Когда позже он вышел из отеля, его поджидал Дэвид со своим такси.
— Садись, — сказал он.
Они в молчании поехали в кафе, где Эйтел никогда не бывал, в новом квартале города. Дэвид что-то сказал хозяину по-арабски, и тот принес мятного чая на двоих.
— Мне не нравится мятный чай, — сказал Эйтел.
— Пей. Он смывает любой скверный вкус. Как все прошло ночью?
— Прекрасно. Просто прекрасно.
— Ты и эта женщина… вы трахались?
— Не твое дело.
— Пей чай, пей, — настаивал Дэвид. — Все вышло не слишком хорошо?
— Почему ты так решил?
— Ты не выглядишь довольным.
— На этот раз ты ошибаешься. Я получил все, чего хотел. Понятно? Я получил все, чего хотел.
Возможно, Эйтел говорил излишне громко, излишне агрессивно, поскольку на лице марокканца возникло насмешливое понимающее выражение.
— Да. Конечно. И какова сумма сделки? Это ведь мое дело?
— Три миллиона наличными.
— Всего три?
— Три, — повторил Эйтел. — Я должен тебе сто пятьдесят тысяч. По-моему, нормально — сто пятьдесят тысяч за пару часов работы. Благодаря мне ты становишься богатым человеком.
— Да. Очень богатым. Но на этом все, Эйтел.
— Что?
— И щи себе другого парня, ладно? И я буду работать с кем-нибудь другим. Может быть. Тебе известно, что других полны м-полно? С ними будет спокойнее. Никуда не годится, когда не доверяешь партнеру.
— Не понимаю, о чем ты.
— Сегодня ночью ты ушел с этой женщиной. Это было ужасно глупо. Плохо для дела. Ты должен был ей заплатить. И хотел бы я знать, какую часть моих денег ты ей заплатил?
Дэвид всегда улыбался. Иногда по-дружески, а иногда — просто улыбался. Внезапно перед внутренним взором Эйтела возникло видение: он лежит в одном из переулков старого города, истекая кровью. Потом еще одно: он на допросе у таможенников. Дэвид имеет над ним большую власть, осознал он.
Эйтел вдохнул полную грудь воздуха.
— Меня возмущает этот намек на то, что я обманул тебя. С самого начала я был предельно честен, ты сам знаешь. И если ты думаешь, будто я купил эту женщину, послушай меня: она вообще не женщина. Она инопланетянка. Некоторые из них, отправляясь в путешествие, надевают человеческие тела. Под этой эффектной плотью скрывается кентаврийка, Дэвид.
— Ты ласкал ее?
— Да.
— Ты входил в нее?
— Да.
Дэвид встал. Вид у него был такой, будто он только что обнаружил в своей чашке крысенка.
— В таком случае я очень рад, что мы больше не партнеры. Перешли мне деньги обычным путем. И пожалуйста, держись от меня подальше, когда будешь в этом городе.
— Постой, — сказал Эйтел. — Отвези меня обратно в отель. Мне нужно продать еще три картины.
— В этом городе полным-полно таксистов, — отрезан Дэвид.
После его ухода Эйтел тупо смотрел на свой мятный чай и размышлял над тем, ждать ли от Дэвида неприятностей. Потом он выкинул из головы мысли о Дэвиде и стал думать о золотистом ландшафте и зеленом солнце — подарке Агилы. Руки у него заледенели и слегка дрожали. Он понял, что больше всего на свете хотел бы увидеть это снова. Интересно, такую штуку может проделать дня него любой кентавриец или это маленький трюк, доступный лишь Агиле? А другие чужеземцы? Он представил себе, как шатается по ночному клубу, ищет новых клиентов, по ходу дела прижимаясь то к одному странному существу, то к другому в отчаянной попытке повторения этого сверхъестественного оргазма, который унес его к звездам.
«Новый вид извращения, — подумал он. — Даже Дэвиду стало противно».
Он попытался представить себе, каково это — оказаться в постели с веганкой, арктурианкой или стеропидкой. Господь всемогущий! Неужели он на такое способен? Да, ответил он себе, думая о зеленом солнце и незабываемом аромате чужеземного воздуха. Да. Да. Конечно способен. Конечно.
Внезапно во рту возник странный сладкий вкус. Эйтел осознал, что безотчетно он только что сделал большой глоток мятного чая. Он улыбнулся. Его ведь не стошнило? Нет? Он сделал еще глоток. Затем, медленно и решительно, допил весь чай. Бросил на прилавок несколько монет и вышел из кафе в поисках такси.
Примечания
1
Массово (фр.).