Чимтарга последовал его совету, почувствовал, как в шее что-то хрустнуло, позвонки расслабились, и, когда снова выпрямился, он сказал:
– Это просто чудесно, капитан. С меня причитается.
– Считайте, что я расплатился за водку.
– Это стоит больше, чем бутылка вод…
Эрикки тупо уставился на него, когда из груди Чимтарга плеснуло кровью вслед пуле, прошившей его насквозь со спины, и только потом услышал сухой треск выстрела, за которым тут же последовали другие. Прятавшиеся в засаде горцы высыпали из-за камней и деревьев, издавая боевые кличи и вопя «Аллаху акбаррр», поливая огнем все вокруг. Нападение было коротким и жестоким. Эрикки видел, как люди Чимтарга валились, словно подкошенные, по всему плато; с ними быстро покончили. Его собственный охранник успел открыть огонь при первом выстреле, но в него тут же попали, и сейчас бородатый горец встал над ним и с торжествующим лицом добил его прикладом. Остальные бросились в глубь пещеры. Еще стрельба, потом все стихло.
Два человека направились к Эрикки, и он поднял руки, чувствуя себя глупо и беспомощно; сердце колотилось в груди. Один из иранцев перевернул Чимтаргу и выстрелил в него еще раз. Второй пробежал мимо Эрикки и запрыгнул в салон 212-го, чтобы убедиться, что там никто не прячется. Тот, что пристрелил Чимтаргу, выпрямился и теперь стоял прямо перед Эрикки, тяжело дыша. Это был маленький человек с оливкового цвета кожей, бородатый, с черными глазами и волосами, его одежда была грубой, и от него воняло.
– Опустите руки, – сказал он по-английски с тяжелым акцентом. – Я шейх Баязид, я здесь главный. Нам нужны вы и ваш вертолет.
– Чего вы от меня хотите?
Вокруг них горцы добивали раненых, снимая с трупов все мало-мальски ценное.
– Экстренная эвакуация. – Баязид чуть заметно улыбнулся, увидев выражение лица Эрикки. – Многие из нас работают на нефти и скважинах. Кто этот пес? – Иранец пихнул Чимтаргу ногой.
– Он называл себя Чимтаргой. Он был советским. Я думаю, еще и КГБ.
– Конечно, советским, – грубо сказал иранец. – Конечно, КГБ. Все советские в Иране из КГБ. Документы, пожалуйста. – Эрикки протянул ему свое удостоверение. Горец прочел его и кивнул, наполовину самому себе. И, к удивлению Эрикки, протянул удостоверение назад. – Почему вы возите эту советскую собаку? – Он молча слушал, темнея лицом, пока Эрикки рассказывал ему, как Абдолла-хан заманил его в ловушку. – Абдолла-хан не из тех, кого можно сердить. Руки у Абдоллы Жестокого очень длинные, даже в землях курдов.
– Вы курды?
– Курды, – ответил Баязид; солгать было легко. Он опустился на колено и обыскал Чимтаргу. Никаких документов, немного денег, которые он сунул в карман, больше ничего. Кроме пистолета в кобуре и патронов, которые он тоже забрал себе. – У вас бак полный?
– На три четверти.
– Я хочу лететь на двадцать миль на юг. Я покажу. Потом заберем раненого, затем полетим в Резайех, там больница.
– Почему не в Тебриз, это гораздо ближе.
– Резайех в Курдистане. Курды там в безопасности, иногда. Тебриз принадлежит нашим врагам: иранцам, шаху, Хомейни – разницы нет. Полетим в Резайех.
– Хорошо. Заграничная больница подойдет лучше всего. Я бывал там раньше, и у них есть вертолетная площадка. Экстренная эвакуация для них привычное дело. Мы там можем дозаправиться, у них есть вертолетное топливо, по крайней мере, оно у них было в… раньше.
Баязид на минуту задумался.
– Хорошо. Да. Летим прямо сейчас.
– А после Резайеха… что потом?
– Потом, если хорошо нам послужите, может быть, отпустим вас, чтобы вы забрали свою жену у хана Горгонов. – Шейх Баязид повернулся и крикнул своим людям, чтобы они поторапливались и садились в вертолет. – Заводите, пожалуйста.
– А что с ним? – Эрикки показал на Чимтаргу. – И с остальными?
– Звери и птицы скоро сделают здесь чисто.
Погрузка в вертолет и взлет не заняли у них много времени, Эрикки теперь наполняла надежда. Маленькую деревеньку они отыскали без труда. Забирать надо было старую женщину.
– Она наш предводитель.
– Я не знал, что женщины могут быть предводителями.
– Почему нет, если они достаточно мудрые, достаточно сильные и из хорошей семьи? Мы – мусульмане-сунниты, не левые и не еретики-шииты, которым, как скоту, нужен мулла между ними и Богом. Бог есть Бог. Летим прямо сейчас.
– Она говорит по-английски?
– Нет.
– Выглядит она очень больной. Она может не перенести перелет.
– На все воля Аллаха.
Однако она пережила часовой перелет, и Эрикки сел на вертолетную площадку. Заграничную больницу построили, оборудовали и содержали зарубежные нефтяные компании. Весь полет прошел на малой высоте, Эрикки держался подальше от Тебриза и военных аэродромов. Баязид сидел рядом с ним в кабине пилота, шесть вооруженных охранников сопровождали их верховную предводительницу в пассажирском отсеке. Она лежала на носилках, в сознании, но неподвижная. Страдая от сильной боли, но не жалуясь.
Врач и санитары появились на площадке через несколько секунд после посадки. Врач был в белом халате, надетом поверх толстого свитера, с большим красным крестом на рукаве, американец тридцати с небольшим лет, вокруг воспаленных глаз залегли темные круги. Он опустился на колени возле носилок, остальные ждали в молчании. Женщина издала тихий стон, когда он коснулся ее живота, хотя его руки были руками целителя. Через минуту он мягко заговорил с ней на плохом турецком. По ее лицу скользнула мимолетная улыбка, и она кивнула и поблагодарила его. Он сделал знак санитарам, и те на руках вынесли носилки из вертолета. По приказу Баязида два вооруженных горца отправились вместе с ними.
Врач обратился к Баязиду, с трудом подбирая слова:
– Ваше превосходительство, я нужно имя и возраст и… – Он замолчал, подыскивая слово. – История, медицинская история.
– Говорите по-английски.
– Хорошо, спасибо, ага. Я доктор Ньюбегг. Боюсь, что ей недолго осталось, ага, пульс у нее едва прощупывается. Она в возрасте, и мне кажется, что у нее внутреннее кровотечение. Она, случайно, недавно не падала?
– Говорите медленнее, пожалуйста. Падать? Да, да, два дня назад. – Баязид замолчал, услышав звуки стрельбы неподалеку, потом продолжил: – Да, два дня назад. Она поскользнулась в снегу и упала на камень, боком на камень.
– Думаю, у нее внутри идет кровь. Я сделаю что могу, но… извините, добрых вестей я не обещаю.
– Иншаллах.
– Вы курды?
– Курды. – Опять стрельба, теперь уже ближе. Все повернулись в ту сторону, откуда доносился треск выстрелов. – Кто это?
– Не знаю, боюсь, все время одни и те же, – встревоженно ответил врач. – «Зеленые повязки» против левых, левые против «зеленых повязок», против курдов… много всяких группировок, и все вооружены. – Он устало потер глаза. – Я сделаю все для старой леди… может быть, вам лучше пойти со мной, ага, расскажете мне детали по дороге. – Он заторопился прочь.
– Док, а топливо у вас есть? – крикнул ему вслед Эрикки.
Врач остановился и непонимающе уставился на него.
– Топливо? А-а, вертолетное топливо? Не знаю. Топливная цистерна сзади. – Он начал подниматься по лестнице к главному входу, ветер трепал полы его белого халата.
– Капитан, – сказал Баязид, – вы подождете, пока я не вернусь. Здесь.
– Но топливо? Я не мо…
– Ждать здесь. Здесь. – Баязид бросился вслед за доктором. Двое из его людей последовали за ним. Двое остались с Эрикки.
Коротая время, Эрикки все проверил. Баки почти пусты. Периодически в больницу прибывали грузовики с ранеными, их встречали врачи и ординаторы. Многие с любопытством поглядывали на вертолет, но никто не приближался. Охранники внимательно следили за этим.
Во время перелета сюда Баязид рассказывал:
– Столетиями мы, курды, хотим быть независимыми. Мы – отдельный народ, у нас свой язык, свои обычаи. Сейчас курдов, наверное, шесть миллионов – в Азербайджане, Курдистане, за советской границей, по эту сторону Ирака и в Турции. – Он почти выплюнул это слово. – Веками мы боремся с ними со всеми. Вместе или поодиночке. Мы держим горы. Мы хорошо сражаемся. Салах-ад-дин, он был курдом. Слышали о таком? – Салах-ад-дин, или Саладин, был по-рыцарски благородным и великодушным мусульманским противником Ричарда Львиное Сердце во время его Третьего крестового похода в двенадцатом веке. Салах-ад-дин провозгласил себя султаном Египта и Сирии и захватил Королевство Иерусалимское в 1187 году, разгромив объединенные силы крестоносцев.
– Да, я слышал о нем.
– Сегодня среди нас другие Салах-ад-дины. Однажды мы снова завоюем все святые места – когда Хомейни, предатель ислама, будет втоптан в джуб.
Эрикки спросил:
– Вы устроили засаду на Чимтаргу и остальных и прикончили их всех только из-за одной экстренной эвакуации?
– Конечно. Они враги. Ваши и наши. – Баязид улыбнулся своей кривой улыбкой. – В наших горах ничего не происходит без нашего ведома. Наш предводитель заболела – вы рядом. Мы видим, как ушли американцы, видим, как пришли стервятники, и вас узнали.