– Боже мой! – пробормотала Регина, пялясь в экран. – Какая ерунда…
– В чем дело? – встревоженно спросил Тимофей. – Ты его знала?
– Не его – ее.
– Подозреваемую?
Регина кивнула, сглотнув комок в горле. Она выпроводила девицу, всучив ей визитку Бориса Минкина, и тут же забыла о ней, занятая собственными проблемами.
– Забудь, – погладил ее по колену Тимофей. – Она ведь не твоя подруга!
– Она приходила ко мне несколько дней назад.
– Что?
– За помощью. Сказала, что этот самый Сугривин пытался ее изнасиловать. Она отбилась, но через несколько дней получила уведомление об увольнении.
– Тогда точно – забудь. Если девка грохнула насильника, причем произошло это спустя какое-то время после инцидента…
– Да знаю, знаю! – процедила Регина.
– Только не говори, что чувствуешь себя виноватой!
– С чего бы?
– Вот именно, не с чего. Такие вопросы нужно решать цивилизованным путем.
– Это как? Если бы она пришла к тебе и сказала: «Начальник пытался меня трахнуть, но я вырвалась. Он меня уволил, и я хочу, чтобы его призвали к ответу!» – что бы ты ей посоветовал?
– Найти другую работу и мужика, который способен защитить от посягательств чужих самцов.
– И это, по-твоему, цивилизованный путь?
– Котенок, ты же отлично понимаешь, о чем я говорю, верно? – смягчив тон, проговорил федеральный судья. – Ты не хуже меня знаешь закон и прекрасно понимаешь, что такое дело бесперспективно, с какой стороны на него ни взгляни!
При слове «котенок» она поморщилась: показалось, что так он может называть жену. Лицемер несчастный! Регине нравился этот мужчина, иначе она не легла бы с ним в одну постель, как бы сильно того ни требовали обстоятельства. Он отлично сохранился для своих пятидесяти двух. Следит за здоровьем, регулярно посещает бассейн и салон красоты, играет в теннис в юридическом клубе… И все же это не повод называть ее ласковым прозвищем собственной супруги. Регина знала Марину Дурову достаточно хорошо, чтобы понимать, почему ее муж ищет любви на стороне. Холодная, расчетливая и умная женщина, Марина посвятила жизнь поддержанию собственного статуса. Тимофей Дуров добился поста федерального судьи во многом благодаря ей. Марина была тем двигателем, который толкал его вперед и вперед, даже вопреки собственным стремлениям и желаниям. Он был честолюбивым человеком, но его честолюбие и в подметки не годилось амбициям жены. Когда они встречались на вечеринках и официальных мероприятиях, Регине не раз приходило в голову, что Марина догадывается, какие отношения связывают ее с Тимофеем, но она и пальцем не пошевелит, чтобы что-то изменить: все же одна постоянная любовница лучше, чем случайные связи. Кроме того, Марина Дурова ни за что не согласилась бы потревожить хрупкую паутину, связывающую ее с мужем, дабы та ненароком не порвалась, и она, не дай бог, не лишилась в одночасье положения, связей и достигнутого с таким трудом достатка. Регина знала – одно ее слово, и Тимофей уйдет от жены. Однако Марина могла не опасаться, так как Регина не строила планов в отношении федерального. Видимо, его супруга об этом догадывалась, потому-то положение вещей и не менялось уже долгое время.
– Ты меня вообще слушаешь? – услышала она голос любовника, донесшийся как будто издалека.
– А?
– Я говорю, что тебе стоит забыть об этом деле. Если девица невиновна, ее отпустят… Если, конечно, повезет со следователем, и если руководство «Пугачеффа» не станет давить.
– Слишком много «если»!
– Ты не рассматриваешь версию о том, что она виновна?
Регина ненадолго задумалась.
– Ты прав, – медленно произнесла она. – Понимаешь, когда я спросила, почему она, защищаясь, ударила Сугривина в пах, а не по башке, ведь в стрессовой ситуации человек способен на самые дикие поступки… Короче, Устинья сказала примерно следующее: «Вы что, меня бы за это засудили!» А пару дней спустя она, значит, совершает убийство, перестав беспокоиться о таких «незначительных» вещах?
– Обстоятельства меняются, люди – тоже.
– За несколько дней? Ты шутишь!
– Не забывай, что она хотела произвести на тебя хорошее впечатление. Они все этого хотят, чтобы ты взялась за защиту, поэтому твоя девушка вряд ли была с тобой на сто процентов откровенна. Помнишь, ты сама сказала, что она хотела наказать засранца – может, она избрала такой способ, так как ты отказалась ей помогать?
– Вряд ли, она имела в виду другое.
– А ты не думаешь, что девица просто-напросто хотела отсудить у концерна деньги?
– Брось, Тима, мы же не в Штатах! – рассмеялась Регина. – Самое большее, чего можно ожидать, это выплаты компенсации за вынужденный прогул и выходного пособия! Ну, если бы удалось добиться мирового соглашения…
– Все так, – перебил Тимофей, – но, согласись, это – не твой уровень. Ты уже лет десять вращаешься в кругу богатых и знаменитых, помогаешь им и их деткам выпутываться из разных передряг, а эта девчонка… Если ты решишь ей заняться, это может здорово повредить твоей репутации! И не забывай об армии юристов «Пугачеффа»: стоит тебе сделать шаг вперед, и они набросятся на тебя, словно гиены… О нет, ради бога не делай такое лицо!
– Какое?
– Такое – когда у тебя загораются глаза от предвкушения. Черт, зря я упомянул армию юристов!
* * *– Расскажите мне еще раз, как все вышло, – попросила Регина.
Устинья сидела напротив и выглядела спокойной для человека, впервые оказавшегося за решеткой. Странно – для столь юного возраста и рода деятельности, она ведь типичный «белый воротничок»! Это невольно вызывало уважение. Устинья не ожидала появления Регины, тем не менее не стала выяснять, что заставило адвокатессу прийти – еще одно очко в ее пользу.
– Что именно вы хотите знать? – деловито поинтересовалась девушка.
– Все. Как вы поступили на работу, какие отношения у вас сложились с коллегами и руководством – словом, абсолютно все факты, которые могут повернуться против вас. Или за.
– Что ж, попробую… Я пришла в «Пугачефф» пять лет назад, сразу после колледжа. Я изучала делопроизводство, стенографию, бухгалтерские компьютерные программы…
– Бухгалтерские? – перебила Регина. – Это что же за колледж готовит специалистов столь широкого профиля?
– Ну, бухгалтерию я изучала самостоятельно, на курсах. Компьютерный курс в колледже также был недостаточно глубоким – пришлось добирать частным образом.
А она упорная! Такая девушка не станет рушить собственную жизнь из чувства мести. Тем более что изнасилования ведь не было – была попытка, и только.
– Продолжайте, пожалуйста, – попросила Регина. – Должность в «Пугачеффе» – ваше первое место?
– Да. Вернее, не совсем: в колледже я подрабатывала помощником бухгалтера в сети круглосуточных супермаркетов, но это не считается – торговля меня никогда не интересовала, да и масштаб не тот.
– Другое дело – огромный пивной концерн с филиалами по всей России?
– Точно. Я узнала о вакансии секретаря-референта из Интернета и прошла огромный конкурс!
– Референта замдиректора?
– Что вы! Всего лишь одного из старших менеджеров. Однако чуть больше, чем через год я получила повышение.
– То есть вас заметили? – уточнила Регина.
– Верно. Я вела все дела Антона (так звали старшего менеджера), включая домашние. На мне были делопроизводство, звонки, организация встреч, а также стирка его рубашек, химчистка, покупка костюмов и обуви… В общем, у него не было от меня тайн, а я многому научилась.
– Вы с ним спали?
– Что-о?!
– Это может всплыть на суде, если, конечно, до него дойдет, поэтому я хочу знать правду о ваших отношениях с начальником.
– Я не смешиваю работу и секс – обычно это не приводит ни к чему хорошему!
Для молодой девушки Устинья что-то чересчур уж мудра. Регина сомневалась, что ей удалось бы донести эту истину до большинства представительниц ее возраста, какие бы аргументы она ни использовала.
– А потом меня забрала к себе Рафия, – продолжала Устинья.
– Кто?
– Бывшая замдиректора «Пугачеффа» по связям с общественностью, работала там со дня основания концерна. Между прочим, поднялась из самых низов!
– Она стала для вас примером, да? – предположила Регина.
– Удивительная женщина! Жесткая, требовательная, но справедливая и человечная.
– Редкие качества, особенно для руководителя. Надо понимать, вам нравилось на нее работать?
– Не то слово!
– Что с ней произошло, и как Сугривин стал вашим начальником?
– Рафия уволилась.
– Серьезно?
– Она сказала, что по семейным обстоятельствам. Но мне кажется, на самом деле генеральному потребовалось пристроить родственника, поэтому Рафию решили «подвинуть».