Арсений, разомкнул руки и уперся о край стола, словно собирался его опрокинуть. Он сидел, как каменный лев у входа в наш исторический музей, я фыркнула, подумав при этом с досадой: «Как же он хорош…»
— Не стоит так нервничать, — сказала Раиса. — Сейчас я все объясню.
Решив, что объяснять Раиса будет очень долго, а времени у нас не так много, я вмешалась:
— Лучше я. — И очень коротко, а главное, как мне казалось, доходчиво принялась объяснять.
Надо отдать Арсению должное, он слушал довольно терпеливо, однако уже на третьей минуте моего повествования глаза его метали молнии, а физиономия начала бледнеть от злости. Мне его чувства были понятны.
— Вы раскатываете по городам и весям с трупом в багажнике? — ласково спросил он.
— Ты забыл про мента, — вежливо напомнила Раиса.
— Маруся, ты идиотка, — глядя на меня, произнес он. И хотя то же самое я говорила Раисе, да и самой себе, если уж быть честной, его слова показались обидными.
— А что прикажешь делать? — развела я руками.
— Гнать в шею эту чокнутую! — рявкнул он.
— Я не могу гнать ее в шею, она моя подруга. И я просто обязана ей помочь.
— Спасибо, Маруся, — вытирая слезы ладошкой, сказала Раиса. — Сенечка, вся наша надежда на тебя. Хоть ты и назвал меня чокнутой, я не собираюсь принимать твои слова близко к сердцу. Помоги нам, пожалуйста, и я тебя озолочу. А Маруся наконец-то поймет, какой ты славный парень.
— Ничего она не поймет, — съязвил он, а я кивнула:
— Пойму. Избавь нас от этих типов, и я…
— Что? — насторожился он.
— Все, что угодно, — не желая тратить время попусту, сказала я.
Арсений поднялся, сказал с сомнением:
— Где машина? — И, не дожидаясь ответа, направился к двери.
Мы припустились за ним. Подозреваю, он, как и я недавно, лелеял в душе надежду, что это глупая шутка. Если честно, мне стало его чуточку жалко. А вместе с этим я почувствовала облегчение. Теперь голова должна болеть у Арсения, а вовсе не у меня. Как удачно, что я родилась женщиной, всегда можно упасть в обморок или переложить проблемы на мужские плечи, если, конечно, найдется дурак, готовый их на эти самые плечи взгромоздить. Арсений дураком не был, это я знала абсолютно точно, оттого по мере приближения к машине начала опять беспокоиться: что, если, взвесив все и здраво рассудив, он отправит нас восвояси? Между тем Арсений открыл багажник, заглянул в него и позеленел.
— Твою мать, — буркнул он, воровато огляделся и поспешил багажник закрыть.
— Что будем делать? — деловито поинтересовалась Раиса.
— Сухари сушить.
— Зачем?
— Затем, что мы в дерьме по самые уши. — Слово «мы» вызвало у меня прилив благодарности к Арсению, но я на всякий случай нахмурилась. — Давай ключи.
Раиса протянула ему ключи от машины, и Арсений сел за руль, мы торопливо устроились сзади. Пока мы ехали по городу, не произнесли ни слова, Арсений хмурился, как видно, размышляя, я не рискнула нарушать ход его мыслей. Раиса тоже не рискнула, однако, как только город остался позади, не удержалась и спросила:
— У тебя есть план?
— Откуда ему взяться? — съязвил Арсений.
— Тогда куда и зачем ты едешь?
— Хочу избавиться от трупа. Потом будем думать, что делать с ментом.
— Может, это… и от него избавимся? — нерешительно предложила Раиса.
— Ментов убивать нельзя, — зло ответил Арсений.
— Почему это? — удивилась она.
— Просто нельзя, и все! — рявкнул он.
— Куда ж его тогда девать-то?
— Если б не труп, можно было бы с ним договориться. Втюхать бабла побольше, глядишь, простил бы надругательство. Кстати, давно он там лежит?
— Да уж часов пять.
— О господи…
Надо сказать, что, несмотря на отчаянную ситуацию, я вздохнула с облегчением, потому что лишать мента жизни не собиралась. У меня были незыблемые правила, одно из которых гласило: никакого членовредительства, а тем более посягательств на чужую жизнь. Правда, облегчение длилось недолго, потому что выхода из создавшейся ситуации я не видела и Арсений, судя по всему, тоже.
— Может, все-таки предложить ему деньги? — вздохнула я.
— Боюсь, что он нас пустит по миру, — вновь съязвил Арсений, а Раиса добавила:
— Будет доить до скончания века. Я бы так и поступила.
— Кто бы сомневался, — в который раз не удержался Арсений от язвительности.
Между тем, удалившись от города километров на двадцать, мы свернули в лес. Еще какое-то время ехали по едва заметной дорожке, пока не остановились на лесной поляне. Слева заросли малины, справа молодые березки, однако мне было не до местных красот. Арсений вышел из машины и немного прогулялся, желая убедиться, что поблизости никого нет.
— Что я говорила, — не к месту заметила Раиса. — Сенечка не может тебе отказать. Он в тебя влюблен, а влюбленный мужчина для нашей сестры…
— Он не способен влюбиться, — буркнула я и разозлилась — нашла о чем сожалеть в такую минуту.