Эльвира Максимовна достала из-под сиденья и развернула на коленях карту местности.
– Ага, вот эта гостиница… Знаешь, как она называется? – снова усмехнулась она.
– Как?
– «Мотель»… А что? Коротко и ясно. Самое главное – в тему. Самое главное, чтобы эта гостиница была не такая грязная, как обычно бывают гостиницы на периферии. Знаю я эти провинциальные «Мотели» – тараканы с потолка сыплются, как конфетти… – Эльвира Максимовна снова посмотрела на Сашу.
Саша, застегнув на все пуговицу рубашку, оправляла юбку.
– Тогда и мою одежду приведи в порядок, – потребовала Эльвира Максимовна, – только на этот раз без глупостей. А то я уже опасаюсь – вдруг сейчас еще один безумный грузовик вынырнет…
Она посмеялась серебряным колокольчиком. Саше было не до смеха.
Впереди замерцали большие буквы, выложенные красными электрическими лампочками. Еще через несколько минут буквы легко сложились в слово «Мотель».
– Ты смотри, – удивилась Эльвира Максимовна, приподнимаясь немного на сиденье, чтобы Саша могла застегнуть ей юбку. – И правда уже приехали. А я думала, нам еще целый час ехать… Хорошо говорили древние: приятный попутчик – и дорога вдвое короче… – снова зазвенел колокольчик. – К тому же мы на большой скорости ехали. Ну, еще совсем чуть-чуть, и у нас будет возможность выспаться на относительно чистом белье…
* * *
Когда они с Эльвирой Максимовной спали вместе, Саша всегда просыпалась первая – предполагалось, что Саша должна была варить кофе и готовить завтрак. Почти для всех постоянных клиентов Саши подобная утренняя забота означала то, что сверх обычной таксы Саше нужно накинуть еще сколько-нибудь сверху.
В случае же с Эльвирой Максимовной у Саши была возможность манкировать своими добровольными обязанностями, потому что Эльвира Максимовна не пила кофе, а вместо завтрака выкуривала две-три ментоловые сигаретки. Притом же Эльвира Максимовна взяла Сашу с собой в двухнедельный отпуск, заплатив за ее услуги предварительно; не станет же она теперь расплачиваться с Сашей добавочно каждое утро…
К тому же Эльвира Максимовна пользовалась услугами Саши довольно продолжительное время – с тех самых пор, когда несколько лет назад неожиданно открыла в себе дремавшее влечение к представительницам собственного пола и выставила за дверь нигде не работающего подкаблучника-мужа. Саша прекрасно знала, что владелица крупной столичной фирмы Эльвира Максимовна, любящая во всем точность, ни за что бы не стала платить больше условленной таксы даже ей.
Саша медленно одевалась перед зеркалом. Одежда ее – что-то вроде постоянной униформы, положенной по роду ее профессии – прозрачная рубашка и очень короткая юбка, – совсем не скрывала, а напротив – подчеркивала каждую приятную выпуклость Сашиного тела, которое сама Саша считала идеальным, а общепринятые стандарты – немного крупными.
Процедура одевания, хотя Саша выполняла ее с подчеркнутой неторопливостью, заняла всего несколько минут. Для колготок было слишком жарко, а нижнего белья Саше не полагалось – Эльвира Максимовна не любила.
Одевшись, Саша расчесала ухоженные длинные светлые волосы, которыми очень гордилась, и распустила их по плечам, немного распушив вокруг чуть широкоскулого лица.
Покончив с прической, Саша принялась за обязательный макияж. Время от времени она отворачивалась от зеркала и бросала взгляд на раскинувшуюся поперек широкой кровати спящую обнаженную Эльвиру Максимовну.
Как обычно, лишенная одежды Эльвира Максимовна напоминала хрупкую пятнадцатилетнюю девочку, утонувшую в вспученных белоснежных простынях. Лицо ее, даже со следами вчерашнего строгого макияжа нельзя было назвать лицом тридцатилетней женщины. Эльвира Максимовна следила за собой и выглядела гораздо моложе своих лет, и если бы не ее всегдашний деловой костюм, то на всяческих бизнес-встречах или конференциях ее легко было бы принять за случайно забредшую дочь кого-нибудь из бизнесменов.
Внезапно Саша подумала о том, что, несмотря на столь длительное и близкое знакомство с Эльвирой Максимовной, она никак не научится обращаться к ней на «ты» – даже в самые интимные моменты. Уже сама Эльвира Максимовна делала ей замечания по этому поводу – говорила, что смешно слышать фразы типа: «Эльвира Максимовна, поднимите юбку, пожалуйста, так удобнее…» – но Саша ничего с собой поделать не могла – так уж получилось, что с самого раннего детства всякий человек, облеченный даже минимальной толикой власти, вызывал у нее почитание, доходящее до прямого благоговения.