— Ну-ну. — Генерал кивнул с интересом. — Я, кажется, догадываюсь, о чем ты. А ну давай дальше!
— Игорь Журавлев сказал мне, что сегодня, до конца дня, у него в кабинете соберется инициативная группа, которая подготовила письма к министру внутренних дел, в правительство, в прокуратуру и в Государственную думу. Удар предполагается массированный. О чем будет написано, догадаться нетрудно. В этой ситуации, я полагаю, самым верным решением могло бы быть прямое указание господина губернатора Андрея Ильича Гусаковского поддержать обращение трудящихся в высшие государственные структуры. Как — это можно обсуждать. На мой взгляд, было бы вполне уместно письмо губернатора, приложенное к обращению рабочих и служащих «Сибцветмета» в защиту своего гендиректора. Да, мы конкуренты в губернаторской гонке, но выборы должны быть абсолютно прозрачными! Да, я тоже отлично знаю Алексея Евдокимовича, которого привел еще мой предшественник, и ничего, кроме глубочайшего уважения к его организаторским талантам, не испытываю. Ну и так далее. Такое письмо может быть подготовлено мною до конца дня. И — в те же адреса. А чтобы не произошло досадных недоразумений, пусть оба обращения идут одним путем. Узнаем, кто поедет или полетит, и передадим. Предварительно оповестив население, — скажем, во время вечерней программы телевидения. По местному каналу. Это я тоже с удовольствием возьму на себя. Могу даже зачитать в микрофон.
— Да-а… — протянул Гусаковский, пристально глядя на Лидию.
— Между прочим, — с улыбкой добавила она, — как директор нашего канала, я с удовольствием увидела бы господина губернатора сегодня в «Новостях» в прямом эфира. Две-три фразы, не больше. Сочувствие, возмущение и уверенность в торжестве справедливости. Три ноты.
— Ну, ребята! — с укоризной покачал головой Толубеев. — Вы меня прямо… это! — Он сильными руками показал, как затягивают узел. — Не слишком ли?
— Обычно, Иван Иванович, позвольте вам напомнить, — серьезно сказала Лидия, — прежде чем начинают большую игру, точно определяют ставки. Это — из области бесспорных правил.
— А ведь она уела тебя, Иван! — довольно засмеялся Гусаковский. — Да, тут палец в рот не клади…
— Но ведь я еще и не возражал. Откуда такие выводы? Как вы понимаете, теперь при любом раскладе ответственность-то остается! И кто ее должен нести?…
— Если позволите, Иван Иванович, — вежливо вмешался Сергей.
— Говори, чего уж тут, понимаешь…
— Вы верно заметили насчет ответственности. Но дурь-то в кармане объекта была найдена? Чья — другой вопрос. Может, провокация? Но опять же — в чьих интересах? Нельзя исключить, что в нашем, мягко выражаясь, беспредельном с точки зрения отношения к закону государстве происходят, к сожалению, нарушения и в сфере правоохранительной деятельности. Об этом, собственно, каждый день пишет пресса, а уж про телевидение и говорить не приходится. К чему я? Иногда выгоднее сразу признать малую ошибку, чем стоять на своем до тех пор, пока ошибка не перерастет в преступление. И мысль Лидии Михайловны мне в этом смысле чрезвычайно нравится. Она диалектична!
Полковник обернул к Лидии порозовевшее от легкого возбуждения лицо, и она одарила его весьма признательным взглядом.
— Это что же… — после паузы сказал генерал. — Я должен буду ребят наказывать? Так кто ж станет мне доверять потом? Об этом ты думаешь, полковник?
— Вы снова абсолютно правы, товарищ генерал, — официально подчеркнул Сергей свое отношение к сказанному. — Но кто говорит о взыскании, о серьезном наказании? Есть же масса устных выражений неудовольствия начальства. Напротив, это все послужит только дальнейшему улучшению оперативной деятельности. А тому майору можно просто объяснить, он поймет. Встречусь, к примеру, с ним я и все ему лично объясню. А если аргументы будут лежать еще и в конверте, он будет только благодарен. Политика — очень тонкое дело, товарищ генерал, уж вам ли не знать!
— Ну, — солидно заметил Толубеев, — я же в принципе-то не возражаю. Наоборот, я так и понимаю, что мы здесь собрались для общего совета, поэтому… Между прочим, Андрей, насчет некоторых «аргументов» полковник очень прав! Ты продумай до нашего отъезда. Но все-таки, скажу вам откровенно, некий червь сомнения меня точит. А так ли уж нужна вся эта шумиха? Может, прикроем дело в Москве, пусть этот адвокат, как у нас выражаются, развалит дело в процессе расследования, да и прекратим его к такой-то матери за отсутствием события преступления? А со своими уж как-нибудь разберемся сами.
— Можно и так, — заметил губернатор, — но эхо?
— Какое еще?
— А такое! Ах, значит, дело сфабриковано?! А по чьему указанию?… Вот тебе и новая волна, похуже первой.
— Предлагаешь согласиться?
— Да кто тебя заставляет? Тут — логика. Или, как вот верно подметил твой Сергей Юрьевич, диалектика! Не забыл, поди, еще?
— Ну да, — протянул генерал, — легче маму родную забыть…
На этом первая беседа и закончилась. Губернатор с Лидией отправились в город заниматься неотложными делами, а генералу с его помощником была предоставлена возможность краткого отдыха — с банькой, соответствующим антуражем и весьма неплохой кухней. Но генерал не был бы ответственным чиновником Министерства внутренних дел, если бы не воспользовался пребыванием в крупном краевом сибирском центре и не устроил хотя бы маленького разноса по своей службе. Инспекция так инспекция, хотя острой нужды в ней никакой не имелось.
А с хозяевами договорились встретиться еще раз вечером и окончательно подбить общие итоги, которые должны были бы к этому времени определенно нарисоваться.
Провожая губернатора, генерал вышел на крыльцо, снова подивился окружающей красоте и вдруг негромко сказал:
— Что бы вы тут ни говорили, в чем бы меня ни уверяли, а я тебе так скажу, Андрюха… — Хотите вы или не хотите это понимать — двух твоих зайцев мы все-таки ухлопали. Ну, со вторым еще подумаем. Может, и поторопились маленько… Ладно, отпустим, пусть еще побегает, его и здесь нетрудно достать.
— Неугомонный ты, скажу, — с ухмылкой покачал головой губернатор. — Опять что-нибудь придумал?
— Вечером, вечером. Мелькнула и у меня тоже одна мыслишка. Не все ж вам одним…
Глава пятая АДВОКАТ
В принципе все необходимое Гордееву находилось рядом. Ну, скажем, почти. Округ-то один. И что особенно отметил для себя Юрий Петрович, адреса, по которым проживали понятые, приглашенные начальником отделения криминальной милиции, производившего задержание и обыск подозреваемого в хранении наркотических средств Минаева, находились неподалеку от расположения этой милицейской службы Южного административного округа столицы, на Каширском шоссе, в районе Москворечья. Словом, потрясающе удобно — все под боком, под рукой.
Но получалась все же одна нескладуха: задержание-то само производилось не здесь, а вон аж где! На Варшавском шоссе! И получалось так, что вроде бы выехавшие на задание менты на всякий случай захватили с собой и понятых. Абсурд? Да нет, это как посмотреть. На данное обстоятельство и обратил сразу внимание адвокат, который довольно неплохо ориентировался в Москве. И уж во всяком случае мог без подсказки назвать места дислокации окружных и районных правоохранителей.
Зная о нередкой практике нынешних работников милиции загодя обеспечивать себя необходимыми свидетелями, понятыми, которые, когда возникает нужда, появляются по первому свистку, как чертики из коробочки, Гордеев решил проверить свою догадку. Уж больно много совпадений появляется. Тут тебе и то, и это, прямо как в сказке.
Приехали на улицу Кошкина, все в том же Москворечье. Здесь в стандартной девятиэтажке и проживал первый понятой — Семенов Михаил Григорьевич, 1960 года рождения, разнорабочий.
Невзрачный дом-башня, как, вероятно, и все в округе, насквозь провонял кошками и старой гнилью. Гордеев с Елисеевым поднялись на второй этаж, стали звонить в однокомнатную квартиру, справа на лестничной площадке. Там никто не отзывался.
Пришлось нажать на ближайшую кнопку соседей. За дверью послышались шаги, какое-то шебуршанье, и наконец старческий голос спросил, кого надо.
Гордеев ответил, чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию, что пришли из милиции, к Семенову, а того что же, нет дома?
— Да дрыхнет он, алкаш! — сердито ответили из-за двери, и после этого послышалось звяканье замка.
Дверь открыла древняя и неопрятная старуха. Но не впустила к себе, а сама высунулась за дверь. Поглядела — вполне вроде приличные люди. Хоть и не в форме — так ведь говорят, что не все, кому положено, ее носят.
— А вы, бабушка, уверены, что он дома? — вежливо поинтересовался Гордеев.
— Так где ж ему быть? Второй день пьет! И орет благим матом! Никакого спасу нет, хоть бы вы его по своей-то службе приструнили, что ли! Нажрется, паразит, и еще угрожает!