— Не понимаю, о чем вы… Марина Георгиевна! — увидев мою клиентку, женщина как будто начала оживать и в глазах ее появилась уже осмысленная тревога. — Марина Георгиевна, скажите своей подруге, или кто она у вас там — коллеге, что я не понимаю, чего она от меня хочет! Вы же сами велели мне пропустить…
— Кого?
— Ну этого молодого человека, друга вашего мужа! Вы сказали, что он ненадолго зайдет, заберет папку с бумагами, которую дома забыли, а на работе она нужна…
— Я так сказала? Вам? — нахмурилась Марина.
— Ну да! По телефону, конечно. А что, вы поправились уже? — наивно спросила она. — Голос-то в трубке у вас хрипловатый был… Я еще настойкой календулы посоветовала горлышко прополоскать, помните!
— Не помню! — отрезала Марина. — Сколько ни напрягаю память — не помню, и все! Поэтому попрошу вас тоже поднапрячься! Когда это он… то есть я, вам позвонила?
— Я же говорю — недавно! Ну может, с полчасика!
— И вы вот так сразу меня узнали? Хотя я и была простужена?
— Не сразу, конечно, не сразу! Я два раза переспросила, кто звонит. Ну вы и представились. А потом сказали — пропустите, Клавдия Васильевна, ко мне в дом молодого человека, он сейчас подойдет документы важные забрать, которые мне на работе нужны! Я еще спросила — а как же он их найдет у вас в доме? А вы сказали — там Шура в курсе. А я еще сказала — знаете, мол, Мариночка Георгиевна, не по инструкции это. Не имею права впускать в дом посторонних в отсутствие хозяев! А вы сказали — в виде исключения, дорогая, я в долгу не останусь…
На этих словах консьержка замолчала и уставилась на Марину в надежде получить на чай.
— Не останавливайтесь, пожалуйста, — попросила я, отвлекая внимание клуши (иначе Клавдию и не назовешь!) на себя. — Итак, вам позвонили, а потом пришел этот молодой человек. Так?
Она кивнула.
— Отлично. И как же он выглядел?
— Ну как… Обыкновенно, как… А что же вы, Мариночка Георгиевна, не знали, какой он из себя, ваш посланец?
— Отвечайте на вопрос! — прошипела Марина. — Я вам потом… расскажу… как он выглядел.
— Ну, что же. Человек как человек. Худой, правда. В куртке черной, воротник поднят, и в шарфе… И еще шапочка у него такая круглая черненькая была на лоб натянута, я еще удивилась, ведь хоть и сентябрь, а рано еще шапки-то носить… Кивнул мне, сказал — к Гонопольским, и в лифт. А я еще ему вслед прокричала, что сорок седьмая, мол, квартира, вдруг, думаю, не знает иль забыл…
— Больше о нем ничего не вспомните?
— Нет… Да и не разглядывала я. Занята была! — она покосилась на газету в моей руке. — А что такое? Случилось что?
— Случилось, — отрезала я. — Такое случилось, что вам на вопросы об этом типе как минимум еще с месяц в различных кабинетах отвечать придется. У Гонопольских в квартире человека убили!
Обе они — и Марина, и консьержка — вскрикнули и прикрыли рты ладошками.
— Звоните в милицию, Клавдия Васильевна. И все им расскажите. Ордена за эти воспоминания я вам не обещаю, но посильную помощь следствию оказать сможете.
— Как же это… Прямо сейчас звонить?
— Прямо сейчас. А если спросят, куда теперь хозяйка подевалась, скажите — исчезла в неизвестном направлении в сопровождении девицы подозрительной наружности.
Маринина рука вновь вползла в мою ладонь. И, не оборачиваясь к клиентке, я и так почувствовала, как она дрожит, я потянула ее за собой.
Мы буквально выскочили на улицу и короткими перебежками добрались до «Фольксвагена».
— Женя! Ты что говоришь?! Шурку нашу — убили?! — набросилась на меня Марина, когда мы отъехали на некоторое расстояние и я остановила машину, чтобы допросить клиентку.
— Скажи, как выглядела твоя домработница?
— Ну, высокая такая, худая… нет, даже тощая, можно сказать, кости торчали… Стриглась под мальчика… Всегда в брюках ходила…
— Все! Ошибка исключена. Ее убили. Вчера, может быть, незадолго до того, как прицелились в твоего Стаса! И опять из снайперской винтовки! Наверное, снова из окна соседнего дома!
Машинально обернувшись на дом напротив, Гонопольская затеребила меня за рукав:
— Из окна? То есть опять с большого расстояния? А как же тот, ну, который подделался под мой голос? Которого впустила консьержка?
— А черт его знает! Может, он приходил убедиться, что жертва мертва?
— А вдруг это был вовсе не убийца?
— Может быть и это, но слишком маловероятно. Ты заметила, он сделал все, чтобы твоя Клавдия Васильевна не разглядела его? Шапочку на лоб натянул, черная куртка с поднятым воротником, шарф… Как хочешь, это подозрительно! Кто так одевается в сентябре и при такой погоде?
— Жень… А что он у меня искал, как ты думаешь? Квартира-то как раскурочена… Просто погром какой-то.
— Ты у меня спрашиваешь, что этот тип искал в твоем доме? — поразилась я. — Это ты должна мне сказать! Что ты прятала в доме? Сейф, тайник, драгоценности, крупные суммы денег, компрометирующие документы на кого-нибудь? Отвечай быстро! И только не ври — дороже выйдет.
Марина моргнула. Всего одну какую-то долю секунды в ее чудных глазах мелькнул расчет: сказать — не сказать? «Скажу», — прочитала я за мгновение до того, как клиентка открыла рот:
— Я… Жень, ну… За несколько месяцев до смерти Макс мне и вправду передал какую-то папку и сказал, что этой папкой можно Попову — это второй соучредитель банка, тоже член совета директоров, что этой папкой можно Попову так нос прищемить, что у него насморк на всю жизнь останется… Они в последнее время сильно между собой не ладили. Макс хотел откупить у Гоги его долю, а Попов на это не шел. Тогда Макс нанял кого-то и…
— Где эта папка? Куда ты ее положила?
— Ну в тайник, конечно.
— Какой тайник, где он находится? Быстро говори, Марина!
— Ой да слушай! Сказать смешно просто! Я этим сейфам, будь они там хоть какими супернавороченными, никогда не верила! Раз кто-то придумал такой сейф со всеми его замками, то найдется и тот, кто эти замки при желании в два счета вскроет, так ведь? Ну или взять тайник: ведь грабитель в первую очередь станет стены простукивать и опять же наткнется на любую пустоту, а это значит, что тайник тоже ненадежно…
— Не тяни.
— Ну короче, все самое ценное я еще по бабушкиному способу прятала, меня мама научила! Видела у нас в гостиной шторы такие парчовые, тяжелые? С бахромой и золотой вышивкой?
— Дальше! — Я смутно припомнила, что именно такие шторы, перехваченные с боков широкими лентами, в самом деле закрывали окна в большой комнате.
— Ну так вот, с обратной стороны я к левой шторине аккуратно так пришила большой карман, из такой же ткани! Незаметно совсем, а между тем туда годовой бюджет России положить можно! И никакой ворюга не догадается.
— Короче! Папка с компроматом — в этом кармане?
— Да, и мои драгоценности, кредитки, кое-какие документы и денег тысяч тридцать, наверное, в валюте… Слушай, Женя! — всполошилась Марина. — Это же все надо немедленно забрать! Сейчас консьержка вызовет милицию, они станут обыскивать квартиру, еще раз перевернут все вверх дном и найдут!
— Если только тот человек в черной куртке не нашел твои сокровища раньше.
— Женя, он не нашел! Если шторы висели на месте, а не валялись на полу — не нашел!
— Они висели на месте.
— Все! — в возбуждении Марина ударила меня по плечу кулачком. — Едем обратно! Немедленно, пока нас не опередили!
— Ты уверена, что не хочешь показать свой компромат следователю?
— Ты что?! Чтобы Попов им заплатил, и они нашу заветную папочку «случайно потеряли»? А ведь партнер Макса и есть убийца, я это чувствую! Больше просто некому!
В глубине души я была с ней согласна. Конечно, не в том, что убийцей обязательно и непременно является деловой партнер Максима Гонопольского некто господин Попов. А в том, что папочка с материалами, при помощи которых можно этого Попова прижать, должна оказаться все-таки в наших руках. В силу своей профессии мне не раз приходилось сталкиваться с работниками милиции и прокуратуры. Были среди них и честные люди… наверное, но как-то мне не сильно повезло с ними встретиться.
А ведь, может быть, ключ к убийствам именно в этих папках, которые Максим Гонопольский принес домой незадолго до смерти?
— Я сейчас, я быстро, Жень! — рванулась клиентка, открыв дверцу.
— Стой! Куда?!
— А что?
— Я твой телохранитель. Сиди на месте! Сама схожу. Мало ли что — если убийца и в самом деле охотится за тобой, значит, может подстерегать за каждым углом!
Марина снова похлопала глазами.
— А как же я останусь здесь… без тебя? Вдруг он сейчас смотрит на нас в прицел своей винтовки и только и ждет, чтобы я осталась одна? — спросила она резонно.
— Не беспокойся, все предусмотрено. Жаль, окна в «Фольксвагене» незатемненные. Так. Быстро перелазь на заднее сиденье и ложись на пол. Я тебя накидкой прикрою. Мою машину в вашем дворе никто не знает. Если ты не будешь маячить в окне, никто даже не догадается, что я постоянно вожу тебя с собой. Как запасное колесо.