К этому моменту он уже доставал из кармана пиджака свой телефон и нажимал кнопки, левой рукой открывая дверь. Одновременно с этим вниз спустились и Лариса с Викой.
Вика оказалась чем-то похожей на мать – такая же рослая, довольно крепкая девушка спортивного вида. Только волосы Ларисы были коротко подстрижены, а у Вики темные пряди спускались ниже плеч. Прямой римский нос, чуть длинноватый, внимательные серые глаза, в ровную линию сросшиеся брови, выражение лица очень спокойное, даже флегматичное, в отличие от Ларисы, у которой в круглых голубых глазах словно постоянно плясали какие-то огоньки и на лице застыло удивленно-восторженное выражение.
– Добрый день, – чуть низковатым голосом приветствовала меня Виктория. – Я Вика.
– Женя, – решила я не разводить церемоний. Раз уж папашка решил, что мы можем стать кем-то вроде подруг на этот срок общения, не стоит добавлять официоза и требовать, чтобы меня величали по имени-отчеству.
Вика немного помолчала, видимо, размышляя, как продолжить общение, избежав неловкостей.
– Давайте я покажу вам вашу комнату, – предложила она.
– Давай, – одобрила я, и Вика повела меня на второй этаж.
Лариса, постояв немного на месте, решила пойти с нами. Я попутно сохранила в своем мобильном только что полученный номер Ясенева. Вика открыла дверь и пропустила меня вперед, в предназначенную для меня комнату примерно метров восемнадцати, то есть она была достаточно просторной, чтобы я чувствовала себя комфортно. И оборудована соответственно: мягкий диван, два кресла, большой шкаф-купе, трельяж, стол-уголок со стоявшим на нем компьютером. Разумеется, радиотелефон на тумбочке. На диване лежал пакет. Я взяла его и заглянула внутрь. Там оказались домашняя пижама голубого цвета, носки и две майки на тонких бретельках.
– Спасибо большое, я вижу, вы специально подготовились для встречи со мной, – поблагодарила я. – Но мне ничего этого не нужно: у меня все есть.
У Ларисы расстроенно вытянулось лицо.
– Но нам так хотелось, чтобы вы ни в чем не нуждались, – протянула она.
– Не волнуйтесь, если мне что-то понадобится, я не стану скромничать, – пообещала я.
– Но вам хотя бы нравится? – не отставала Лариса, оглядывая комнату.
– Нравится, – честно ответила я. – Все замечательно.
– Мама, – Вика слегка дернула мать за рукав. – Думаю, Жене сейчас нужно переодеться и, может быть, принять душ. Ванная у нас в конце коридора направо.
– Спасибо, – снова сказала я, радуясь, что Вика правильно меня поняла.
Когда женщины вышли, я спокойно переоделась в свою привычную одежду и проследовала в ванную. Душ не занял много времени: я еще не успела утратить ощущение свежести, полученное дома по возвращении с рынка, к тому же на дворе стоял октябрь, и довольно холодный, так что жарко в дороге не было.
Несмотря на то что в городе центральное отопление еще не включали, в доме Ясеневых было вполне тепло, что обеспечивалось за счет электрического обогрева. Так что после душа я облачилась в любимую желтую футболку с короткими рукавами и черные хлопчатобумажные брючки и в таком виде вышла из ванной.
Через несколько секунд после того как скрылась в своей комнате, услышала, как застучали по лестнице каблучки, а следом голос Ларисы звонко произнес:
– Женя, спускайтесь вниз, будем обедать!
Взглянув на часы, я убедилась, что время и в самом деле перевалило далеко за полдень. Ответила, что сейчас приду, и, расчесав волосы, вышла из комнаты. Внизу, в большой квадратной столовой, уже сидели Вика и Лариса, а полная домработница средних лет разливала из глубокой фарфоровой супницы по тарелкам рассольник. Лариса с улыбкой показала мне место рядом с Викой и, подняв голову, несколько озабоченно посмотрела вверх.
– У бабушки все еще гости, – заметила Вика. – Она говорила, что будет обедать позже.
– А потом она станет обижаться, что специально не позвали ее к столу, – вскользь заметила Лариса.
– Не обращай внимания! Что ты, бабушку не знаешь? – пожала плечами Вика, спокойно берясь за ложку.
– С нами живет бабушка Вики, мать Аркадия, – повернулась ко мне Лариса. – Он, наверное, вас предупредил?
– Да, – сказала я. – И он добавил также, что мне не стоит беспокоиться по этому поводу.
– Конечно, не стоит! – тут же подтвердила Вика. – Просто поменьше реагируйте, если вам что-то покажется не очень приятным, – бабушка своеобразный человек.
– Ничего, мне не привыкать к разным характерам – я человек психологически закаленный. Во всяком случае, истерики со мной из-за этого точно не случится, – усмехнулась я, принимаясь за рассольник, оказавшийся очень горячим и вкусным.
Как я успела понять, в доме Ясеневых не было упора на роскошь. Видимо, Аркадий Николаевич и впрямь не стремился к показухе. Несмотря на высокий уровень обеспеченности, держался он совершенно нормально, не напыщенно, и дом свой оборудовал соответственно. Здесь не было золотых унитазов; дурацких и абсолютно ненужных статуэток; бьющих фонтанов, нелепо торчащих прямо посреди комнаты; армии бестолково толкущейся прислуги и прочих атрибутов «шикарной» жизни.
Конечно, быт явно не бедного человека, но всего ровно столько, сколько необходимо. Ну, может, чуть больше, но без излишков. Много современной бытовой и оргтехники – одних ноутбуков я насчитала четыре, лежащих на диване, на столе, а то просто забытых в кресле. И это не считая персональных компьютеров, которых также было несколько. Разумеется, телевизоры, совмещенные с ди-ви-ди, наличествующие почти в каждой комнате. И даже в ванной находился один небольшой жидкокристаллический телевизор. Сотовые телефоны у всех членов семьи также были дорогими и последних моделей – видимо, Ясенев тяготел именно к хорошей технике. Мебели в доме было немного, но вся качественная и исключительно английского производства. Мягкая мебель выполнена из специально состаренной кожи – этакий винтаж.
Не скрою, мне понравилось то, как оборудован дом Ясенева. Не люблю, когда намеренно пускают пыль в глаза. Работать с людьми, которые постоянно рисуются и не могут заснуть, если не произвели на кого-то умопомрачительного впечатления, очень трудно. Они, как правило, капризны и истеричны, и приходится постоянно терпеть их закидоны и перепады настроения. С Ясеневым все по-другому. Даже его жена и дочь выглядели довольно обычно, по-домашнему.
Обед также был без особых изысков, но все блюда мне понравились – как первое, так и второе, представлявшее собой куриные котлетки с гарниром из овощей и риса. Парочка легких салатиков также меня порадовала, поэтому, когда пришла очередь десерта, я решила, что после столь сытной трапезы без него можно и обойтись. Но домработница подала ароматный творожный кекс с изюмом, и я подумала, что в сочетании со свежесваренным кофе это будет изумительно, и не стала отказываться.
Едва я взялась за чашку, как наверху послышался шум. Я заметила, что Лариса сразу же навострила уши, домработница тоже как-то напряглась, и только Вика продолжала невозмутимо есть кекс, периодически слизывая творог с пальца.
На лестнице раздались шаги, а затем мы услышали голоса. Один из них, немного картавый, говорил быстро, почти взахлеб, и напомнил мне воробьиное чириканье:
– И не забудьте, Алевтина Робертовна, добавлять пять капель гераниевого масла! Я вас уверяю, лучшего рецепта от кашля просто не существует! Вот вы когда-нибудь слышали, чтобы я кашляла?
– Честно говоря, никогда не обращала внимания, Анна Васильевна, – отвечал густой, низкий голос.
– Вот и я говорю, не слышали, – продолжала чирикать невидимая Анна Васильевна. – А от боли в суставах нужна мазь с красным перцем, я вам записывала рецепт.
– Да суставы у меня не болят, – возразила Алевтина Робертовна.
– Правда? Жаль… – с искренним огорчением откликнулась Анна Васильевна. – Этот рецепт непременно бы вам помог!
– Я жаловалась на головные боли, – напомнил низкий голос.
– Ах да! – воскликнул чирикающий голосок. – В следующий раз я непременно принесу вам мелиссу. Будете заваривать ее и пить три раза в день – все боли уйдут! Сами не заметите, как привыкнете к этому настою, и станете пить его вместо обычного чая, это гораздо полезнее. Все мои знакомые, которые хоть раз пробовали его, переходят на этот настой…
– Клавдия Федоровна! – низкий голос решительно прервал непрекращающееся щебетание. – Напоминаю, что следующее наше заседание состоится в среду, в шесть часов. А то вам свойственно путать даты и часы.
– Я прекрасно помню, Алевтина Робертовна! – третий писклявый голос прозвучал обиженно. – И мне это вовсе не свойственно! Это обычно Анна Васильевна все путает.
– Зачем же вы говорите, Клавдия Федоровна, что я все путаю, когда у меня прекрасная память? – возмущенно зачирикала женщина. – Это вы всегда все в записную книжечку заносите, а я ею даже и не пользуюсь. У меня все в памяти!