– Прошу прощения, ваша честь, он в доме – в прихожей лежит, – с глупой улыбкой сообщил Майбо. Ему не нравилось, что полицейские хозяйничали в постройках и переворачивали там все вверх дном.
– Один живешь или с хозяйкой? – словно не слыша реплики Майбо, спросил гроссфитцер.
– С хозяйкой, ваша честь.
– С хозяйкой, – повторил полицейский. – А как хозяйка – хороша собой?.. – Только тут надменный гроссфитцер соизволил посмотреть на перепуганного хозяина дома.
– Дак не жалуюсь, ваша честь.
– Ну, надеюсь, и мне жаловаться не придется, – произнес полицейский и довольно заулыбался, видя, как бледнеет Майбо, и без того уже достаточно перепуганный.
– Да ты не бойся, хозяин. Это я шучу. Мы честных людей не обижаем. – Гроссфитцер приблизил лицо к Майбо и свистящим шепотом добавил: – А вот предателей просто реж-жем на куски… Понял?
– Понял, ваша честь, – пролепетал Майбо, уже не уверенный в том, что доживет до вечера.
В кошаре заволновались овцы, потом послышалось два выстрела, и вслед за этим появился улыбающийся профитцер с седыми усами. Он держал за задние ноги двух серых ягнят, из голов которых сочились выбитые мозги.
– Вот, небольшой налог на прибыль!.. – довольно прокричал седоусый, подошел к забору и перекинул свои трофеи поближе к вездеходу.
Майбо едва не задохнулся от досады. Это был приплод тонкорунной Поющей Земфиры, прозванной так за мелодичное блеяние. В прошлом году Майбо купил ее на выставке в селении Манхэттен. Манхэттенские овцы хотя и были чрезвычайно глупыми и беспокойными, однако славились своим тонким руном. Майбо надеялся за пару лет сбить небольшое стадо и продавать шерсть в четыре, а то и в пять раз дороже. Но вот тупой коп только что пристрелил его мечту.
Вскоре со всех углов, сарайчиков и пристроек во двор стали выходить полицейские. И каждый из них тащил, что ему приглянулось: кто десяток куриных яиц, кто полведра яблок, кто связку сухих колбас или головку овечьего сыра.
Майбо был нежадным человеком – он и так задумал угостить полицейских, как же без этого. Мало того, он хотел поговорить с гроссфитцером и рассказать про свою дуру-жену, чтобы полицейские отобрали у нее ту штуку, что ей завещал мертвец. Майбо был уверен, что народные шерифы пойдут ему навстречу и не будут преследовать глупую бабу. Но теперь он передумал. Эти люди вели себя в его усадьбе как захватчики, и Майбо решил им помешать. Нет, он не собирался бежать за своим ружьем, однако теперь он стал союзником Лейлы.
«Буду врать этим подонкам, – решил он, – так врать, как не врал даже в гимназии».
Роняя на мощеный двор огрызки, скорлупу от яиц и колбасные объедки, команда полицейских сгрудилась вокруг гроссфитцера, ожидая дальнейших приказаний.
– Итак, вы ничего не нашли, – констатировал старший.
Его подчиненные закивали в ответ, давясь бесплатным угощением.
– А ты что на это скажешь, гражданин Розенфельд? – спросил гроссфитцер у Майбо.
– Я уже говорил – он в доме, в прихожей…
– Я не глухой, брат-маливан, – неприятно улыбнувшись, сказал гроссфитцер. – Я слышал. Но меня интересует, где спрятан маршрутизатор…
– А это что такое? – искренне удивился Майбо, хотя перед его глазами тотчас нарисовалась та самая штуковина, которую перед смертью ночной гость передал Лейле.
– Ты не знаешь, что это такое?
– Нет.
– И твой друг саваттер не просил взять и спрятать подальше небольшую металлическую коробочку, чтобы ее потом забрал другой саваттер?
– Нет, ваша честь, – удивленно покрутил головой Майбо. Чувство обиды помогало ему врать очень натурально, и полицейские только надменно усмехались, глядя на глупого крестьянина.
– Ну ладно, веди в дом, – приказал гроссфитцер.
– Пожалуйте.
3
Едва переступив порог жилища Майбо Розенфельда, гроссфитцер Джакоб увидел труп саваттера. Это был обычный экземпляр, крепко сложенный, одетый в декомпрессионный костюм и некое подобие бронежилета. Защита мало помогла ему, и несколько больших ран на его теле говорили о том, что корабль был сбит прямым попаданием.
Кровь не сочилась из ран, лицо осунулось, и все свидетельствовало о том, что саваттеру уже никогда не подняться. Тем не менее следуя инструкции, Джакоб поднял пистолет и трижды выстрелил в грудь мертвеца.
Две пули пробили тело насквозь, а одна – последняя – срикошетила от броневой пластины жилета и, скользнув по стене, ударила в потолок.
Белые лепестки штукатурки осыпались вниз, – и гроссфитцер Джакоб проследил их полет.
Наконец он шагнул в прихожую, и следом за ним в дом вошли остальные члены бригады.
– Доброго вам здоровья, господа солдаты!.. – громко, слегка нараспев произнесла Лейла, когда вся команда сгрудилась в небольшой гостиной. – Прошу вас к столу.
Полицейские стали переглядываться, ожидая команды Джакоба, поскольку он был здесь главным.
– Спасибо, хозяйка, – наконец произнес гроссфитцер. – Сначала мы доделаем свою работу, а потом угостимся с удовольствием.
Это прозвучало как приказ, и полицейские тотчас разошлись по всем комнатам, поводя перед собой приборами, которые были настроены на частоты маршрутизатора.
– Лейла, накрой господам стол!.. – громко сказал Майбо, войдя последним, но, увидев, что все уже приготовлено, улыбнулся и, обращаясь к гроссфитцеру, сказал: – Во какая у меня баба шустрая!..
– Мы еще посмотрим, какая она шустрая, – двусмысленно произнес Джакоб и посмотрел на Лейлу, однако та ответила ему игривым взглядом. Гроссфитцер сразу отвернулся – он был настроен пугать.
Между тем народные шерифы продолжали тотальный обыск, однако в доме, в отличие от хозпостроек, они вели себя более прилично, поскольку здесь находилась женщина, да и стол с угощением им был гарантирован.
Вскоре все они ни с чем стали возвращаться в гостиную.
– Ничего, шеф, – сказал молодой сотрудник, имевший в петлицах только одну тонкую полоску – стажер. Затем он покосился на Лейлу, и та откровенно ему подмигнула. Ее посыл был настолько сильным, что стажер залился румянцем и тут же отвернулся.
– Что, Лойдус, накрыло тяжелой артиллерией? – заметив состояние стажера, спросил Джакоб.
– Я не понимаю, о чем вы, – стал оправдываться тот.
– Да ладно, – миролюбиво отмахнулся гроссфитцер. – Иди проверь чердак. Надеюсь, там нет зимних ос? – Тут гроссфитцер повернулся к Майбо. – На чердаке нет зимних ос, гражданин Розенфельд?
– Нет, ваша честь. Нету никаких ос и никогда не было.
– Вот и отлично. Лойдус, дуй на чердак.
Когда стажер ушел, Джакоб шагнул к накрытому столу и почти незаметным движением облапал ягодицы Лейлы, затем сел возле высокой бутылки с домашней наливкой.
Он уже понял, что поиски ни к чему не приведут. Маршрутизатор либо потерян пилотом в горах, либо надежно спрятан где-то на территории усадьбы.
– Ничего нет, шеф, – развел руками появившийся Бурх, проводивший обыск хозяйской спальни.
– Садись, – коротко приказал начальник.
Бурх с удовольствием подсел к столу. Вид вкусной еды сразу превратил его в благодарного гостя, и он посмотрел на Лейлу как на добропорядочную хозяйку. Следом за ним подошел Крейг – владелец пушистых усов. Он молча развел руками, показывая гроссфитцеру, что тоже ничего не нашел.
– Ладно, зови остальных, – буркнул Джакоб и бросил на Лейлу испытующий взгляд.
Он надеялся увидеть в глазах хозяйки облегчение от того, что обыск закончен, однако Лейла все так же игриво смотрела на старшего полицейского, как будто и впрямь была не против провести с ним время.
«Врешь ты все, хитрая сучка. Все ты врешь», – подумал Джакоб, а вслух произнес:
– Ну угощай нас, добрая женщина. Покажи нам свое мастерство…
– Да, покажи все, что можешь, – со сладенькой улыбкой добавил Гроув, большой любитель женского пола.
– Конечно, господа, конечно, – засуетился Майбо. – Она так готовит, что пальчики оближете.
4
Наевшись до отвала, полицейские вышли на улицу и на ремнях выволокли за собой мертвое тело.
Затем Джакоб приказал уложить труп в вездеход, а сам пошел вокруг усадьбы, прихватив с собой Майбо.
– А здесь, значит, у тебя огород? – спросил гроссфитцер, указывая на перекопанные к зиме грядки.
– Да, ваша честь, огородик здесь, – с готовностью подтвердил Розенфельд.
– Огородик, – произнес Джакоб. – А дальше, значит, садик?
– Совершенно верно, ваша честь. Садик хороший, в этом году яблок много было…
Джакоб кивнул. Солнце уже начало растапливать легший за ночь иней, однако и так было ясно, что подозрительные следы вокруг дома отсутствовали.
Гроссфитцер был разочарован. Он надеялся найти здесь тайник.
– Так о чем вы говорили с саваттером? – как бы невзначай бросил Джакоб, начиная последнюю атаку на Майбо.
– Ни о чем не говорили, ваша честь. Он уже никакой был, когда мы его в дом втащили.