Последнее восклицание относилось к появившимся за очередным барханом фигурам. Впрочем, Сергей их тут же опознал: это были те самые приснопамятные разбойники на верблюдах. Сергей замер, полуприсев, пытаясь сообразить замутненным сознанием, следует падать в песок и быстро уползать или нет. И откуда они тут взялись, собственно? Они же сзади оставались? Наверное, они должны были ожить вместе с остальным миром, тогда их следует бояться, они-то не знают, что они – программы. «Хотя стоп! – подумал Сергей. – Мы ведь уже решили, что мы – не программы. Или они все-таки программы?» Непонятной сути разбойники тем временем стояли, не шелохнувшись, и Сергей осмелел. Видимо, они все же были (в отличие от Сергея, разумеется) ненастоящими. Только пройдя половину разделявшего их расстояния, Чесноков вдруг понял, что все верблюды твердо стоят на четырех ногах, хотя он точно помнил, как настигший разбойников стоп-кадр остановил их в момент движения. «Да они меня просто заманивают», – понял Чесноков. Он остановился, развернулся и побежал обратно по своим следам, ожидая услышать за спиной улюлюканье оживших башибузуков или перечеркивающую бытиё автоматную очередь.
Точнее сказать, попытался побежать – ноги заплетались, вязли в песке, цеплялись друг за друга, короче, чинили всяческие препятствия. И, сделав десяток шагов, Сергей остановился и обернулся, чтобы встретить неизбежное лицом к лицу. К его удивлению, картинка за спиной ничуть не изменилась – все: и верблюды, и люди – находились в тех же позах, что и в момент, когда Чесноков вышел из-за бархана. Хотя многие разбойники стояли лицом к Сергею и не заметить его просто не могли. Недоумевая, Сергей спустился с бархана, подошел вплотную к первому всаднику. Осторожно потрогал верблюда: шерсть. Не слишком мягкая, но теплая и вполне натуральная. Как раз такая, какая должна быть на живом верблюде. Но сам корабль пустыни не обратил на это прикосновение ни малейшего внимания. Осмелев, Сергей ткнул верблюда сильнее, стукнул кулаком – та же реакция, то есть никакой реакции. Сергей присмотрелся к сидевшему верхом человеку: спокойное неподвижное лицо, неподвижные открытые глаза. Все еще чего-то опасаясь, потрогал безжизненно висевшую руку: мягкая и теплая, но неподвижная. Тут взгляд Сергея упал на висевшую у пояса всадника флягу, и все странности были немедленно забыты – он схватил флягу, потряс, с блаженной улыбкой на лице слушая гулкое бульканье. Отвинтил пробку и с наслаждением приложился к горлышку.
Оторвался, когда воды осталось во фляге где-то с полстакана. «Черт! – запоздало и с ужасом подумал он. – Воду надо беречь». Потом оглядел неподвижный караван, приметил разных калибров сосуды практически на каждом верблюде и успокоился. С удовольствием, смакуя каждый глоток, допил воду и выкинул флягу в песок. Сознание прояснилось практически сразу, и Сергей чувствовал себя уже вполне удовлетворительно. Теперь можно было подумать о сложившейся ситуации и о дальнейших действиях. Для начала Сергей решил набрать необходимых для долгого путешествия по пустыне вещей: вода, пища, теплое одеяло… Оружие, пожалуй. Неплохо бы найти компас, чтобы знать, куда идти: Чесноков уже понял, что стал жертвой самой распространенной ошибки незадачливых путешественников – хождения кругами. Он как раз был поглощен разглядыванием кучи вещей, извлеченных из вещмешка главаря, когда почувствовал движение за спиной. Обернулся, поднимая ствол автомата, и настороженно замер: сзади стоял Кир.
– Вот так-так, – сказал Сергей, – стрелять в тебя, я думаю, бесполезно?
Кир поморщился.
– Скорее всего, бесполезно, – со вздохом ответил он, – но я бы предпочел, чтобы ты не экспериментировал.
Сергей широко осклабился:
– А если мне хочется попробовать? А мне, между прочим, очень даже хочется…
– Твое право, – Кир пожал плечами, – но я бы хотел, чтобы ты меня сначала выслушал.
– А вот слушать тебя мне почему-то не хочется, – Сергей передернул затвор, – опять будешь мне лапшу на уши вешать, а я, как дурак, буду слушать и верить. Так что, дорогой, иди-ка ты…
Он поднял автомат, сдвинул вниз рычаг предохранителя и поймал тонкую фигурку в прорезь прицела. Кир стоял без движения, с безучастным лицом наблюдая за действиями Сергея. Чесноков положил палец на спусковой крючок, выбрал слабину. Кир не шевелился. Сергей протяжно вздохнул, опустил автомат и сплюнул на песок:
– Черт с тобой, золотая рыбка. Рассказывай.
Кир улыбнулся, сел на бархан и сосредоточенно уставился в воздух перед собой.
– Хорошо. Хотя, признаюсь, странно. Я и так и сяк прикидывал – выходило, что ты сначала попробуешь меня подстрелить, а потом будешь слушать. Предикат противоречия сейчас у тебя должен иметь наибольший вес, а по правилу отсечения… – Кир перевел взгляд на напрягшееся лицо Сергея, осекся и быстро закончил: – Ну да неважно, главное, привязка сохраняется. Это внушает некоторую надежду. – Он махнул рукой, словно отгоняя невидимую муху, и кивнул Чеснокову: – Садись. История долгая.
Сергей отрицательно покачал головой.
– Как хочешь. Если коротко, то у меня проблемы. – Кир помолчал. – Когда я прервал тур, ну ты видел… меня вытащили, я очнулся, смотрю – возле кабинки народ толпится. Это вообще редко бывает, обычно возвращающегося только один ассистент встречает, чтобы зря человека не нервировать, а то всякое бывает. Некоторые, особенно которые первый раз, не сразу на реал переключаются. Особенно если его вдобавок только что убили… – Кир мотнул головой, – но я не удивился. Я же тур прервал, а я там, типа, важная шишка. Ну, думаю, забегали, уродцы. Щас на коленях ползать будут, просить, чтобы я папе не жаловался. Потом смотрю – что-то меня не торопятся от аппаратуры отключать, ага, думаю, наверняка будут всякие там индивидуальные супертуры предлагать. Ладно. А тут один из них и говорит мне: «Здравствуйте, Кирилл Аркадьевич». И смотрит так выжидательно.
Я пригляделся и совсем удивился. «Он-то что тут делает?» – думаю. Я его узнал – это папин партнер, Игорь Лахнов, директор «Реалити-два». Большинство народа даже думает, что он у нас самый главный, хотя у него акций всего шесть процентов. «Здравствуйте, – говорю, – чем обязан?» Он улыбается. «Я, – говорит, – даже рад, что вы заставили этих охламонов прервать тур. Когда для фирмы наступают трудные времена, ее руководитель должен стоять у руля, а не играться в игрушки». Я напрягся. «О чем это вы?» – спрашиваю. «Твой отец, – отвечает Лахнов, – по некоторым причинам больше не может исполнять роль руководителя фирмы». Тут я соображать начал – папа вроде недавно с этим Лахновым поругался, причем крепко – чуть ли не уволить его задумал. Правда, папа у меня о работе говорить не любит, да и вообще он человек не сильно общительный, поэтому подробностей я не знал. Но и без подробностей догадался, что дело нечисто. «Что вы с моим папой сделали?» – спрашиваю. Ну он мне и объясняет, что ничего они не сделали, папа жив и здоров, вот только все свои акции он продал именно ему, Лахнову. Тут для него большим сюрпризом оказалось, что недавно папа половину своих акций мне отписал, а Лахнов-то, гад, думал контрольным пакетом завладеть.
Я бы и так напрягся – папа не собирался свои акции продавать, наоборот, он их скупал где мог, да только этот козел скрываться и не думал, он мне почти прямо сказал, что заставил папу продать акции: «Отрадно, – говорит, – что, выбирая между компанией и сыном, он выбрал сына. Пожалуй, ваш отец вас действительно любит. По крайней мере, вас он ценит больше, чем сто миллионов ежегодного дохода. Надеюсь, вы не станете вести себя безрассудно, обесценивая его жертву?» – представляешь, так и сказал, слово в слово.
Мне, в общем, все ясно стало. Иногда так бывает, что У людей в игре что-нибудь с мозгами случается. Редко, но бывает. На этот случай в договоре специальная статья предусмотрена, ну и страховка еще. А фокус в том, что специально человека с ума свести в виртуале – проще простого, если административный доступ к консоли есть. Кто угодно свихнется, если его убить раз двести подряд, да еще и поизвращеннее как-нибудь. Другое дело, что это потом скрыть сложнее, чем обычное убийство: все логи хранятся два месяца, смотреть их может много народу, а вот на редактирование пароль всего у четырех человек. И у Лахнова в том числе. Пожалуй, папа его и в самом деле увольнять собрался. А он, видимо, в ответ ультиматум поставил, дескать, ваш сын (то есть я) сейчас в виртуале, и либо папа продает ему все акции, либо я возвращаюсь из игры «дауном». Ничего при этом Лахнову не будет – он свои действия из логов сотрет, и даже страховку папе папина же компания и выплатит. То есть фактически он сам себе два миллиона евро заплатит за мое сумасшествие, да еще и в налоговую немалый кусок отстегнет. Издевательство, да и только. Так что папу я понимал – пригрози Лахнов меня убить, это и то бы слабее было.