БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ - Василий Веденеев

БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ Василий Веденеев

Анонс

Середина XIX века. Покончив с польскими повстанцами и практически усмирив Кавказ, Российская Империя начала подготовку к решительному продвижению в Азию - император Александр Второй намеревался мечом расширить пределы Державы на востоке. Для сбора самой свежей информации о далеком и во многом непознанном крае на границу с Туркестаном прибывает капитан Генштаба Федор Кутергин. С первых дней своей миссии он оказывается в гуще напряженных, опасных событий и запутанных интриг, волею случая став причастным к одной из загадочных тайн Востока - рецепту бальзама Авиценны, якобы дарующему бессмертие и неразрывно связанному со старинной картой Азии, необходимой для успеха военных экспедиций. Верность долгу, незаурядная смелость и природная смекалка помогают Кутергину разобраться в хитросплетении азиатских интриг. Гибель боевых друзей, подлое предательство, жестокие рукопашные и сабельные поединки - вихрь приключений в погоне за тайной старинной картой подхватывает нашего героя и уносит все дальше от России: сначала через пустыни и горные перевалы в Афганистан, потом в загадочную Индию, а оттуда - через Аравию и Египет - в Италию...

ПРОЛОГ

Огромная империя, раскинувшаяся от предгорий Северной Индии до берегов Хазарского моря, с тревогой ожидала перемен: грозный султан Махмуд, «Светоч мудрости», «Око вселенной», занемог. Он устал от бесконечных войн и кровавого смрада битв, созерцания груд добычи и длинных верениц рабов. Ему прискучили изощренные ласки жен и наложниц всех цветов кожи. Махмуд удалился в свой дворец в Газни, где покой повелителя оберегала свирепая стража...

Султан обложился подушками и скорчился на ковре. И скрипел зубами от боли. Она, словно хищная птица, терзала измученное тело. И тут же сердце тоскливо заныло, на лбу выступили мелкие бисеринки холодного пота... Наконец, боль отступила, будто змея, уползающая в нору, чтобы набраться новых сил, и Махмуд облегченно перевел дух.

- Гассан, - прошептал он пересохшими губами. Согнутый годами визирь, носивший громкий титул Говорящего Прямо в Уши Владыки Мира, подал чашу с темным питьем. Султан принял чашу, отхлебнул из нее и с трудом проглотил.

- Что за гадость? Змеиная желчь?

Визирь склонил голову набок и хитро покосился желтым глазом на грозного владыку.

- Травы, государь.

- Травы? Кто готовил лекарство? Перс?

- Нет, сегодня лекарство приготовил грек.

- Грек? Все они отравители!

- Тебе нельзя волноваться, государь! - Гассан прижал к впалой груди высохшие ладони, похожие на сморщенные птичьи лапки. - Ты же видел: я сам отпил из чаши.

- Да-да. - Махмуд рассеянно кивнул и обессиленно откинулся на подушки.

Визирь молчал, преданно глядя на повелителя. О Аллах, как изменился за несколько месяцев прославленный султан: отважный воин и лихой наездник превратился в желтого, отечного, немощного старика, только и способного весь день валяться на коврах. Лишь глаза, острые, недоверчиво сощуренные, напоминали прежнего владыку. Но и в них день ото дня потихоньку угасал отсвет внутреннего огня: жар болезни неумолимо обращал душу Махмуда в пепел.

- Гассан...

- Я здесь, мой повелитель, - откликнулся старик.

- Хорошо... - Махмуд вздохнул. - Хорошо, что ты со мной. Мы долго были вместе... На твоих глазах я создал огромное государство, завоевывал земли, покорял народы и собрал бесчисленные сокровища. Кому теперь оставить все это?

- Не терзайся понапрасну, государь! У тебя впереди еше долгие годы.

- Годы?.. - Султан горько усмехнулся. - Годы... Я лечился кровью самых здоровых рабов, меня натирали свежей желчью, обкладывали вырванными из груди трепещущими сердцами! Какой только гадости я не пил?! Но ничего не помогло!..

Махмуд уставился в расписной потолок. Искусные мастера украсили его края затейливой резьбой, изобразили изумрудно-зеленые травы и диковинные цветы на золотом фоне.

- Если мне позволено будет сказать... - осторожно начал визирь и тут же умолк.

- Говори, Гассан. - Махмуд повернулся на бок и растянул тонкие губы в хищной ухмылке.

Старик похолодел: слишком хорошо известна была цена такой усмешки. Но отступать было поздно, и Гассан вкрадчиво продолжил:

- Только один врачеватель способен помочь тебе, о Владыка Мира. Я слышал, он даже знает тайну бессмертия.

- О Аллах! - простонал Махмуд. - Ты опять об этом несносном гордеце? Хватит!

Визирь обиженно поджал губы, нахохлился и закрыл глаза, словно готовился задремать. Султан сердито поворочался на подушках, но все же сменил гнев на милость:

- Его уже звали. Однако он посчитал себя выше нас и не откликнулся. Может быть, тайна бессмертия - просто сказки и ложь? Может быть, его уже давно нет среди живых? Ведь он тоже далеко не молод.

Султан принялся разглядывать перстни на пальцах, любуясь, как играет пламя светильников в драгоценных камнях.

- Это легко проверить. - Визирь придвинулся ближе к повелителю и жарко зашептал, почти касаясь губами его уха.

Султан внимательно слушал. Время от времени он поеживался, словно от озноба, но не отстранялся. И лишь брови его то удивленно поднимались, то грозно хмурились.

- Небо наградило тебя мудростью, а злые силы - змеиным языком. Но как мы можем нарушить законы шариата?

- Выбирай: либо нарушить закон, либо покорно ждать, пока Аллах призовет тебя, - мрачно ответил визирь.

- Хорошо, - решился Махмуд. - Зови!

Старик громко хлопнул в ладоши. Неслышно открылась дверь, и вошел пышно одетый воин дворцовой стражи. Придерживая саблю, он поклонился, ожидая приказаний.

- Повелитель желает немедленно видеть своего придворного ученого Абу Насра Ибн-Ирака!

Стражник исчез. Вскоре дверь вновь отворилась, и появился бледный до синевы Ибн-Ирак: поспешая в покои грозного властелина, никогда не знаешь, что тебя ждет, вдруг ты торопишься навстречу смерти?

- Я слышал, что ты бывал при дворе Хорезм-шаха, который прославился собранием ученых и поэтов? - Махмуд не дал Ибн-Ираку даже раскрыть рот для приветствия.

- Да, Великий.

- Видел ли ты там знаменитого врачевателя Али Хусейна Ибн-Абдаллаха Ибн-Сину? <Знаменитый врач раннего средневековья (ок. 980-1037), известный европейцам под именем Авиценны>

- Да, повелитель.

- Мы знаем тебя как непревзойденного математика и прекрасного зодчего, - благосклонно улыбнулся султан. Твой глаз зорок, а рука послушна разуму. Так вот... - Махмуд неуверенно оглянулся на визиря, и тот ободряюще кивнул. - Так вот, мы желаем, чтобы к утру ты написал портрет Ибн-Сины, дабы мы смогли увидеть его лицо!

Ибн-Ирак отшатнулся, словно получил сильный улар в грудь. Колени его подогнулись, и он пал ниц перед владыкой.

- Смилуйся, повелитель! Шариат под страхом смерти запрещает изображать живое, тем более - лицо человека!

- Встань! - приказал Гассан. - Иди исполнять волю Великого султана! Да не вздумай болтать! А твои грехи я приму на себя. Портрет принесешь сюда, но никому его не показывай. И поспеши: до утра осталось не так много времени.

Старик отпустил ученого и обернулся к султану, стараясь поймать его ускользающий взгляд. Но тот не замечал визиря. Он размышлял. Утром Ибн-Ирак принесет портрет Ибн-Сины: зодчий не посмеет ослушаться приказа. Искусные рабы сделают с портрета врачевателя сорок копий и умрут, чтобы унести с собой тайну в могилу. Надежные гонцы поскачут по все крупные города, и наместники султана непременно разыщут лекаря, где бы он ни скрывался. Теперь это лишь дело времени, однако его-то как раз и не хватает!

- Ты ловко все придумал. - Махмуд поднял воспаленные глаза на Гассана. - Но что толку разыскать Ибн-Сину и привезти его в Газни, если он не пожелает применить к нам свое искусство. Ведь если Ибн-Сина не захочет меня лечить, его не заставят это сделать ни меч, ни огонь!

- Ты, как всегда, прав, государь, - хитро улыбнулся визирь. - Но есть не менее сильное средство - слово!

- Не смеши, - фыркнул султан. - Разве может пустая болтовня заставить человека что-то сделать?

- Вспомни, повелитель, не мое ли слово заставило тебя нарушить закон шариата?

- Ты змей, Гассан! Но послушает ли тебя Ибн-Сина?

- Он послушает своего собрата, - убежденно счистил Гассан. - Его имя Фарух.

- Твой... отравитель? - Махмуд рассмеялся.

- Яд - тоже лекарство, - возразил старик. - Владеть им - большое искусство!

- Ну да, как же. Очень большое. Скольких оно уже вылечило от всех недугов... и отправило в рай!

- Но ты успокоил им свою боль, государь!

- Что? Ты дал мне яд?! - Махмуд резко вскочил и схватил визиря за горло.