У меня тоже еще недавно была «девятка», но к хорошему быстро привыкаешь, и я уже не могу себя представить на менее крутой тачке, чем мой теперешний красавец.
Правда, и горючее он потребляет в соответствии со своим темпераментом, поэтому не прошло и нескольких часов, как я стала поглядывать по сторонам в поисках автозаправочной станции. Благо их в последнее время понастроили такое количество, что если так дальше пойдет, то их станет больше, чем автомобилей.
Резко затормозив у новенькой, с иголочки, АЗС, я увидела бегущих ко мне двух светловолосых парнишек в фирменных комбинезонах. Видимо, им очень нравились и их работа, и эти самые комбинезоны, в них они казались себе эдакими лихими парнями из Техаса или Калифорнии.
Мой автомобиль как нельзя лучше подходил к этой игре, а когда я расплатилась с ними долларами, их глаза и вовсе затуманились от счастья, и один из них от избытка чувств бросился протирать и без того чистое лобовое стекло.
Мне самой показалось, что я каким-то чудом перенеслась на другой континент, когда через полчаса увидела на дороге трогательную юную парочку в потертых джинсах.
Может быть, потому, что к тому времени у меня в салоне звучала сентиментально-суровая композиция «Therion», или потому, что при виде моего автомобиля они устало и без всякой надежды подняли свои худенькие ручки с интернационально оттопыренными большими пальцами, но я решила десяток-другой километров проехать в компании симпатичных «стопистов».
Парнишке на вид было лет девятнадцать, а его подруге и того меньше. Не поверив своему счастью, они недоверчиво уселись на мягкое сиденье, но уже через несколько минут совершенно распоясались и даже попытались закурить.
Курить в своей машине я разрешаю только одному человеку, поэтому вместо сигарет я предложила им пакетик конфет с орехами, и они стали уплетать их за обе щеки.
Насколько я поняла, их путь лежал в Санкт-Петербург. Судя по всему, они убежали из дома и уже пару дней ночевали в стогах и недостроенных особняках. Одеты они были явно не по погоде, и оба уже отчаянно шмыгали носами, но при этом всем своим видом старались показать, что им сам черт не брат, и, глядя на их неумытые рожицы, я с трудом сдерживала улыбку.
— Филипп, — представился парнишка в ответ на мое предложение познакомиться, причем произнес имя с ударением на первом слоге. — А ее зовут Линдой, — кивнул он в сторону своей задремавшей под — руги.
— Не боишься ее простудить? — поинтересовалась я. — Здесь все-таки не Майами.
— Да мы ночью под дождь попали, а в стогу не больно от него спрячешься, — совершенно по-российски шмыгнул носом Филипп и с тревогой посмотрел на свою похожую на воробушка попутчицу.
— У вас деньги-то есть?
— Да-а… — не слишком уверенно протянул он.
Но тем не менее, когда по пути нам встретилась придорожная закусочная и я предложила перекусить, Линда сглотнула слюну, а ее бойфренд заявил, что они только что поели.
— Ничего страшного, поедите еще раз, — улыбнулась я, — тем более что я угощаю.
— Конечно, поедим, — торопливо ответила девчушка, пока ее друг соображал, стоит ли принимать мое щедрое предложение.
Судя по тому, с каким аппетитом они ели, это был едва ли не первый их обед за последние два дня.
После этой остановки я вполне могла считать, что путешествую в одиночестве: мои попутчики сладко спали, обнимая во сне друг друга.
Разбудила я их уже перед самой Москвой, потому что здесь наши пути расходились, мне нужно было свернуть на Желтогорск, а моим заспанным пассажирам там совершенно нечего было делать. Покидали уютный салон они с явным сожалением.
Пролопотав на прощанье слова благодарности и подняв воротники своих курточек, они так и остались стоять на обочине дороги в ожидании нового средства передвижения.
* * *Теперь я могла вернуться к своим профессиональным обязанностям и полностью сосредоточиться на них.
Желтогорск, этот небольшой подмосковный городок, интересовал меня прежде всего потому, что там проживала одна из гипотетических жертв «психического террора». Именно с этим человеком мне хотелось встретиться прежде всего, главным образом потому, что я хорошо представляла его себе по публикациям в прессе и выступлениям на телевидении.
С моей точки зрения, это был один из самых здравомыслящих людей в Думе, я голосовала за его фракцию на последних выборах и не сомневалась в его полной вменяемости. А учитывая специфику моего задания — это имело большое значение.
Я допускала, что определенная часть моих потенциальных «клиентов» страдает психическими отклонениями в той или иной степени, а мне нельзя было терять время на бессмысленный «психоанализ». К тому же с некоторых пор патология в любом виде вызывает у меня раздражение. Я предпочитаю иметь дело с нормальными людьми, насколько это возможно в нашей сумасшедшей державе.
Надо было поторапливаться, потому что начинало смеркаться, а мне хотелось добраться до места назначения засветло. И я позволила своему «зверю» показать, на что он способен, тем более что дороги в Подмосковье хорошие.
Тем не менее, когда я припарковалась около нужного мне дома, было уже совсем темно. Не выходя из машины, я набрала номер телефона Ильи Степановича и через некоторое время услышала его тихий голос:
— Я вас слушаю.
Слышимость была плохой, несмотря на то что мой собеседник находился от меня в нескольких десятках метров. В трубке что-то трещало, и я непроизвольно повысила голос:
— Илья Степанович?
— Да, — так же тихо подтвердил он.
— Моя фамилия Максимова, я представляю независимую комиссию по энерго-информационным проблемам, — представилась я заранее приготовленной фразой. — Вы не могли бы уделить мне полчасика?
На этот раз я решила воспользоваться своей настоящей фамилией, поскольку мой нынешний официальный статус как нельзя лучше соответствовал избранной мною версии «легенды». По нему я — юрисконсульт губернатора Тарасовской области, а именно такие люди чаще всего и составляют многочисленные околодумские комиссии.
Илья Степанович ответил не сразу. Прошло по меньшей мере две минуты, прежде чем я услышала:
— А почему так поздно?
Я посмотрела на часы. По моим понятиям время было еще совершенно «детское». И я не сразу нашлась, что ответить.
— Ну хорошо, — не дождавшись моих объяснений, согласился Илья Степанович, — где вы находитесь?
— Рядом, — не стала уточнять я. — Если не возражаете, минут через десять я буду у вас.
— Вы хотите прийти ко мне? — спросил Илья Степанович с явным сомнением.
— Вас что-то смущает?
И опять мне пришлось ждать ответа пару минут.
— Думаю, что лучше нам встретиться где-нибудь в другом месте, вы на машине?
— Да.
— Мой адрес вам известен?
— Конечно.
— В таком случае — через пятнадцать минут я к вашим услугам. Буду ждать вас у своего дома.
Мне ничего не оставалось, как согласиться с его предложением. Тем более что мне это было даже на руку — я могла воспользоваться установленной в машине аппаратурой для записи нашего разговора. А это было совсем не лишним.
Я не сразу узнала Илью Степановича, когда он оказался в поле моего зрения. Что бы с ним ни произошло с тех пор, как я видела его последний раз, — это не лучшим образом отразилось на его внешности: он похудел килограммов на пятнадцать и выглядел лет на десять старше своего возраста.
Сообразив, что этот изможденный мужчина в сером плаще и есть известный мне человек, я включила магнитофон на запись и просигналила автомобильным гудком. Илья Степанович вздрогнул и неуверенным шагом направился в мою сторону.
— Госпожа Максимова? — спросил он с непонятной для меня робостью, которая никак не вязалась с его имиджем смелого ироничного человека.
— Да, это я вам звонила, — ответила я и, чтобы его приободрить, — никогда бы не подумала, что это понадобится при общениии с этим человеком, — улыбнулась и открыла перед ним дверцу.
— Извините, как-то неловко получилось… — начал он с оправданий.
— Да бросьте, это все неважно.
— Просто моя жена… — он замялся, подыскивая слово, — очень тяжело воспринимает происходящее…
Он произнес это с такой болью, что стало понятно, что мой визит был бы теперь крайне неуместен.
— Она все время плачет и уговаривает меня лечь в клинику…
— В клинику? — удивилась я.
— Да, в психушку, — сокрушенно добавил он. — Она считает меня шизофреником, и переубедить ее в этом невозможно… Тем более что я и сам иногда подумываю об этом.
— Илья Степанович, — предложила я, заметив, что он глаз не сводит со своих окон, — давайте проедем в какое-нибудь спокойное место, где нам никто не помешает, и там вы мне все расскажете.
— Пожалуй, вы правы, — согласился он, и вдруг лицо его исказилось странной неприятной гримасой, после чего Илья Степанович энергично тряхнул головой, словно пытаясь сбросить с себя невидимое, но омерзительное насекомое.